Некоторые даже строят прогнозы, будто гендиректор Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев, муж подруги предположительной дочери Владимира Путина — новое лицо политической элиты, символ грядущих перемен и даже потенциальный преемник того же Путина.
Людям, включая даже искушенных обозревателей и экспертов, свойственно искать признаки изменения сложившейся сегодня печальной ситуации — что в России, что в мире. Однако хвататься за новые персоналии и уповать на них есть дело наивное и, соответственно, неблагодарное. Не стоит упускать из вида один принципиальный факт: ни Дмитриев, ни министр иностранных дел России Сергей Лавров, ни помощник Путина Юрий Ушаков, ни представитель острова Сахалин в Совете федерации Григорий Карасин, ни другие медийные фигуры российского режима не обладают политической субъектностью.
И старые, и относительно новые лица не принимают стратегических решений, не формируют курса страны и не способны его изменить. Все ключевые решения по-прежнему сосредоточены в руках одного человека — Владимира Путина. Да, его ближайшее окружение может участвовать в процессе, но много ли мы на самом деле знаем об этом окружении? В него могут входить не только и не столько медийные персонажи, сколько люди, совершенно неизвестные широкой публике — вплоть до личного парикхмахера, адъютантов (и мы знаем истории их быстрого возвышения, Алексей Дюмин и Дмитрий Миронов, помощники Путина, – тому прекрасный пример) и прочих приближенных фигур.
В конце концов один весьма приближенный повар в нашей недавней истории уже как-то взорвал ситуацию.
Ни образование, ни взгляды ни даже антивоенная позиция функционера не имеют никакого значения. Нельзя ожидать, что кто-то вроде Дмитриева внезапно предложит прорывное решение, способное изменить российский политический курс. И уж тем более — заставит Путина публично признать вину, прекратить войну и пойти на какой бы то ни было компромисс.
Это политическая фантазия, не имеющая ничего общего с действительностью.
Российская политическая система устроена таким образом, что любые успехи — это личные заслуги руководства, а неудачи — вина (и беда) подчиненных. В российской политической системе не приветствуются инициатива, смелость или независимое мнение. Функционеры, подобные Дмитриеву, существуют не для того, чтобы предлагать альтернативы. Их задача — транслировать месседжи, которые понятны собеседнику.
В случае с США — на языке бизнеса, понятный Трампу.
Дмитриев нужен Путину, потому что умеет говорить на этом самом языке «бизнеса». Отсюда разговор с приближенными Трампа (Стив Уиткофф – миллиардер) об экономическом партнерстве, обещания дать доступ к природным ресурсам, посулы инвестиционных возможностей и так далее. Но за любыми такими предложениями стоит неизменная цель: укрепление контроля над постсоветским пространством и снижение влияния США.
Проще говоря — «сделаем Америку снова региональной державой».
Такая логика исключает возможность взаимовыгодной сделки. То, чего добивается Путин, неприемлемо для США. И наоборот. Именно поэтому война будет продолжаться — до тех пор, пока на Западе не осознают, что с Путиным нельзя вести переговоры в привычных терминах дипломатии. Разговаривать с ним можно только на языке силы и жестких, недвусмысленных требований.
А пока Запад обсуждает персоналии и политические фигуры, в реальности продолжаются обстрелы украинских городов, ежедневные бои, гибель людей. Ничто не свидетельствует о готовности Путина даже к временному перемирию — не говоря уже о полноценном мирном процессе.
Разумеется, Путин тоже говорит о мире. Но речь идёт о «мире на его условиях», то есть об утрате Украиной самостоятельности, о выходе США из Европы и в перспективе о полной ликвидации НАТО.
Российский ультиматум от 15 декабря 2021 года в помощь.
Именно на это нужно обращать внимание. А не на фигуры, играющие вспомогательные роли. «Стремление Путина к миру» — не более чем дипломатическая риторика. Он не прекратит войну добровольно. Его можно принудить к этому только силой. А для этого Западу потребуется пересмотреть свою стратегию, преодолеть страх и бездействие. А также проявить готовность к серьёзным усилиям — интеллектуальным, экономическим и военным.
Пока что мы видим много слов и мало действия. Как говорил персонаж «Цельнометаллической оболочки»: «You talk the talk. Do you walk the walk?»
