Чтобы проводить внешнеторговые расчеты в условиях санкций, крупные российские экспортеры, импортеры, банки и посредники организовали «некий аналог неформальной валютной биржи за пределами России», пишет в докладе «Международные расчеты в условиях санкций» руководитель аналитического центра CASE Дмитрий Некрасов. Он опросил около 30 человек, чтобы узнать, как проводятся расчеты и каковы издержки выстроенных схем для бизнеса и экономики.
Работает это примерно так, описывает Некрасов со слов двух респондентов. Казначейства крупных российских экспортеров, не находящихся под санкциями, оставляют до 80% экспортной выручки в «недружественных» валютах на счетах за рубежом. Когда этим компаниям нужны рубли в России, они выставляют на продажу определенную сумму валюты, и информация об этом распространяется среди узкого круга, состоящего из крупных российских импортеров, банков и посредников. В России экспортер получает рубли, например, от крупного ритейлера и оплачивает его закупки валютой со своего зарубежного счета.
На этой бирже «для своих» складывается свой курс, нередко заметно отличающийся от официального, который устанавливает ЦБ, утверждают два респондента. «В некотором смысле этот курс лучше отражает реальный эффективный курс для российской внешней торговли», – полагает Некрасов. Как правило, он выше официального: «Покупатели валюты доплачивают экспортерам по отношению к курсу ЦБ и условиям в России».
Размер доплаты может сильно меняться. По словам одного из респондентов, обычно это 1,5–2%, но «в отдельные периоды доплата колебалась вокруг 5% и даже достигала 10%». Такая разница между внутренним и внешним курсами рубля была в периоды турбулентности, когда рынок приспосабливался к очередным санкциям, например, в августе прошлого года. Центробанк тогда даже признавал, что не знает, на какой из курсов ему ориентироваться.
О подобной неформальной схеме расчетов, напоминающей «хавалу», когда параллельно рублевые расчеты идут в России, а валютные – вне ее, рассказывал независимый нефтегазовый эксперт Сергей Вакуленко. По его данным, таких площадок несколько, и этот рынок «стремительно растет и укрепляется». Вакуленко также отмечает возможность существенного расхождения курсов рубля. За рубежом он определяется балансом спроса и предложения валюты со стороны российских экспортеров и импортеров, а также размером и ликвидностью тех «торговых площадок». На внутреннем рынке курс обусловлен стоимостью и пропускной способностью каналов перевода валюты в Россию. «В результате курс с поставкой в Москве остается актуален разве что для частных лиц, собравшихся в отпуск за границу, и мелкого бизнеса, а крупным экспортерам и импортерам он не подходит», – заключает Вакуленко.
Достоверной информации о торговых площадках, возникших в рамках «хавалы», нет. «Скорее всего, так и останутся в тени. Их оборот и обменные курсы вряд ли когда-то станут прозрачными», – полагает Вакуленко.
Власти закрывают на это глаза: возможность хоть как-то вести расчеты важнее. Министр финансов Антон Силуанов прямо объяснял снижение норматива обязательной репатриации и продажи валютной выручки для крупнейших экспортеров после остановки торгов долларом и евро на Мосбирже тем, что участникам внешнеэкономической деятельности «более комфортно, что часть выручки остается там и используется для закупки импортных товаров».
В прошлом году российский экспортеры оставили за рубежом десятки миллиардов долларов валютной выручки, следует из платежного баланса. За год «прочие финансовые инвестиции» превысили $75 млрд, из которых значительная часть связана с «увеличением лагов в расчетах по внешнеэкономической деятельности», комментировал Центробанк. То есть валюта пока не вернулась в Россию.
