Германские избиратели очень четко выразили отношение к политикам: респектабельные левые из СДПГ и зеленых, а также центристские свободные демократы потеряли в общей сложности 19,5% голосов, которые почти полностью (19,3%) перераспределились в пользу «Альтернативы для Германии», левых и блока Сары Вагенкнехт.
Это намного более важный сдвиг, чем смена лидирующей партии с СДПГ на ХДС–ХСС, так как речь тут не о налогах, пособиях или отношении к бизнесу, а о чем-то другом. Немцы, придя на избирательные участки, голосовали сердцем — и в меру их понимания ситуации отдавали голос, безусловно, за Германию. Замечу, что за исключением «системных» партий радикалы как справа, так и слева явно выступали за ограничение миграции, за сохранение культурных устоев, за упрочение немецкого суверенитета.
За Германию, которая выглядела бы более традиционной; где, вероятно, строилось бы больше церквей, чем мечетей (с 2000 г. мечетей появилось в стране более 2 тыс., тогда как до 400 католических и более 100 протестантских храмов за это время были закрыты); где на улицах не резали бы местных граждан и не давили бы их автомобилями соискатели статуса беженца из Сирии или Афганистана; за Германию, которая управлялась бы из Берлина, а не из Брюсселя. Многие мои знакомые, знающие страну несравненно лучше меня, в воскресенье удивлялись, что за АдГ массово голосовали благополучные бюргеры из самых богатых районов Баварии — но меня это не удивляет, так как вопросы германской идентичности несомненно интересуют и баварских бюргеров, а вовсе не только намного менее успешных жителей бывшей ГДР. А карта голосования такова, что становится ясно: существовавшие когда-то две Германии так и не превратились пока в одну.
Иначе говоря, главным результатом выборов становится то, что экономические темы уступают по значимости проблемам идентичности — и именно это меняет политический расклад. Нельзя не видеть, что в целом по Германии АдГ получила первое место среди избирателей в возрасте от 25 до 45 лет — и это не признак их небольшого ума. Скорее наоборот, если для более старших избирателей, чья жизнь в целом состоялась и имеет ясные контуры, традиционные партии связаны с давними и устойчивыми предпочтениями, то для молодежи вопрос, в каком обществе они будут жить через 15-20 лет, обладает первоочередным значением. И это означает, что по мере того как старики будут умирать или голосовать с меньшим энтузиазмом, радикалы станут набирать очки, а традиционные партии — терять.
На протяжении последних тридцати лет либеральные политики говорили о преимуществах глобализации.Они несомненны — с 1991 по 2024 г. немецкий экспорт вырос в 5 раз в абсолютных значениях и почти вдвое в пропорции к ВВП страны, а горизонты мира расширились для миллионов немцев. Семья моих знакомых, к которым я первый раз приезжал в гости школьником еще в ГДР, преобразилась необычайно: дочь живёт в Калифорнии, замужем за программистом из Индии, младший сын — рядом с родителями, женат на колумбийке, которую встретил, работая молодым инженером в Латинской Америке. В этих людях нет никакого национализма — но прежде всего потому, что они добровольно отправились изучать мир и восприняли его богатство как должное.
К большинству же голосующих за АдГ мир пришёл сам — и не по их приглашению, а из-за решений политиков, продиктованных весьма абстрактными соображениями справедливости и идеями «мульти-культи» (которые по невнятной причине должны действовать в Европе по отношению к иммигрантам, но очень редко применяются в других странах по отношению к европейцам). И это вызывает непонимание и протест — замечу, мирный и электоральный, каким он и должен быть в цивилизованном просвещенном социуме; протест, который стоило бы принимать во внимание просто потому, что общество, как и каждый человек, имеет право восстать против перспектив демонтажа и уничтожения.
Германия — одна из ведущих экономик Европы. В отличие от, например, США она не погрязла в торговом дефиците почти с любым своим партнёром: напротив, страна имеет второе крупнейшее положительное сальдо внешней торговли в мире после Китая. Она не раздала все рабочие места на аутсорсинг: доля занятых в обрабатывающей промышленности превышает американский показатель почти в два раза. Нынешней Германии не страшна экономическая глобализация — она недовольна социальной, причин стимулировать которую в обществе многие не видят, что, в целом, совершенно неудивительно: весомых аргументов ее пользу никто и не предъявлял.
Соответственно в этой стране не удастся вернуть доверие к традиционным политическим силам через введение пошлин и «возвращение рабочих мест» — вопрос куда глубже и касается он прежде всего политики идентичности, проблемы конкуренции с «иными» не в экономике в планетарном масштабе, а в повседневной жизни на своей собственной земле. Именно поэтому для сохранения ситуации под контролем победителям недавних выборов придётся менять не риторику, а политические ориентиры и не только красиво говорить, но и решительно действовать.
Это, я уверен, будет очень нелегко сделать — потому, что в стране действует публичный мораторий насотрудничество с «неправильными» политиками — и прежде всего с представителями АдГ. Ожидаемый канцлер Фридрих Мерц уже исключил формирование коалиции, которая была бы оптимальным решением в нынешней ситуации. ХДС–ХСС в партнёрстве с АдГ имели бы 360 мандатов, или большинство в 57,2%, что позволило бы им проводить все совместно принимаемые решения. «Альтернативщики» в таком объединении постоянно корректировали бы в направлении ужесточения миграционные предложения ХДС–ХСС, а христианские демократы — уже заявившие о своих принципиальных внешнеполитических позициях — могли бы затормозить пропутинские инициативы АдГ. Учитывая тот факт, что на общеевропейской повестке дня сейчас стоит формирование новых структур в сфере обороны и безопасности в связи с усилением трений с США, здоровый скепсис к современным общеевропейским институтам также мог бы стать преимуществом, а не недостатком. Но главное состоит в том, что в такой коалиции радикализм АдГ нашел бы правильное обрамление: парламентская демократия призвана обеспечить баланс и притирку разных политических сил, не доводить дело до непримиримого конфликта.
Но такие варианты сегодня даже не обсуждаются — и поэтому с большой степеньювероятности следует предположить, что у новых немецких властей найдутся более важные дела, чем попытаться ответить на сигнал, посланный им населением. Соответственно, победа АдГ — и уже не в коалиции, а простым и убедительным большинством — становится лишь делом времени. Когда она случится, и нынешние победители, и их менее успешные оппоненты окажутся в одинаково проигрышной ситуации — но винить в этом им придётся только себя…
