Депутаты из 27 стран узнали: внешняя политика США с момента окончания холодной войны была направлена на то, чтобы лишить Европу субъектности; минимизировать роль и влияние России; максимально расширить НАТО, невзирая на возражения Москвы; реализовать стратегию Биньямина Нетаньяху (не зря Международный уголовный суд выдал ордер на его арест) на построение на землях исторической Палестины одного лишь еврейского государства; и наконец, подорвать экономические и военные возможности Москвы, втянув её в войну с Украиной, которую можно (о счастье!) вести без всяких жертв со стороны американцев.
Новое противостояние, которое оратор сравнил с тем, что случилось в середине XIX века, якобы обусловлено не вторжениями России на территории бывших постсоветских стран, схожими с «занятием» Валахии и Молдавии в 1853 году, а провокациями западных политиков, поставленных в один ряд с Генри Пальмерстоном и Наполеоном III.
Основной призыв, который был обращён к евродепутатам, сводился к необходимости сформулировать новую европейскую внешнюю политику, признающую интересы России, и перестать слепо следовать в фарватере Соединённых Штатов, не признающих ни международных правил, ни интересов других народов.
Неужели, подумают некоторые, ЕС отменил санкции против Александра Дугина и пригласил его в столь уважаемое собрание? Нет, выступавшим был в прошлом видный «чикагский мальчик» и консультант советского, российского и даже украинского правительства, американский профессор Джеффри Сакс.
Не всем приятные соображения
К этому человеку, его интеллектуальной эволюции и к причинам таковой относятся неоднозначно. К выступлению в Европарламенте, наделавшему много шума, но тотально игнорированному всеми российскими либералами, — также можно относиться по-разному.
Лично я не испытываю к профессору никакого пиетета, но не могу не признать одного: война в Украине явилась очевидным примером того, как дипломатия и международные отношения не смогли (а отчасти даже не попытались) предотвратить убийство миллиона человек и разрушение (пусть и не окончательное) молодого суверенного государства, безусловно заслуживавшего свободного и независимого развития. Эта война еще далека от завершения, и поэтому ошибки — как те, что привели к ее началу, так и те, что содержатся в выступлении Джеффри Сакса, нуждаются в последовательном и глубоком осмыслении.
Может быть, я и не буду слишком академичен в своих оценках, но хотел бы ими поделиться.
В словах Сакса много правильного — в частности, что Вашингтон в последние годы вел себя как единственный мировой гегемон, хотя далеко не вполне мог им считаться (оратор не зря отметил, что экономически Китай и США сегодня сравнялись).
Вероятно, если бы государственные деятели из 1990-х могли увидеть день сегодняшний, они не стали бы расширять НАТО на восток. Не исключено, что узнав о ситуации на фронте весной 2025 года, политики в Америке и Европе действовали бы иначе зимой 2021/22 годов. И, наконец, все, что говорил Сакс относительно неразрывной связи Европы и России; о том, что они никогда не окажутся отделены друг от друга стеной или океаном; и что их историческое и экономическое взаимодополнение в более совершенном мире должно быть источником взаимной выгоды — все это тоже не вызывает никакой критики.
Россия — свой иной для Европы
Но тогда почему слова американского профессора воспринимаются как написанные, согласованные и чуть ли не оплаченные в Кремле? На мой взгляд, этому есть простое объяснение.
Все они не учитывают факта, который может быть незаметен ученому, но который не может не ощущаться и политиками, и общественным мнением Запада — и который состоит в подспудном ощущении опасности и угрозы, исходящих от России. Будучи формально и исторически европейской, она в течение столетий выступала «своим иным» этой цивилизации, возвращаясь в нее, но всегда не слишком надолго.
Многое сказанное Джеффри Саксом выглядело бы совершенно верным, воспринимайся Россия как «нормальная» страна — в свое время некоторые коллеги профессора по вспомоществованию российским реформам попытались убедить в этом мир, но сейчас понятно, как сильно они промахнулись. Однако для Запада слишком многое в истории и современности нашего общества выглядит, скажем так, настораживающим. Любой исходящий от него импульс — реакционный или революционный — в разные эпохи был связан с огромным насилием, отрицанием свободы и права, угрозами и войнами.
Но на международной арене присутствовали во все времена только российские правители, а не российский народ, всегда остававшийся бессубъектным. Сакс заявляет, что антизападные тренды в российской политике поддерживает большинство населения страны, однако этот тезис не дополняется никакими существенными доказательствами, хотя манипуляции общественным мнением в России хорошо известны.
Конечно, можно утверждать, что запуск расширения НАТО нарушил данные Западом СССР и России обязательства, но вряд ли стоит также отрицать, что центральноевропейские страны стремились в альянс прежде всего потому, что помнили сорок лет коммунистической диктатуры, принесенной им из Кремля, а постсоветские — потому что были хорошо знакомы с реалиями сталинского террора, давно реабилитированного Москвой.
Агрессия меняет все
Все это ещё более рельефно отражается событиями последних лет. Нет никакого сомнения, что Россия могла быть озабочена своей безопасностью в связи с приближением НАТО к её границам. Вероятно, следует признать, что Запад спровоцировал Владимира Путина на как минимум некоторые его радикальные шаги.
Однако война в Украине полностью изменила ситуацию. С фашистами и военными преступниками нельзя вести переговоры, делая вид, что они такие же, как и лидеры «свободного мира». Можно сомневаться в том, обладают ли суверенные страны правом на участие в том или ином военном альянсе, если это раздражает их соседей, — но сомневаться в том, что никто не имеет права вторгаться в пределы другой страны — довольно странно. И статус государства-агрессора останется теперь за Россией на десятилетия — вне зависимости от того, чем и когда закончится нынешняя война, так что призывать европейцев к скорейшему примирению с Москвой бессмысленно.
Сегодня и ещё надолго Россия — враг цивилизованного мира. Страна, в которой уничтожены право и демократия, а самым выгодным для человека стало не учиться и работать, а завербоваться на агрессивную войну и на ней умереть. Государство, возглавляемое узурпатором и убийцей, время от времени рассуждающим о нелегитимности власти в стране, которую его армия пытается оккупировать.
И именно поэтому рассуждения Дж.Сакса про то, что Кремль был спровоцирован Западом, вызывают такое же отношение, как и слова российских пропагандистов (да и в значительной мере самого Путина), что Гитлера в свое время спровоцировала Польша, а Великобритания и Франция — ну просто точь-в-точь как сегодняшняя Америка, не прониклись в должной мере обоснованными озабоченностями несчастной Германии.
Однако на сказанном не стоит ставить точку, потому что в таком случае мы не увидим никакого пути вперед.
Россию не спрашивают
И тут следует отметить фразу, которая необычайно впечатлила меня в речи американского профессора: Джеффри Сакс назвал Михаила Горбачева величайшим политическим деятелем современности (who I think was the greatest statesman of our modern time)». Соглашаясь с такой оценкой, я бы отчасти развил ее: Горбачев достоин подобной характеристики прежде всего за то, что не считал интересы государств выше воли народов. Он допустил роспуск Советского Союза во многом потому, что видел: люди не стремились к сохранению прежнего порядка.
И главную проблему как России, так и мира в постсоветскую эпоху я вижу в том, что ни один политический деятель с тех пор не попытался обратиться к российскому населению с вопросами или с предложениями относительно того, каким должен быть мир XXI века. Я бы даже сказал, что по каким-то загадочным причинам было решено, что этот народ не должен иметь права на собственное мнение — с этим de facto были согласны и демократы, для которых в 1993 году «Россия одурела», и Путин, «под ноль» зачистивший политическое поле страны, и западные лидеры, на протяжении всего этого времени обсуждавшие геополитические проблемы только с кремлевскими жителями, но никогда не посылавшие никаких ясных месседжей российскому населению.
Отчасти это можно объяснить тем, что многим на Западе преимущества их образа жизни и демократической политической системы представляются очевидными. По сравнению с «экономикой дефицита» и коммунистической диктатурой они таковыми и выглядят — и как раз поэтому в конце 1980-х у десятков миллионов людей не было сомнения в прозападном выборе.
Но с тех пор многое изменилось — сейчас абстрактные ценности и обещания имеют гораздо меньшую цену. Джеффри Сакс прав, когда говорит, что Европа должна предложить новую политику на российском направлении, которая не была бы основана на русофобии; он прав, утверждая, что с Россией нужно говорить и что без этого никакой более совершенный мир невозможен — но главное тут в том, что эта политика должна иметь другого адресата, а разговаривать надо с другим собеседником.
Главной ошибкой западного мира после окончания «холодной войны» я считаю то, что его лидеры почему-то сочли Россию демократией, а ее власти восприняли как отражающие интересы и волю населения. Им показалось, что страна может продолжить позитивные изменения, оставаясь вне четких рамок западного мира.
Это стало полным повторением ошибки, сделанной за много десятилетий до этого в отношении Веймарской Германии — на что весьма своевременно указал так и не услышанный миром Александр Янов (см. Янов, Александр. После Ельцина. «Веймарская Россия», Москва: Издательская фирма «КРУК», 1995, сс. 15–16). Именно эта незавершенность проекта по вовлечению России как общества в западный мир, а вовсе не провоцирование России как государства, и привело к тому, что мы сегодня наблюдаем — к войне, смертям и разрушениям; привело к ним ровно таким же образом, как это случилось в 1930-е годы. И единственный выход видится мне не в умиротворении Путина и не в развитии торговли с Россией с воссозданием «Северного потока», а скорее, в прямом обращении европейских политиков к россиянам с реалистической программой исторического примирения.
Что предложить России
Мы знаем, что гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остаётся — и основываясь на таком знании, равно как и на том, что Россия столетиями развивается по принципу маятника, — стоило бы попытаться сделать ставку на продолжение подхода Михаила Горбачева, в основе которого лежала концепция восстановления исторического единства евроцентричной цивилизации. В условиях, когда диалог с нынешним Кремлем бессмыслен и аморален, стоит четко сформулировать предложения, с которыми Запад мог бы обратиться к «России без Путина» (это рано или поздно наступит, но Европа почти наверняка окажется к ней столь же неготовой, сколь она была не готова и к явлению Горбачева).
Эти предложения должны быть весьма конкретными (не расширение торговли, а единое таможенное пространство; не развитие правового государства, а общий правовой режим с верховенством европейского права; не безвизовое перемещение, а отмена границ в пользу аналога шенгенской зоны; не партнерство с НАТО, а создание нового оборонного союза с объединением ядерных сил и военного командования) – и носить форму открытого предложения, сопровождаемого вполне ясной «дорожной картой»; предложения, сделанного российским гражданам, а не российским властям; предложения, которое было бы не только официальным, но и бессрочным.
Я уже отмечал, что западные общества имеют основания бояться России – у нас долгая историю взаимоотношений. Однако этот страх нужно побороть, как побороли европейцы страх перед Германией, да и множество иных своих фобий.
Страх порождает отторжение; неготовность признать в ином равного вызывает у того стремление подчеркнуть свои особость и исключительность. Никакие провоцирования российской власти не привели бы к нынешним последствиям, если они не наслаивались на обиду, живущую в российском населении со времен распада Советского Союза — обиду на то, что к нему не отнеслись как к части западного мира.
Стремление стать частью Европы для европейского по своей истории народа естественно: именно оно двигало и движет украинским народом, выбравшим между Европой и «не-Европой». Запад, замечу, до последнего не хотел видеть, насколько этот выбор четок и последователен — и отчасти не хочет признавать этого сейчас. Но альтернативы, на мой взгляд, нет: постимперская геополитика в Европе не может сводиться к диалогам великих держав — она должна воплотиться в объединении всех бывших имперских метрополий, отрицающем плохие черты империй, но сохраняющем их позитивные цивилизационные признаки.
Европейский Союз с 1957 по 1995 год объединил как минимум десять таких метрополий, но демонстративно оставил вне своих границ самую старинную и опасную из них. О путях исправления этой несправедливости тогда, когда Россия снова поймет, что зашла в тупик тоталитаризма и автаркии, необходимо задумываться уже сегодня.
Завершая, повторю: выступление Джеффри Сакса звучит чудовищно — потому что выглядит искусными попытками оправдать Владимира Путина; стремлением поставить в один ряд всех американских лидеров последних десятилетий; да и вырывающимся то тут, то там латентным антисемитизмом оно и впрямь порождает желание никогда к нему больше не возвращаться. Но проблемы современного мира от такого забвения никуда не исчезнут, и от них, в отличие от того или иного оратора, отмахнуться не получится…
