Многие американские деятели внешней политики мечтают стать следующим Генри Киссинджером. Признают они это или нет, но они смотрят на него как на образец проницательности при расчете национальных интересов, геополитической проницательности и преданности дипломатии. Он был движущей силой, которая позволила заключить грандиозные сделки с глобальными эффектами. А самый знаменитый дипломатический маневр Киссинджера – открытие США Китаю в 1972 году.
Конкуренция великих держав снова обостряется, и сегодняшние американские политики могут поддаться искушению попытаться повторить тот успех, совершить маневр «Киссинджер наоборот» — подтянуть Россию поближе, чтобы уравновесить растущий Китай, – в противоположность тому, что делал Киссинджер с 1971 года, когда он был советником по национальной безопасности президента Ричарда Никсона.
В знаменитой статье, опубликованной в 2021 году на сайте Atlantic Council, анонимный автор, бывший правительственный чиновник, предложил Вашингтону «перебалансировать отношения с Россией» – поскольку «неизменный интерес Соединенных Штатов состоит в недопущении углубления московско-пекинского сотрудничества». В первые месяцы работы администрация Трампа, похоже, с пониманием отнеслась к этой идее. Госсекретарь Марко Рубио призвал США «иметь отношения» с Россией, а не позволять ей «стать полностью зависимой от Китая». Маневр «Киссинджер наоборот» также выглядит идеальным алиби для тех ухаживаний за Владимиром Путиным, которые устроил президент Дональд. Американцы не любят Путина, но если принятие Трампом российского диктатора можно представить как нечто прагматическое, realpolitik или иным образом в стиле Киссинджера, они могут это принять.
В абстрактном плане отвлечение России от Китая для смещения баланса сил в пользу Соединенных Штатов звучит привлекательно. На самом деле эта идея плохая. Самое главное, что аналогия с холодной войной 1970-х годов – ошибочна. Тогда Вашингтон осознал и использовал, а не создал, глубокий китайско-советский раскол для улучшения отношений с Пекином. Сегодня такого раскола в помине нет, Пекин и Москва стали настоящими стратегическими партнерами. И Путин, и китайский лидер Си Цзиньпин видят в Соединенных Штатах самую большую угрозу и выстроили институционализированные отношения, основанные на сближении материальных интересов и общих автократических ценностях. У Путина нет причин отказываться от обширной, конкретной и надежной поддержки, которую Китай оказывает гражданской экономике и оборонной промышленности России, в обмен на связи с Вашингтоном, которые могут и не продлиться по окончания срока Трампа в 2028 году.
Более того, в маловероятном случае, если США смогут оторвать Россию от Китая, новое сближение с Кремлем принесет мало реальных выгод американскому народу и дорого обойдется другим интересам США. Путин никогда не поможет Соединенным Штатам сдерживать Китай. Наоборот, он будет использовать американское стремление улучшить отношений, чтобы стравить Вашингтон и Пекин друг с другом, пока он восстанавливает экономику и армию России. Даже сам процесс ухаживаний за Москвой будет разрушительным, поскольку любая услуга, которую США оказывают России, отдаляет от них Европу. В военном отношении Россия может предложить Соединенным Штатам гораздо меньше, чем НАТО, и как торговый и инвестиционный партнер Россия несравнимо хуже Европейского Союза. Попытка перевербовать Россию означала бы обмен сильного, богатого и надежного объединения союзников на слабого, бедного и неверного партнера. Это обмен, на который Киссинджер, убежденный реалист, никогда бы не пошел.
В истории не всегда возникают рифмы
Идея сближения с Китаем возникла у Никсона, а не у Киссинджера. Никсон писал в Foreign Affairs в 1967 году, до того, как стать президентом, что «любая американская политика в отношении Азии должна совпадать с реальностью Китая», что Вашингтон «просто не может позволить себе оставить Китай навсегда вне семьи наций, чтобы он там вынашивал фантазии, лелеял свою ненависть и угрожал своим соседям».
Никсон мог выдвинуть гипотезу о примирении, потому что Мао Цзэдун, лидер Китая, был заинтересован в том же. Тогдашний Вашингтон подозревал, что Пекин и Москва тайно координируют свои действия, но на самом деле китайско-советский союз закончился еще в конце 1950-х годов: между Мао и советским лидером Никитой Хрущевым возникли острые разногласия. К концу 1960-х годов Китай и Советский Союз фактически находились в состоянии войны: бои на их северо-восточной границе вокруг острова Чжэньбао, расположенного на реке, разделяющей два государства, стали настолько интенсивными, что Мао даже эвакуировал политических лидеров из Пекина в августе 1969 года. А еще Китай тогда был разорен эксцессами Культурной революции. Таким образом, когда Киссинджер впервые прибыл в Пекин в 1971 году, Китай был бедным, изолированным, недееспособным – и воевал с Советами. Киссинджеру не нужно было убеждать китайских коллег дистанцироваться от Москвы. Бывшие партнеры уже расстались.
Ничего похожего нет сейчас в отношениях России и Китая. Нет никаких разногласий, которыми можно было бы воспользоваться. Конечно, Пекин действовал осторожно, когда началось полномасштабное вторжение Путина в Украину в 2022 году: он воздержался, а не проголосовал против резолюций ООН, осуждающих войну; он никогда не признавал аннексию Москвой украинской территории; он до сих пор отказывается поставлять полные системы вооружений в Россию; он осторожно обходит западные санкции. Эти позиции Си вызывают в Кремле разочарование, но не ведут к серьезному расколу. В конечном счете то, что объединяет Путина и Си, значительно важнее того, что их разделяет.
Российские и китайские лидеры имеют общее видение глобальной политики, основанное на их взаимной приверженности автократии и общей враждебности к Соединенным Штатам. Оба чувствуют угрозу со стороны демократических стран и демократических идей. Путин и Си постоянно критиковали США за поддержку «цветных революций» и за работу по сдерживанию российской и китайской экспансии в Европе и Азии. По мнению обоих, Вашингтон обладает слишком большой властью в мире и переусердствовал в продвижении демократии и прав человека. Они хотят уменьшить экономическое, военное и политическое влияние США, ослабить либеральный международный порядок, который США поддерживали со времен Второй мировой войны, — и они видят друг в друге важнейших партнеров в этих усилиях. Сам Трамп, возможно, не стремится продвигать демократию или поддерживать либеральный международный порядок, но и Путин, и Си ожидают, что один президент не сотрет десятилетия внешнеполитической традиции США.
Путин и Си не просто хотят сделать мир безопасным для автократий; они также хотят сформировать новые международные правила, нормы и институты, чтобы сделать автократию и государственный дирижизм такими же законными, как демократия и капитализм, если не более. Чтобы продвигать свое видение, два лидера действуют через различные многосторонние организации, которые исключают США: группа из десяти стран под названием БРИКС и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), которые считают Россию и Китай членами-основателями.
Тесная личная связь Путина и Си облегчает и укрепляет сотрудничество их стран. Путин видит в Си самого важного партнера в мире, а Си, чей отец управлял китайско-советским альянсом при Мао, испытывает особую симпатию к России. Два лидера встречались десятки раз. Они нравятся друг другу — или очень хорошо притворяются, что нравятся. При разных лидерах история предательства и недоверия между Россией и Китаем, перемежаемая российским завоеванием китайской территории, столкновением сфер влияния, культурными различиями и пограничными спорами, могла бы помешать двусторонним отношениям, но личные связи Путина и Си нейтрализуют источники напряженности. Пока оба мужчины остаются у власти, между их странами не возникнет раскола.
Идет быстрое расширение зоны общих экономических и военных интересов России и Китая. За последние пару десятилетий две страны все больше сотрудничали в области энергоносителей, инвестиционных сделок, поставок оружия, оборонных промышленных проектов и совместных военных учений. Зависимость России от Китая значительно усилилась после полномасштабного вторжения в Украину в 2022 году. В 2023 году оборот двусторонней торговли превысил 240 млрд долларов, это исторический рекорд. Потеряв европейские рынки нефти и другого сырьевого экспорта, Россия стала зависеть от доходов от продажи энергоносителей Китаю для финансирования войны. Российские оборонные компании получают от Китая критически важные компоненты для оружия. И Китай стремительно нарастил экспорт потребительских товаров в Россию, заполнив лакуны, оставшиеся от западных товаров. По данным исследовательской компании Rhodium Group, в автомобильном секторе доля Китая на российском рынке выросла с 9% до 61% в период с 2021 по 2023 год.
Несбыточные надежды
За энергичными разговорами об аннексии близлежащих территорий и о новых пошлинах Трамп с шокирующей скоростью запутал конкуренцию великих держав, настроив против себя ближайших союзников США, особенно в Европе и Северной Америке. Трамп также пытался добиться расположения Путина, исключив членство Украины в НАТО из повестки дня; проголосовав вместе с Россией, Северной Кореей и другими государствами-изгоями за резолюцию ООН о войне в Украине; настаивая, что Украина должна уступить территорию России, чтобы положить конец войне; намекая на отмену санкций против России еще до заключения мирного соглашения. Ненужное отчуждение союзников ослабляет мощь и влияние США в мире и напрямую противоречит принципам realpolitik в стиле Киссинджера. Стремление Трампа пойти на широкие уступки Путину также сигнализирует, что он считает отношения США с Россией более важными, чем связи с Украиной или остальной Европой.
Путин, что неудивительно, уже эксплуатирует стремление Трампа к дружбе. В марте, после того как Трамп предложил России несколько уступок, чтобы Путина подписать соглашение о прекращении огня, тот немедленно попросил большего, в том числе потребовал, чтобы Вашингтон прекратил поставки оружия и разведданные Украине, а также чтобы президент Украины Владимир Зеленский был отстранен от должности. На личных встречах с должностными лицами администрации Трампа Путин и его команда, вполне возможно, пытаются использовать идею сотрудничества с Соединенными Штатами для уравновешивания китайского влияния. Но все это не более чем игра. В лице Си, повторим, Путин обрел стабильного идеологического, военного и экономического партнера. Он не откажется от этих отношений ради туманных обещаний улучшения отношений с Соединенными Штатами.
Восприятие Путиным Соединенных Штатов как главного врага формировалось десятилетиями и вряд ли изменится. Его помощники и пропагандисты отстаивают прежние фундаментальные взгляды. Российский лидер может полагать, будто Трамп хочет более тесных связей, но он точно не будет так думать о внешнеполитическом истеблишменте США. Он понимает, что президент США имеет значительное влияние на формирование внешней политики, но не полный контроль над нею. Он видел, как Трамп не смог предоставить Москве ощутимых выгод, таких как снятие санкций с России или прекращение военной помощи США Украине, в свой первый срок. После того как Путин начал полномасштабное вторжение в Украину, американская общественность стала еще более недоверчивой. Если Трамп попытается за счет разных уступок оторвать Путина от Си, он столкнется с сильнейшим сопротивлением внутри страны и команды.
Важно и то, что Путин знает: Трамп будет президентом всего четыре года, а контролировать Конгресс – только два года, тогда как Си может управлять Китаем в течение десятилетия или больше. Без Трампа на значительную поддержку США Путину рассчитывать не приходится, да даже и сам Трамп ненадежен. Он, безусловно, куда более непредсказуем, чем Си. Например, симпатия Трампа к северокорейскому лидеру Ким Чен Ыну во время его первого срока не продвинулась дальше восторженных писем и двух провальных саммитов; она не привела к существенному сдвигу в отношениях США и Северной Кореи.
Путин знает, что Трамп не может предложить ему столько же, сколько Си. Вашингтон не может заполнить пробелы, которые останутся у России, если она откажется от своего стратегического партнерства с Китаем. Например, США не заменят китайские контракты на российские энергоносители, потому что страна уже самодостаточна. Американские политики и оборонные компании также будут крайне неохотно восстанавливать российские военные и оборонно-промышленные возможности. А учитывая потери, понесенные ими от предыдущих инвестиций в Россию, слабую защиту собственности судами в сегодняшней России и страх возобновления санкций, если Путин снова вторгнется в Украину или в другую страну, частные банки и компании США будут колебаться, возвращаясь в российскую экономику.
А если Трамп вдруг добьется успеха в налаживании отношений с Путиным, у Си есть карты, которые можно разыграть, чтобы удержать Россию. Китай может быстро расширить сотрудничество с Россией в сфере ископаемого топлива, например, включившись в проект доставки природного газа «Сила Сибири-2», который годами находится в подвешенном состоянии. Пекин также мог бы увеличить поддержку российской оборонной промышленности. И есть много способов, которыми Пекин мог бы усилить дипломатическое сотрудничество с Россией в ООН и в ключевых регионах общих интересов, таких как Ближний Восток и Латинская Америка.
Дорогостоящий поворот
Когда Киссинджеру и Никсону удалось сблизиться с Китаем в начале 1970-х годов, это дало Вашингтону рычаги влияния на переговорах с Советами о контроле над вооружениями, о более значительной разрядке международной напряженности и многом другом. После нормализации отношений (и вторжения Москвы в Афганистан в 1979 году) США и Китай создали совместный проект мониторинга советских ядерных и ракетных испытаний и начали сотрудничать в сфере обороны. Когда Китай открыл экономику миру в 1980-х годах, американские предприятия и потребители извлекли выгоду из роста промышленного сектора Китая.
Сегодня нет никаких похожих выгод от партнерства США с Россией.
Путин и Россия мало что могут предложить для интересов безопасности США, даже то, что у Путина есть, американцы не будут использовать. Целью привлечения Москвы на свою сторону могло бы стать ослабление позиций Пекина, прежде всего серьезного влияния его военной мощи в регионе. Но нельзя ожидать, что вооруженные силы России, едва удерживающие позиции в Украине, могут дать что-то для сдерживания Китая. Даже если Россия нарастит армию, Путин никогда не развернет ее против Китая. Он также не будет размещать дополнительных российских солдат, ракеты или корабли для сдерживания китайской агрессии в Азии.
На дипломатическом фронте Путин знает, что полная переориентация на США невозможна. Западные партнеры Вашингтона больше никогда не согласятся пригласить Россию вступить в Европейский Союз или НАТО или даже вернуться в «семерку». И Москва не откажется от нынешней позиции – ни выйдет из БРИКС, ШОС или других клубов, общих с Пекином. Политики, мечтающие о новом американо-российском партнерстве, вероятно, рассчитывают, что Путин мог бы помочь изолировать Китай в Совете безопасности ООН. Но это не имеет большой ценности для США, поскольку у Пекина по-прежнему есть право вето в этом органе.
Москва также не может сделать Вашингтону убедительного экономического предложения. США – нетто-экспортер ископаемого топлива и не нуждаются в дополнительном импорте энергоносителей из России. Путин мог бы предоставить американским фирмам всевозможные новые инвестиционные возможности, но эти фирмы уже обожглись, когда пытались вести бизнес в России. Например, нефтегазовая компания ExxonMobil создала многомиллиардное совместное предприятие с российской государственной энергетической компанией «Роснефть», но американцев исключили из этого соглашения после того, как Путин вторгся в Украину в 2022 году. Существует множество предостерегающих историй, как американские бизнесмены изо всех сил пытаются защитить свои права собственности, а порой и личную свободу в беззаконной российской системе.
Таким образом, дипломатическая оттепель вряд ли принесет существенные материальные выгоды.
Как показали переговоры о прекращении огня в Украине, Путин не заинтересован в том, чтобы что-либо отдавать бесплатно или даже после получения существенных уступок. Он, безусловно, потребовал бы от Вашингтона многого, чтобы отвернуться от Пекина. Передача России контроля над всей Украиной была бы одним из условия. Вывод американских солдат из Европы и ослабление, возможно, даже отказ от НАТО – другое. Связанный оборонным договором с Северной Кореей с 2024 года, Путин может даже попросить об изменении военного присутствия США в Южной Корее, что Трамп, кстати, рассматривал во время своего первого срока.
Стремление к более тесным отношениям с Россией плохо скажется на связях Соединенных Штатов с их более надежными и действенными партнерами. Полное принятие Москвы вызовет шоковые волны среди союзников США в Европе и Азии, еще больше подорвет доверие к альянсам в то время, когда многие страны и так обеспокоены поведением США. Союзники могут прекратить покупать американское оружие, обмениваться разведданными, сократить торговлю с США и инвестиции в них. Европейские страны могут даже создать новый оборонный альянс, исключающий Вашингтон. Некоторые неядерные страны, особенно в Азии, могут решить создать собственные ядерные арсеналы, если они увидят в укреплении связей между США и Россией признак того, что США больше не отдают приоритет безопасности стран, находящихся под их ядерным зонтиком.
***
Пытаться отделить Россию от Китая и неразумно, и неправильно.
Неразумно прежде всего потому, что это дало бы Путину опасное количество власти. Москва стала бы центральным игроком в соревновании между Пекином и Вашингтоном, имея связи с обоими и пространство для маневра в своих интересах. США решили бы одну из основных геополитических проблем Путина: его чрезмерную зависимость от Китая и ограниченные рычаги влияния на Пекин.
Неправильно – потому, что это означало бы одобрение отвратительных, жестоких действий Путина как в Украине, так и в России, где он закрепил свою диктатуру, арестовываяпротестующих, активистов и лидеров оппозиции, включая Алексея Навального, самого грозного политического оппонента Путина, чья смерть в российской исправительной колонии в прошлом году вызывает серьезные подозрения в причастности Кремля.
Одобрение такого лидера, как Путин, не стоит сомнительных выгод от использования его для баланса с Китаем. Чем раньше политики США поймут, что эта стратегия не сработает, тем лучше и для интересов США, и для американских ценностей в целом.
