Это, между прочим, рекорд — настолько население России в последний раз уменьшалось только в тревожном, послекризисном и 1999-году. Если, как предсказывает ООН, эта тенденция сохранится, и население России каждый год будет уменьшаться на 500-700 тысяч человек, то через триста лет нас совсем не станет на Земле.
Возможно, человечество вздохнет с облегчением.
А мне жаль. Мне почему-то важно, чтобы были на свете люди, которые воспринимают фразу «Саша, не ходи на речку» в исключительно трагическом ключе. И люди, которые распознают народные песенки в музыке классических балетов. И понимают, что такое «березовый ситец». И знают, какого цвета должен быть квадрат. И видят связь между словом «поехали» и развязавшимся шнурком. И отдают себе отчет в том, что тарелка на столе стоит, а переверни ее — сразу будет лежать. Остаются, одним словом, носителями русской культуры во всей ее совокупности.
Меня не будет через триста лет, я этого не увижу, но мне очень досадно думать о столь скором возможном исчезновении русской культуры и языка. В 1941-м году, в самом начале страшной войны, Анна Ахматова написала:
«Не страшно под пулями мертвыми лечь,
Не горько остаться без крова,
И мы сохраним тебя, русская речь,
Великое русское слово.
То есть так великая русская поэтесса видела главную задачу военного времени. И я теперь так вижу.
Разумеется, у таяния нашего российского народа есть множество причин, не только война — и невылазная бедность, и бесстыжее сокращение социальных трат в пользу злодейских военных трат, и отчаянная эмиграция большого числа людей, имевших достаточно ума и сердца, чтобы думать не только о собственной выгоде… И наплевательский национальный характер, и неизжитые тяжелейшие исторические травмы, да и рискованный климат, в конце концов…
Но есть, на мой взгляд, еще одна, очень важная, но трудноуловимая причина сокращения российского народа: нам незачем жить.
Ничто не интересует нас как нацию. Никакая цель не маячит вдали перед всеми нами.
Обустроить землю вокруг себя? Нет, зачем же? Да, обустраиваются у нас крупные города, но не потому, что этого люди хотят или придумали, а чтобы потратить, а значит, и заработать гигантские деньги. И на эти деньги уже куда-нибудь спрятаться от российской жизни.
Бороздить космос? Нет, космические программы наши существенно пострадали, в том числе из-за войны, и никому их не жаль. Это американцы собираются на Марс, а китайцы уже уселись на темную сторону Луны. Мы в Луну врезались, и на этом пока все.
Захватить новые земли? Тоже нет. У нас своей земли больше всех в мире – и что? Теперешний захват новых территорий воодушевил разве что малую часть населения, и то не потому, что земли. Большинство просто тихо пережидают войну.
Вырастить счастливых детей? Ну уж нет! Судя по сохранившимся школьным чатам моей старшей дочери, дети унижены «разговорами о важном» и не чувствуют себя от этакого образования ни счастливыми, ни свободными. А судя по статьям психологов, за время войны многие дети в России разучились спать самостоятельно, жмутся к родителям, не чувствуют себя в безопасности, подсознательно тревожатся.
Что еще? Освоение какой-нибудь Арктики? Но вот только что Путин и Трамп об освоении Арктики заговорили с пафосом, а у российского народа нет никакого воодушевления.
Расцвет русской культуры? Но настоящая русская культура в последние годы оказалась придушена или уехала в эмиграцию. Из двух самых знаменитых наших поэтесс одна сидит в тюрьме, а другая объявлена террористкой.
Развитие технологий? Но этой войной мы отбросили себя в развитии технологий лет на тридцать, как говорят специалисты.
Не живется. Незачем жить. Социальная апатия. Не у меня лично, а судя по убывающим данным Росстата, у всего народа целиком.
В чужой стране, где мой родной язык подвергается хоть и цивилизованным, но все же гонениям, я сижу и день ото дня пишу на русском языке тексты, не видя другой цели. Надеюсь, это хороший русский язык, богаче среднего. «Мы сохраним тебя, русская речь, великое русское слово».
Чтобы всего триста лет спустя преподаванием тебя в университетах занимались кафедры мертвых языков.
