«Вместо истории успеха — история неудачников», — отписала судьбу иногородних студентов уроженка Украины Валентина Тютина-Матвиенко на недавнем заседании в Совете федерации. И предложила в течение пяти лет (по щелчку пальцев, говорит, это не делается) уменьшать набор «в высшие учебные заведения»:
«Набирать столько, сколько нужно по нужным специальностям», а «остальные пусть учатся у себя дома».
Строго говоря, из этого набора слов ровным счетом ничего не понятно.
То ли запретить набор из регионов вообще, то ли только по «ненужным специальностям», то ли можно — но только столько, сколько нужно. Да и вряд ли стоит всерьез воспринимать хотя и формально третье лицо в стране, но то же самое лицо, которое то удивляется отсутствию в стране собственного производства гвоздей, то на женском форуме рассказывает анекдот про двух женщин, которые просидели в одной камере десять лет, а после освобождения проговорили около проходной еще два часа.
Другое дело, что вопрос доступа абитуриентов из регионов к благам столичного образования — действительно непраздный. Есть ли с этим проблема, и жителям российской глубинки недоступно поступление в хорошие российские университеты? Или же, напротив, самоуверенные провинциалы с купленными результатами ЕГЭ оккупируют столицы и не дают возможности учиться нормальным москвичам и петербуржцам? И вообще — нужна ли России государственная политика распределения мест в университетах по принципу «где родился — там и пригодился»?
Первые два вопроса — довольно простые, поскольку ответить на них можно безо всякой вкусовщины исключительно перефразируя Маяковского, шершавым языком статистики. С третьим, конечно же, посложнее.
Сословная образованность
Начнем с простого. На самом деле, в России нет огромной проблемы с абитуриентами из регионов, которые массово мигрируют в столичные вузы в поисках лучшей жизни и оголяют геополитическое пространство регионов страны.
Да, внедрение Единого государственного экзамена вот уже полтора десятилетия назад действительно способствовало тому, что в вузы вообще — что в столицах, что в регионах — стали поступать талантливые ребята из сел и совсем уж дикого российского захолустья. Да, миграция с целью получения образования (около 200 тысяч человек в год) находится в России на третьем месте среди всех причин переезда, уступая только переезду по семейным обстоятельствам (около 900 тысяч человек в год) и работе (около 250 тысяч человек в год).
И да, в России всего лишь несколько регионов, где сальдо образовательной миграции — положительное. Однако это не только столицы. Это, кроме понятных Москвы и Санкт-Петербурга вместе с областями, Новосибирск и Томск[5], а в последние годы — Екатеринбург, Казань[6]. Особняком стоят Красноярск и Владивосток с их федеральными университетами, которые в силу отсутствия хотя бы трех мега-вузов в федеральную статистику может и не попадают, зато изрядно пылесосят рынок абитуриентов в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке.
Итого, в нынешней России от 6 до 8 убедительных федеральных лидеров, которые являются точками притяжения для абитуриентов из других регионов страны. Вполне нормально и безо всяких перекосов. Не может же быть каждый регион лидером.
На этом месте может показаться, что остальные 75 регионов — исключительно доноры для этих лидеров. Но это далеко не так. Совсем откровенных регионов-доноров, откуда сломя голову уезжают абитуриенты, не так уж и много — всего около десятка (например, Курганская область или Хакасия), включая (что важно) регионы, где нет вообще ни одного университета — например, Чукотку и Ямало-ненецкий автономный округ.
А основное количество регионов — «замкнутые»[7] или самодостаточные. То есть у них либо баланс прибылей и убытков молодежи стремится к нулю (кто-то уезжает, но кто-то и приезжает), либо мобильность просто крайне низкая.
Но не спешите расслабляться. Если в России нет особенных проблем с массовым оттоком молодежи из регионов, не означает, что у нее нет вообще никаких проблем с мобильностью. Как раз таки есть, и огромная. Вот только мобильность эта не межрегиональная, а, если хотите, классовая. Ситуация довольно трагичная: российское образование не только не нивелирует социальные различия, а усугубляет их. Вот прямо по классике: бедные становятся беднее, а богатые — богаче.
Например, 90% студентов лучших российских университетов на протяжении многих лет происходят из самых обеспеченных российских семей[8]. И никакому ЕГЭ не удалось сломить это вопиющее социальное неравенство. А вот другой пример: 51% российских школьников, которые имеют хотя бы одного родителя с высшим образованием, планируют учиться в вузах, а среди тех, чьи родители закончили максимум техникум, таких смелых уже только 24%[9]. Наконец, для особых ценителей: полный цикл высшего образования (бакалавриат + магистратура) планируют пройти 24% тех ребят, у кого дома более 200 книг, и только 5% тех, у кого от 0 до 25 книг[10].
Другими словами, российская система образования вполне себе сословная и кастовая. Если твой папа — профессор, то и ты скорее всего станешь профессором, а если твой папа — токарь, то прости, профессором тебе скорее всего не быть. Суровая правда жизни. Не только российская, кстати — недавно аналитики из уважаемого журнала Nature выяснили, что 702 из 736 нобелевских лауреатов являются членами «одной академической семьи»[11]. То есть, для получения самой престижной научной награды в мире вовсе не обязательно быть великим ученым, гораздо полезнее попасть к правильному научному руководителю. Чисто сословная схема.
Социолог Пьер Бурдье назвал это «габитусом» — то есть, такой ситуацией, когда представления и действия человека определяет некий набор предустановок, который он себе не выбирает[12]. Выбирают за него — родители, общество, политический строй. Вот и у Матвиенко свой габитус — вполне честно дополняющий существующее сословное расслоение расслоениями региональными. Одним расслоением больше, одним меньше — какая, в конце концов, разница.
Порочный круг
Однако у нас остается еще третий, самый сложный вопрос — а нужна ли нынешней России образовательная политика по принципу «где родился, там и пригодился?».
Тут вот какое очевидное противоречие. Понятно, что талантливые и активные абитуриенты едут в столицы и другие привлекательные университетские регионы не за качественным образованием. Что это вообще такое — качественное образование? Они едут туда за связями, работой и в целом — за лучшей жизнью. И там они, не будь дураками, конечно же остаются — кому хочется после всех усилий по получению этого места под солнцем возвращаться в родной Биробиджан или Курган? В этом Валентина Тютина-Матвиенко совершенно права.
Очевидно, если насильно или нежно (например, какими-нибудь сверхльготными условиями жизни) оставить этих талантливых и активных абитуриентов в регионах, то есть довольно высокий шанс, что они смогут родной Биробиджан или Курган в место, которое вполне привлекательно для жизни. И напротив — если давать им спокойно и беспрепятственно уезжать из регионов, то никакой комфортной жизни в Биробиджане и Кургане никогда не будет.
Вот такой извечно замкнутый круг.
Наверное, государственная политика для того и нужна, чтобы размыкать подобные круги. Наверное, давая абитуриентам какие-то блага (бюджетные места, стипендии, льготы), правительство вполне может предъявлять взамен какие-то разумные требования — в том числе, о регионе обучения.
У меня только одно предложение — пусть это будут совершенно нетривиальные регионы. Не нужно направлять дополнительные потоки абитуриентов в Казань или Томск. Отправьте их в Чечню или Дагестан, Туву или Бурятию. Как человек, побывавший по нескольку раз в этих удивительных местах, я совершенно убежден, что всякому образованному человеку подобный жизненный опыт пойдет только на пользу. Думаю, что множество проблем современной России состоит в том, что люди, принимающие решения, и люди, эти решения комментирующие, никогда не бывали в Чечне или Туве.
Вот это был бы настоящий габитус. А не вот эти мелкофеодальные замашки.
