Высокая инфляция — главный вызов для российской экономики в 2025 году, заявил премьер Михаил Мишустин на встрече с Владимиром Путиным — а тот поставил правительству задачу «добиться снижения инфляции».
В конце февраля Центробанк ожидал, что по итогам первого квартала 2025 года инфляция ускорится до 10,6% с 9,5% по итогам 2024 года. «Говорить о развороте тенденций в динамике инфляции пока рано», — отмечает 26 февраля регулятор по итогам заседания Совета директоров.
Рост цен — главная тревога большинства россиян, и Путина, очевидно, беспокоит то и другое. Как правительство «совместно с Банком России», как подчеркнул Мишустин, собираются решать государеву задачу? Особенно если учесть, что основная причина роста цен — не в их власти?
Малореальный сценарий
Инфляция в России вызвана в основном огромными государственными расходами на войну с Украиной, контрактников и ВПК, которые превышают расходы всей Европы вместе взятой. Распоряжается ими лично Владимир Путин.
Стоит присмотреться к казавшемуся еще недавно очень маловероятному сценарию, при котором нацлидер сократит расходы на войну с Украиной. Это возможно, если Путин — при предательском посредничестве президента США — заключит с Украиной действенное мирное соглашение, что, впрочем, выглядит по-прежнему маловероятно.
Если верить сказанному Путиным на встрече с Мишустиным, он хотел бы вернуться к идее «долгосрочного экономического роста», который наблюдался лишь в начале его четвертьвекового правления. Речь, очевидно, идет о корректировке курса, взятого Путиным после втягивания им России в затяжную войну.
Три года после вторжения в Украину российская экономика разбалансирована. Значительная часть экономического роста обеспечена «обрабатывающей промышленностью», то есть военными расходами, составляющими уже до 40% федерального бюджета. Появилось много людей, желающих «взлохматить» шальные деньги. В результате рост потребления значительно опередил рост производства и предложение в «гражданской» экономике.
Для сохранения своего режима Путину, как считает часть политологов, не обязательно продолжать «горячую» фазу войны с Украиной — ему достаточно переключить Россию на войну «холодную», с Европой — раз с США теперь опять вроде намечается партнерство (впрочем, едва ли надолго). Образ внешнего врага в стране сохранится; население, особенно молодежь, можно и дальше форматировать «традиционными духовно-нравственными ценностями».
Чтобы сбалансировать экономику, как хочет Путин, нужно заметно сократить военные расходы, привлечь в ее «гражданскую» часть трудовые ресурсы, вложить большие инвестиции в развитие и модернизацию предприятий, добиться отмены, хотя бы частично, международных санкций, введенных за нападение на Украину, и вернуть международный бизнес.
Тут весьма кстати оказывается заявление Дональда Трапа о том, что Москве, Пекину и Вашингтону хорошо бы вдвое сократить расходы на оборону и вернуть Россию в клуб развитых экономик G7. Торговая палата США предложила снять часть санкций. Российский нацлидер уже заявил, что готов сократить военный бюджет России. Путину это было бы не наказанием, а большим подарком при возможности подать такое сокращение как большую уступку.
Российский ВПК — это часто устаревшие производства, с изношенным оборудованием, работающие на пределе своих возможностей в три смены. Гособоронзаказ можно уменьшить, сохранив выпуск вооружений на опустевшие склады. Это позволило бы снизить зарплаты, а высвободившихся работников — занять в «гражданском» производстве, испытывающем кадровый голод.
Так и милитаризацию страны Путин может сохранить, и экономику укрепить. Впрочем, это лишь теория, основывающаяся на ожиданиях, бурно прорастающих на почве, удобренной торговой риторикой американского президента. Рациональность Путина простирается далеко за экономические горизонты, где Трамп, кажется, и не пытается договариваться с Путиным о долгосрочном, прочном мире с Украиной, вероятность которого от этого только снижается.
Это не мы, это инфляция
Долгосрочный экономический рост Путин предлагает обеспечить правительству, которое, по словам Мишустина, должно «совместно с Банком России перейти к очень ответственной бюджетной и макроэкономической политике».
Повышение Центробанком ключевой ставки до 21% медленно, но дает свои результаты. Кредитование экономики (розничные и потребительские кредиты) замедляется. Это создает необходимые предпосылки для снижения темпов роста цен, хотя неизбежно будет приводить и к торможению экономики.
О чем Мишустин на встрече с Путиным (россиянам) собственно и говорил: раз борьба с инфляцией — теперь главное, то в этом году быстрого роста экономики от нас не ждите. Это попытка объяснить: будет хуже, но не потому, что с экономикой что-то не так и она под откос идет — нет, это борьба с инфляций просто.
Тут премьер, конечно, недоговаривает. В очень многих секторах российской экономики рост уже прекратился. В 2025 году, предупреждали эксперты, ее может ждать «жесткая посадка» после двух лет бурного роста, а отсутствие прогресса в борьбе с инфляцией в условиях дальнейшего наращивания военных расходов повышает риски стагфляции.
Вот и Центробанк сообщил, что темпы роста ВВП в 2025 году снизятся до 1%–2%, что больше, чем 0,5-1,5% в версии прогноза октября 2024-го, — но это все равно сокращение в 2–4 раза от уровня 2024 года. Некоторые экономисты пессимистичнее, в 2025 году экономика вырастет на 0,5–0,6%, ожидает экономист Дмитрий Полевой. Аналитики «Астра FM» тоже ждут менее 1% ВВП.
Премьер на встрече с Путиным четко дал понять, что виновной за темпы экономического роста сделают инфляцию. Тем более, что о достижениях Мишустин уже отчитался: «Мы получили номинальный размер ВВП, это исторический максимум в стране — 200 триллионов рублей за 2024 год». То, что это в долларах меньше, чем в «докрымском» 2013 году, премьер умолчал. Но рекорд взят, и падение экономики уже не выглядит так плохо.
Реалистический вариант
Принятые Центробанком меры в денежно-кредитной политике и другие дезинфляционные факторы, включая геополитические плюс сильное укрепление рубля, не дают, однако, оснований утверждать, что инфляция начала или скоро начнет устойчиво снижаться.
В феврале Центробанк повысил прогноз по инфляции на 2025 год до 7–8% (с заведомо нереалистичных 4,5–5% в октябре 2024-го) и выразил готовность повышать при необходимости ключевую ставку до 22%, чтобы попробовать через еще большее снижение кредитования уменьшить количество денег в экономике, а значит инфляцию.
Как отметила глава Центробанка Эльвира Набиуллина, регулятор не учитывает в своих прогнозах возможное окончание войны с Украиной и в переговорах о снятии санкций не участвует. Центробанк не хочет прогнозировать политику, потому что не хочет становиться ее частью. Ну и политически это было бы признанием такого развития событий как желательного, что в компетенции Кремля, а не регулятора.
Но как тогда затормозить инфляцию, хотя бы до заявленных 8% в год? С ожидаемого Центробанком в третьем квартале уровня 10,6% это снижение роста почти на 3 п. п., что без расчета на ослабление санкций кажется очень амбициозной целью для Центробанка и правительства. Какие у них есть варианты, чтобы выполнить наказ Путина?
- Центробанк, похоже, всерьез рассчитывает на эффективность уже принятых им мер и верит в будущую дезинфляцию. Просто надо подождать.
- Можно надеяться на укрепление рубля, которое в теории должно снижать цены на импорт. С начала января рубль действительно укрепился на 15% — к юаню, который стал главной экспортно-импортной валютой в России, и доллару. Но на динамике потребительских цен это пока не сказалось — продуктовый рынок инертен, а если и скажется, то несильно и ближе к осени. Факторы укрепления — ситуативные, аналитики ждут отката в первом полугодии к 95–100 рублей за доллар (аналитики SberCIB — к 105 рублям к концу 2025 года).
- Вносят свой вклад в инфляцию и инфляционные ожидания россиян (чем они выше — тем больше люди тратят). В январе они, как показывает Центробанк, сохранялись высокими, в феврале немного замедлилисьдо 13,7% по сравнению с 14,0% месяцем ранее, но остаются высокими. Власти гасят их через контролируемые медиаканалы и СМИ и таким образом дополнительно влияют на снижение спроса.
- По данным Росстата, в феврале самая высокая инфляция сохраняется в сегменте продовольственных товаров. Поэтому можно гасить и реальные цены, подключая к этому производителей и крупные розничные сети. Роль ритейла в сдерживании продуктовой инфляции в России остается не до конца ясной, но если рост цен транслируется россиянам через крупные торговые сети, то правительство едва ли могло пройти мимо возможности в столь критичный для Владимира Путина период поручить им «в нагрузку» взять под особый контроль инфляцию.
Тем более что возможности у ритейла для этого в принципе есть. Можно расширить практику отказа от торговых наценок и даже торговлю в убыток «социально значимыми товарами». Можно сделать акцент на товары под собственными торговыми марками — яйца, молоко, гречка и пр., которые ритейлеры заказывают у тех же производителей известных брендов (или изготавливают на своем производстве). Торговые сети могут управлять ценами на эти товары, входящими в продуктовую корзину, выставлять их на видные места на полках и пр. Производителей можно чуть «прижать». И т. д.
На крайний случай
Проблема заключатся в том, что инфляционное ожидание бизнеса таким образом сложно гасить, потому что у бизнеса, в принципе, свои оценки инфляции. Индекс цен производителей от Росстата показывает, что промышленная инфляция 2024 году была в некоторых отраслях весьма высокой.
Цены в оптовом обороте, по оценке экономиста Олега Вьюгина, выросли где-то на 20%. Например, по данным Росстата, гравий в опте в 2024 году подорожал на 14%, пески строительные — на 18%, гранит — 26%. Картон — 39%, бумага оберточная — 18%. Напитки безалкогольные — 12,5%, сухие молочные смеси — 24%, горох сушеный — 32%, крупа манная — 27%, баранина замороженная — на 47%, говядина замороженная — на 24%. И т. д.
Есть предприятия и бизнес, которые не повышали (не могли) так заметно свои цены. Но накопленная промышленная инфляция, если посмотреть на последние 10–15 лет, рано или поздно переходит в инфляцию розничную. Можно притормозить розничную инфляцию на год-другой, поясняет экономист, сведущий в этой теме, но если есть высокая производственная инфляция, розничная ее обязательно догонит.
Как подтверждение этому тезису крупные производители хлеба объявили о резком повышении цен с марта — на 10-11%. Так что российские предприниматели не верят, что властям удастся справиться с инфляцией, и ожидаютее ускорения в 2025 году до более 10%. Впрочем, в феврале инфляционные ожидания предприятий немного снизились — до 23,5% (но за квартал все равно выросли — до 26,5%).
Складывается довольно абсурдная картина. Правительство и Центробанк будут бороться с инфляцией, которую принципиально замедлить может только Путин, пойдя на завершение войны с Украиной. Но и не выполнить поручение государственного значения они тоже не могут. Так что не исключена манипуляция данными — в чем Росстат, давно утративший независимость, не раз давал повод себя подозревать.
Как в известной сказке: если царь велел добыть, То-Чего-Не-может-быть, то подчиненным приходится импровизировать. Нельзя исключать, что на крайний случай в правительстве приготовлен «пожарный» выход: не сможем победить инфляцию — подрисуем, отмечает в разговоре со мной экономист, следящий за этой темой. Какой тут может быть баланс между «победим» и совершим «рукотворное чудо», трудно сказать, потому что проверить инфляцию, к сожалению, очень сложно.
Впрочем, можно еще развести руками: не получилось — и просто пересмотреть прогноз, как это было, например, в 2024 году с 4,3-4,8% до в итоге 9,6-9,8%. Последние пять лет фактические годовые темпы инфляции оказывались выше прогнозов Центробанка, не подтверждавшихся во многом из-за непредсказуемости бюджетных расходов, политики импортозамещения и недооценки эффектов международных санкций — политических факторов, от которых регулятор держится подальше.
