Впервые опубликовано на VPost.
«Двадцать второго июня // ровно в четыре часа // Киев бомбили, // нам сообщили, // что началась война». Знакомые с детства слова старой песни оказались первым, что пришло в голову в тот черный день 24 февраля 2022 года наверняка не одному мне.
Шок первых дней
Второе, о чем я тогда подумал: Владимир Путин все-таки решил броситься в пропасть. Прямо в соответствии со словами Гоббса: диктаторам часто бывает свойственно идти в своих завоеваниях дальше, «чем это требуется для обеспечения их безопасности». В этом ряду – не только затасканный публицистикой последних лет Гитлер, но и ввязавшийся в губительную для себя франко-прусскую войну император Наполеон Третий, и начавший крайне неудачное вторжение на Фолклендские острова еще менее известный в России лидер аргентинской хунты генерал Леопольдо Галтьери. У меня не было сомнений, что не так давно обеспечивший себе пожизненное правление Путин встал на тот же самый путь, и в ближайшие годы мы станем свидетелями его неизбежного конца.
Казалось, мои ощущения тогда совпали с настроениями большинства. В первые дни после начала агрессии в Москве наблюдалась самая настоящая паника.
Люди денно и нощно шли к банкоматам и снимали наличные деньги. В аптеках и продовольственных магазинах старики скупали лекарства и гречку. В московских аэропортах образовались толпы молодежи, а билеты до Стамбула и Еревана порой могли стоить годового дохода среднего россиянина в провинции. Столицу страны-агрессора явно лихорадило, хотя ситуация в целом осталась под контролем властей.
По данным «ОВД-Инфо», в первые три дня вторжения на прошедших в 70 городах России несанкционированных антивоенных акциях было задержано около шести тысяч человек. Власти Москвы отказались согласовать «Марш мира», а вскоре Государственная Дума приняла сразу несколько репрессивных законов, по которым сотни человек получили огромные тюремные сроки. Еще сотни тысяч покинули страну.
Два года спустя на конференции Школы гражданского просвещения в Берлине мне придется слышать со всех сторон от немецких коллег, что россияне «недостаточно эффективно» борются с диктатурой в своей стране. Однако пока до этого было далеко.
Когнитивная ловушка
Весной 2022 года многие ждали скорого крушения российской экономики под влиянием весьма жестких санкций. После отступления российских войск из-под Киева в рядах противников Путина усилились шапкозакидательские настроения.
Мейнстримом среди российской политической эмиграции в тот момент оказалась ставка на победу Украины как залог падения путинского режима и освобождения России. Лозунг «Победу Украине! Свободу России!» стал главным на политических акциях россиян в европейских городах. Некоторые продолжают настаивать на этом до сих пор.
Именно под этим лозунгом, фактически призывавшим воевать за интересы российской эмиграции до последнего украинца, были похоронены инициативы мирных переговоров весны – начала лета 2022 года. Тогда Россия еще не аннексировала четыре области на востоке Украины и была готова отойти на позиции 23 февраля. Были еще живы многие молодые люди, рожденные в мире после всех страшных войн. Как когда-то казалось.
В июне 2022-го я и сам довольно самонадеянно и безответственно писал, что Украине «лучше попробовать сначала испытать новое оружие [полученное от стран Запада весной] и добиться более сильной позиции на переговорах». За эти пробы пера заплачено сотнями тысяч жизней украинцев и россиян, миллионами беженцев и колоссальной гуманитарной и экологической катастрофой в географическом центре Европы.
Воодушевившись историческими аналогиями (которые на первый взгляд всегда слишком очевидны, чтобы оказаться правдой) и стойкостью украинской нации в первые месяцы войны, мы смешали две задачи – борьбу за демократию в России и битву за сохранение суверенитета Украины. Почти никто не был готов думать о жизнях простых людей.
В общем, очень многие поддержали продолжение войны Украины с Россией из расчета, что военная неудача последней откроет дорогу демократическим преобразованиям. Мне самому казалась близкой аналогия установления Третьей республики во Франции после поражения во франко-прусской войны. Мир при условии сохранения прежней власти выглядел наихудшим сценарием, о котором не хотелось думать.
Столкновение с реальностью
Эмоции и моральные суждения – последнее, что требуется при анализе международных отношений и тем более войн. Казалось бы, после Ганса Моргентау об этом должно быть известно каждому студенту-международнику. Это не значит, что морали и эмоций не существует. Нужно лишь отдавать себе отчет, что в международной политике решающую роль играют не они, а интересы и власть.
Если мы определяем одну из воюющих сторон как тотальное зло, а другую как силы добра и света, то почти полностью лишаем себя возможности анализировать ситуацию. Так можно написать роман или снять фильм с популярным актером в главной роли, но невозможно принимать адекватные решения в реальной ситуации. Добро в подобном сценарии обречено на успех просто потому, что зло не имеет права на победу. Таковы законы Голливуда и шоу-бизнеса, но в реальной жизни все иначе. Побеждает не тот, кто на стороне света, а тот, у кого больше власти и обеспечивающей ее силы.
Здесь же возникает другое важное понятие: баланс власти или «баланс сил», как чаще переводят на русский язык balance of power. Применительно к российско-украинскому конфликту этот баланс был известен с 2014 года и заключался в довольно простой формуле – обладающая мощным ядерным потенциалом держава не может быть наказана за нападение на соседа по аналогии с вторгшимся в Кувейт Ираком, потому что в ответ нанесет категорически неприемлемый ущерб своим противникам и всему миру.
Россия не может проиграть Украине, даже если не имеет достаточно сил выиграть. Американцы и большинство европейцев понимали это с самого начала и действовали в отношении украинских партнеров ровно в такой логике. Они обеспечивали минимум, чтобы не дать Украине серьезно проиграть. Для полной победы Украины с самого начала не хватало ни ее внутренних ресурсов, ни помощи извне. На поражение России в мировых политических верхах почти никто всерьез не рассчитывал, и теперь это становится достоянием широкой публики.
Администрация Джо Байдена пыталась переиграть существующий баланс власти, используя Украину как инструмент сдерживания России. Да, Путин увяз в Украине, полная победа в которой требует от его страны невозможных усилий и жертв, поэтому представляется маловероятной. Но какую цену заплатила Украина?
Не имея возможности ни победить, ни проиграть, российская армия несет собственные огромные потери, но одновременно продолжает уничтожать украинцев и приводить в негодность их инфраструктуру в городах и на селе. Восток и юг Украины представляют собою зону экологического бедствия. Очевидно, что Россия может продолжать войну неопределенное количество времени. Никто с точностью не может предсказать, когда закончатся ее ресурсы. Все идет по поговорке «пока толстый сохнет, худой дохнет».
Прощание с мифами
Тем временем масс-медиа питают своих потребителей несколькими мифами, тешащими самолюбие части обывательской аудитории. Мифология российско-украинской войны в оппозиционных кругах строится на следующих ключевых пунктах:
• у Украины есть сильные союзники, которые не дадут ее в обиду;
• Россия помещена за новым «железным занавесом»;
• путинский режим слаб и рано или поздно падет, как СССР.
На самом деле ни то, ни другое, ни третье не соответствует действительности. Разоблачение каждого из этих медийных мифов требует отдельной колонки, здесь я лишь очень кратко разберусь с каждым из них.
Во-первых, у Украины с самого начала не было и нет формальных союзников, обязанных помогать ей и тем более вступаться на ее стороне в случае агрессии третьей стороны. Украина не только не вступила (и теперь уже вряд ли вступит) в НАТО, но и не имеет статуса основного союзника США за пределами Североатлантического альянса. В 2024 году таким союзником Соединенных Штатов вне НАТО была объявлена … Кения, а за два года до нее – Катар и Колумбия!
По сути, единственным документом, приближающим Украину к заключению военного союза, остается подписанное в 2023 году соглашение о стратегическом партнерстве с Великобританией. Оно предполагает «кооперацию в военной сфере» и, в частности, поставки средств ПВО. Собственно, основная западная помощь Украине и состоит в дозированных поставках вооружений, что обогащает западный ВПК и позволяет постепенно изматывать Россию ценой жизней украинских солдат.
Во-вторых, никакой «железный занавес» перед Россией опустить невозможно. Это подтверждает один ключевой факт, которые комментаторы в медиа продолжали игнорировать первые годы войны. Буквально до недавнего времени несмотря на активные боевые действия и убийства многих мирных украинских граждан российский газ продолжал идти через территорию Украины в Европу. Потому что таковы были украинские обязательства перед ЕС, продолжавшем нуждаться в российских энергоносителях.
В отличие от сталинского СССР в 1940-е годы, путинская Россия остается значимой частью мировой системы капитализма, ее невозможно вычеркнуть из мирового рынка товаров и капиталов. Речь не только о нефти и газе, но и об удобрениях, цветных металлах и много еще о чем. Россия остается рынком сбыта для мировых производителей, просто теперь их товары доставляются окольным путем и обходятся россиянам дороже. Логика глобального рынка такова, что из него невозможно исключить 1/7 часть суши.
Наконец, использование рыночных механизмов позволило экономическому блоку правительства России несмотря на панику первых дней войны удержать ситуацию под контролем и успокоить население. Это не значит, что российская экономика процветает. Но мы не можем не видеть, что хозяйство России не распалось, а возможностей бюрократии и силовиков вполне достаточно для выполнения основных государственных функций. Россия далека от состояния failed state.
Более того: при всем курсе на сдерживание российской экспансии Америка и ее союзники не хотят быстрых политических перемен в России. Гораздо больше Путина они боятся коллапса и хаоса на огромном пространстве, граничащем с тремя самыми населенными регионами мира и буквально напичканным оставшимся с советских времен ядерным, химическим и бактериологическим оружием.
Очень показателен приведенный Иваном Преображенским пример, когда после публичной поддержки Михаилом Ходорковским пригожинского мятежа американские фонды пригрозили прекращением грантовой поддержки сотрудничавшим с ним российским эмигрантским организациям. Да и самому мне прекрасно известно, что при прежнем президенте в Вашингтоне не допускали даже мысли о возможном распаде РФ. Катастрофа в России не была нужна Байдену, не нужна она и сменившему его Трампу. Потому что это противоречит американским интересам.
Что дальше?
Летом прошлого года стало окончательно ясно, что война зашла в тупик. Тактика «стачивания» России об Украину, принятая Байденом после первых недель и месяцев героического и самоотверженного сопротивления ВСУ российскому вторжению, все сильнее грозит истощением украинской стороны. Усталость продолжает расти со всех сторон конфликта. Поэтому Дональд Трамп совершенно не случайно сделал обещание мира в Украине одним из ключевых пунктов своей избирательной кампании. Теперь 47-й президент США предпринимает энергичные шаги: восстанавливает отношения с Кремлем и одновременно пытается принудить Банковую к переговорам о перемирии.
Самое последнее, что нужно делать – считать Трампа дурачком. Он действует в логике жесткого реализма и строит свою политику в соответствии с «доктриной Миршаймера». Суть ее предполагает очередной раздел мира между великими державами.
Даже если миротворческие усилия последних недель увенчаются успехом, прочного мира в Восточной Европе ждать не стоит еще долго. Перемирие установится по итогам жестокого кровопролития и насилия, его условия не будут выглядеть справедливыми. Украинская рана огромна и не будет заживать еще десятилетиями.
Горькая правда состоит в том, что у Украины нет ресурсов для победы над Россией. США и их союзники с самого начала не собирались вмешиваться в ее противостояние путинской агрессии. Поставки оружия оказали поддержку, но кто будет из этого оружия стрелять? Война до последнего украинца бессмысленна и бесчеловечна.
Цинизм Трампа выглядит плохо, но лицемерие Байдена не было сильно лучше. Если американская сторона не имела эффективных инструментов для наказания Путина, почему она не искала путей мирного разрешения противоречий до начала войны? Какую же чудовищную услугу здесь всем оказала историческая аналогия с Гитлером!
Россия демонстрирует достаточную устойчивость экономики и политический структуры, но у нее явно недостаточно сил для захвата всей Украины и тем более Европы. Этот факт международной политики установлен ценой колоссальных жертв, которые понес украинский народ – в основном за последние три года.
Украина ужасной ценой смогла сохранить свою государственность и национальный суверенитет. Ее народ сумел сплотиться перед жестоким врагом и выстоял в неравной борьбе. Страшные годы войдут историю Украины и мира как страницы героической борьбы за собственное место на карте: оно теперь закреплено за ней навсегда.
На этом, наверное, можно остановиться и попробовать вернуться к мирной жизни. Это очень сложная задача, когда особенно трудно справиться с эмоциями. Они требуют мести за погибших, они вопиют о справедливых границах 1991 года. Сейчас я убежден, что удовлетворение этих эмоций не стоит новых смертей и разрушений.
Будет ли страшная война продолжаться дальше – зависит от зрелости политиков и терпения голосовавших за них граждан. Но худой мир не лучше ли доброй войны?
