В каждой из них решающее политическое влияние будет принадлежать одной конкретной державе.
В российской сфере влияния, которая предположительно будет включать в себя постсоветские республики, страны Восточной и, почему бы и нет, Западной Европы, последнее слово по ключевым вопросам внешней и внутренней политики этих государств будет принадлежать Москве. Соответственно, американское влияние в этих странах значительно снизится.
Политическое влияние одной страны на другую неизбежно влияет и на ее экономическое присутствие. Например, если США имеют большое влияние в Мозамбике, одной из беднейших стран мира, то американскому бизнесу легче работать там и взаимодействовать с местными компаниями и государственными структурами. При возникновении проблем или конфликтов американские компании могут рассчитывать на поддержку местного правительства. Раз мозамбикские (допустим) власти уважают США и зависят от них, американский бизнес чувствует себя в большей безопасности, а его риски сводятся к минимуму.
Теперь представим, что в Мозамбике вместо США доминирует Китай (на самом деле главный экономический партнер страны пока что — Индия, но мы рассматриваем гипотетическую ситуацию). В этом случае мозамбикские власти будут консультироваться с Пекином, стараться не злить его, делать ему уступки, предоставлять преференции, покупать китайские товары. Китайские компании получат режим наибольшего благоприятствования, а американский бизнес будет вынужден конкурировать с ними на и без того неравных условиях. В случае конфликтов или судебных разбирательств китайские компании смогут рассчитывать на поддержку Пекина, что даст им дополнительные преимущества перед американскими конкурентами. Для обеспечения своих интересов Китай сможет наладить военное сотрудничество с Мозамбиком (что, кстати, и происходит — Народная освободительная армия Китая летом прошлого года провела учения на территории Танзании и Мозамбика, в ни участвовали китайские сухопутные и морские войсковые соединения).
Если китайские корпорации решат занять нишу, которую занимают американские компании, последние окажутся в невыгодном положении и могут быть вынуждены покинуть рынок.
В то же время правительство США не сможет эффективно вмешаться, поскольку Китай заявит, что это его сфера влияния. Такая ситуация распространится на многие регионы мира, и американский бизнес окажется в невыгодном положении.
Все это будет иметь неприятные последствия для американских компаний. Им станет сложнее вести бизнес в Мозамбике — а шире и точнее говоря, во всех тех странах, которые находятся под влиянием других держав. Американцам придется тратить больше денег на юридические услуги, лоббирование, охрану активов и взятки местным чиновникам (президент Дональд Трамп давать взятки уже разрешил). И успех такой деятельности не будет гарантирован.
Рост издержек и дополнительные расходы сделают американскую продукцию более дорогой, что снизит конкурентоспособность американских компаний на мировых рынках. Это приведет к снижению прибыли. Компании, испытывающие финансовые трудности, будут вынуждены оптимизировать расходы, что приведет к увольнениям, в том числе в самих США. Меньшая прибыль бизнеса будет означать меньшее количество налогов, поступающих в бюджет США, что ограничит финансирование социальных и военных программ. Американское присутствие в мире сократится, что подорвет способность США продвигать свои политические и экономические интересы.
Итак, разделение мира на сферы влияния нанесет ущерб не только американскому международному бизнесу, но и всей экономике США. Он ограничит возможности страны на международной арене и в конечном итоге приведет к ухудшению ситуации внутри страны, не только экономической, но и социальной.
Таким образом, возникает вопрос: зачем Дональду Трампу поддерживать такую концепцию, если он утверждает, что хочет сделать Америку (снова) великой? Его действия, напротив, ведут к ослаблению Соединенных Штатов, снижению их экономического потенциала и политического влияния в мире. Вместо нового величия Америке грозит упадок.
Неужели великая Америка — это маленькая Америка? Как это было 250 лет назад?
