Мы анализировали проблемы с документами у уехавших и уже существующие правовые инструменты — чтобы не допустить повторения белорусского сценария и предложить практические меры заранее, пока не стало хуже.
Российская диаспора в Европе, значительно увеличившаяся в последние три года, вместе с количественным приростом мощно изменилась и структурно. Стало больше уехавших среднего возраста, представителей гуманитарных профессий, не так высок материальный достаток. Сейчас «облачные россияне» — не только «айтишники» или «золотые инвесторы», для которых получение вида на жительство (ВНЖ) выглядит простой технической задачей: предоставить финансовые (в основном) документы, а если что-то понадобится еще, получить необходимые справки без вопросов в консульстве или метнуться на пару дней в Москву.
Теперь значительной части наших соотечественников поездка на родину представляется небезосновательно рискованной.
Наша «страна исхода» практически ежедневно усложняет жизнь покинувшим ее гражданам, и практика союзного государства, Беларуси, прекратившей выдачу паспортов своим гражданам за границей, вселяет обоснованные опасения, что Россия этим опытом воспользуется.
Шаткая жизнь десятков тысяч людей
Когда заграничный паспорт теряет юридическую силу, вопрос документов становится не вопросом удобства, а вопросом безопасности. Сотни тысяч россиян, покинувших страну после 24 февраля 2022 года, сегодня и так находятся в сложной ситуации: визы истекают, продление видов на жительство во многих европейских странах — длительный и дорогостоящий процесс, и появляется ощущение, что возможности эмигранта сужаются. А российские законодатели постоянно обсуждают самые разные инициативы по осложнению жизни несогласным с режимом, и ищут новые рычаги воздействия и схемы для шантажа.
Исследовательский центр CASE подготовил доклад о возможностях для антивоенных эмигрантов из России получить альтернативные документы в Европе. Мы не говорим о создании нового «нансеновского паспорта» в буквальном смысле. Речь идет об анализе уже существующих решений и механизмов, которые могли бы стать правовым инструментом для тех, кто оказался между двух систем: покинул Россию, но не встроен долгосрочно в европейское правовое пространство.
В последние годы Россия все активнее идет по пути, схожему с белорусским. Закрываются консульства, не выдаются новые паспорта, возникают трудности с оформлением доверенностей и нотариальных документов — вполне реалистичный сценарий. Для уехавших это означает, что легальное пребывание за границей становится все более уязвимым. Мы уже видим, как россияне пока точечно, но уже сталкиваются с трудностями, которые белорусы испытывают давно: истекший паспорт невозможно продлить, получить новый — негде, а без него невозможно иметь счет в банке, подать документы на продление ВНЖ или устроиться на работу.
В докладе мы рассмотрели ситуацию в 27 странах Европы: какие виды временной защиты, гуманитарных статусов и упрощенных процедур ВНЖ существуют, какие из них применяются на практике и насколько они доступны. Мы структурировали данные по отказам, срокам рассмотрения заявлений и основным критериям, предъявляемым к заявителям. Отдельно изучили социально-демографический профиль россиян, которые уже обратились за подобными мерами или находятся в ситуации, где такой шаг может стать необходимостью.
Документы и человеческое достоинство
Отдельный раздел исследования посвящен масштабному социологическому опросу — мы собрали данные от россиян, эмигрировавших после начала войны, чтобы понять, с какими трудностями они сталкиваются и какие механизмы считают наиболее жизнеспособными. Респонденты из разных стран Европы рассказывали о своем правовом статусе, мотивах уезда, отношении к происходящему в России и сценариях, при которых они теоретически готовы были бы вернуться. Эти данные позволяют по-новому взглянуть на общую картину: это не временное переселение, а формирование нового слоя — тех, кто физически вне России, но по-прежнему не отпущен ею полностью, по меткому выражению антрополога Александры Архиповой — «россияне, сохраненные в облаке».
Полученные данные не только подтверждают нарастающие трудности, с которыми сталкиваются эмигранты, но и демонстрируют, насколько разнообразен и уязвим этот новый социум. В нем есть люди с совершенно разным уровнем образования, профессиональным опытом, мотивацией и планами на будущее, но всех их объединяет отсутствие устойчивых правовых решений. Этот срез важен не только для европейских законодателей, но и для самих уехавших, которым важно видеть, что они не одни.
Результаты тревожные: половина опрошенных уже сталкивались с проблемами продления ВНЖ. Многие, не видя других опций, допускают возможность остаться в Европе нелегально. Это не протестный жест, а скорее реакция на отсутствие альтернатив. Человек оказывается между страной, от которой он отказался, и новой средой, которая пока не готова его принять в полной мере.
Мы не ставим задачу универсализировать опыт всех, кто уехал. Не каждый ищет убежища, не каждый нуждается в срочной защите. Но есть реальный запрос на более гибкие, реалистичные решения: упрощенные процедуры гуманитарного характера, временные виды на жительство, программы социальной адаптации. Это не требует создания новых институтов — речь идет о расширении доступа к уже существующим возможностям.
Такой подход не только снижает нагрузку на национальные системы убежища, но и помогает сохранить стабильность и предсказуемость для самих стран ЕС. Он позволяет действовать без политических жестов, но с практической эффективностью — как в интересах уехавших россиян, так и в интересах европейских государств.
Важно понимать, что речь идет не только об эмиграции как таковой, но о сохранении человеческого достоинства. Люди, покинувшие Россию, продолжают искать способы быть полезными, участвовать в жизни новых сообществ, адаптироваться и работать. Многие из них интегрированы в экономику стран пребывания, открывают бизнесы, платят налоги, учат языки, участвуют в культурных и волонтерских проектах. Это не изолированная масса, а активные члены общества, которым просто не хватает юридической определенности.
Также нельзя игнорировать вопрос психоэмоционального состояния этой аудитории. Длительная неопределенность, невозможность планировать жизнь, страх перед возвращением в страну, где тебя могут признать врагом — всё это оказывает разрушительное воздействие. Создание ясных, доступных процедур хотя бы временного закрепления в Европе — это не только правовой, но и гуманитарный шаг. И он важен для сохранения социальной стабильности, как среди эмигрантов, так и в принимающих сообществах.
***
В Страсбурге наша команда передала доклад ключевым фракциям и руководству Парламентской ассамблеи Совета Европы. В мае — встречи с депутатами Европарламента и представителями европейского МИДа. Мы продолжим эту работу. Речь идёт не о кампании или символическом жесте. Это — попытка обеспечить возможность жить и работать людям, которые по политическим или нравственным причинам не могут вернуться в Россию без риска подвергнуться репрессиям. И хотя европейские юридические рамки меняются медленно, каждый шаг в сторону признания этой проблемы уже важен, особенно на фоне ежедневной активности законодателей российских.
Мы не переоцениваем собственного влияния, но хотим, чтобы голос уехавших был услышан. Не только как голоса оппозиции или политических активистов, но как людей, оказавшихся в сложной и порой тупиковой ситуации. Их опыт заслуживает внимания. Их право на документ — это право на существование.
