Вряд ли в ближайшее время мы сможем точно понять, как следует называть нынешний этап в российско-американских отношениях. В истории международных отношений подобной ситуации, вероятно, и не было.
С одной стороны, в последние годы российские официальные лица и государственные СМИ неоднократно высказывали в адрес Вашингтона резкие обвинения и угрозы, включая ядерные. Некоторые из наиболее агрессивных заявлений прямо утверждают, что Россия ведёт войну против США.
С другой стороны, с точки зрения классической дипломатии, между Москвой и Вашингтоном сохраняется контакт — пусть и напряженный. Дипломатические практики пока не свидетельствуют о состоянии формальной войны. Одним из ключевых индикаторов относительной «нормальности» в двусторонних отношениях остается работа посольств. На протяжении всех последних лет — несмотря на резкие заявления и регулярные всплески напряженности — американский посол продолжал находиться в Москве, а российский — в Вашингтоне. Минимальный диалог, значит, поддерживается.
Трамп 1.0
В отличие от российской дипломатической практики, среди американских дипломатов принята куда более динамичная ротация кадров. Как правило, каждая новая президентская администрация назначает своего посла. В последние годы эта тенденция все чаще сопряжена с политическими взглядами обитателя Белого дома, особенно в отношении назначений послов в дружественные США страны. Об этом, в частности, свидетельствует статистика пожертвований на предвыборные кампании: весьма вероятно, что человек, сделавший крупный вклад в избирательный фонд кандидата-победителя, может рассчитывать на назначение на дипломатический пост.
В государствах, с которыми у США напряженные отношения, послами, как правило, становятся так называемые карьерные дипломаты — сотрудники, прошедшие все ступени внутри Государственного департамента и обладающие глубоким пониманием внутренней кухни американской внешней политики. Разумеется, назначение посла требует утверждения Сенатом, что подразумевает поддержку как минимум со стороны собственной партии, а зачастую и двухпартийное согласие. Партийная позиция в отношении конкретной страны может оказывать прямое влияние на последующие внешнеполитические решения.
Вскоре после начала своего первого президентского срока Дональд Трамп назначил послом США в России Джона Хантсмана, бывшего губернатора штата Юта и экс-посла в Китае, назначенного Бараком Обамой. Спустя два с половиной года Хантсман был заменён на Джона Салливана — высокопоставленного дипломата с опытом в области контроля над вооружениями. Это назначение свидетельствовало, что именно вопросы стратегической стабильности стали приоритетными в повестке двусторонних отношений.
Вопреки стереотипу об улучшении российско-американских отношений при Трампе, именно в его первый президентский срок они пережили резкое ухудшение. Уже в первые годы администрации произошли массовые высылки дипломатов, закрытие и фактическое изъятие некоторых объектов, принадлежавших российским дипломатическим миссиям в США. Тогда Белый дом объяснял свои действия солидарностью с Лондоном. Правительство Великобритании тогда обвинило Москву в применении химического оружия по делу о попытке отравления Скрипалей (агенты Петров и Боширов).
Дополнительным ударом стали санкции — куда более жесткие, чем те, что вводил Барак Обама. Размах и характер тех ограничительных мер был следствием установившегося двухпартийного консенсуса в Вашингтоне относительно необходимости давления на Москву. Особую роль в этом сыграла тема российского вмешательства в выборы 2016 года. Хотя расследование не нанесло серьезного политического ущерба самому Трампу, его последствия оказались разрушительными для общего фона отношений. Доклад Мюллера и многочисленные другие расследования фактически опровергли связь Трампа с Кремлем, но подтвердили факт российского вмешательства.
Если в отношении принятия знаменитого закона CAATSA (о санкционном давлении на противников США), Трампу удавалось дистанцироваться, сваливая всё на Конгресс, то ответственность за закрытие дипломатических представительств полностью лежала на его администрации. На тот момент в Сенате уже активно проявлял себя Марко Рубио, один из самых влиятельных внешнеполитических «ястребов» среди республиканцев.
Люди и должности
Характерной чертой американского внешнеполитического механизма стало активное использование института специальных посланников. Эти фигуры, назначаемые в обход традиционной дипломатической процедуры, позволяют частично разгрузить нагрузку посольств. Наиболее яркий пример в отношении американского участия в урегулировании украинского конфликта — работа Курта Волкера. Сегодня похожие функции выполняют Стивен Уиткофф и Кит Келлог, которые работают параллельно с посольствами и представителями Государственного департамента.
Москва также стала использовать этот подход. Несмотря на нового посла в Вашингтоне Дарчиева, публичную активность министра иностранных дел Лаврова и помощника президента по внешней политике Ушакова, в контексте переговоров с США все чаще на первый план выходит Кирилл Дмитриев, получивший должность спецпредставителя Путина.
Действующий посол США в России, Линн Трейси, — карьерная дипломатка, назначенная администрацией Байдена. Она обладает богатым опытом работы в Москве: с 2014 по 2017 год занимала пост заместителя главы американской миссии. На протяжении всей своейкарьеры в Госдепартаменте Трейси специализировалась на вопросах, связанных с постсоветским пространством и Центральной Азией. В первой администрации Дональда Трампа она работала послом США в Армении.
Значительная часть карьеры Линн Трейси в России пришлась на годы демократических администраций, но нет оснований полагать, что ее позиция как-то расходится с линией президента Трампа. Тот факт, что Трамп не объявил о замене посла в Москве сразу же по возвращении в Белый дом, позволяет предположить, что по крайней мере некоторые из инициатив, начатых предыдущей администрации в отношении Москвы, будут продолжены.
Показательна в этом контексте и ситуация на украинском направлении. После нескольких заявлений, вызвавших разногласия, американский посол в Киеве Бриджет Бринк подала в отставку. На ее место выдвинут Кристофер Смит — опытный дипломат, работавший в посольстве США в Украине в должности заместителя главы миссии в 2022–2023 годах. Этот шаг ясно демонстрирует: Белый дом стремится к полной согласованности дипломатического корпуса с общей стратегией, особенно в критически важных регионах.
В феврале СМИ сообщали, что и в Москву будет назначен новый посол. Речь шла о Ричарде Норланде — опытном карьерном дипломате, ранее работавший на постсоветском пространстве. В период первой администрации Трампа он занимал пост посла в Ливии, при Бараке Обаме возглавлял американское посольство в Грузии, а до этого работал послом в Узбекистане, на который был назначен ещё при Джордже Буше-младшем в конце его второго президентского срока. Тем не менее пока что информация о его назначении в Москву не подтвердилась.
Шаткие позиции
Чтобы полноценно вести разговор о восстановлении полноформатного российско-американского дипломатического взаимодействия, Трампу предстоит решить несколько задач. Прежде всего — объяснить, почему решения, принятые его же предыдущей администрацией, теперь подлежат пересмотру. Трампу также потребуется заручиться поддержкой обеих партий в Конгрессе, что в нынешней политической конфигурации может оказаться проблемой.
Во время его первого срока Конгресс принял несколько законодательных инициатив, ограничивающих полномочия президента во внешней политике, особенно в вопросах санкционного давления. В частности, отмена санкций теперь требует согласия Конгресса и может быть инициирована только после того, как президент представит «убедительные аргументы», что причины введения этих мер устранены.
Даже среди республиканцев есть те, кого не убедят такие аргументы, тем более, если они будут восприниматься как политическая уступка Москве. А учитывая хрупкое республиканское большинство, любое голосование по подобным вопросам может вновь сделать «российский вопрос» поводом для открытых разногласий между Белым домом и Капитолием.
