Внешняя политика Трампа, как и ожидалось, началась с эффектных и неожиданных кульбитов. Видимо, американский президент решил строго придерживаться совета Никколо Макиавелли следовать линии поведения Фердинанда Арагонского: «Он безостановочно обдумывал и осуществлял громадные предприятия и держал умы своих подданных в постоянном удивлении от своей мудрости, в непрестанном ожидании исхода тех или других важных событий. При этом все его предприятия так безостановочно следовали одно за другим и так тесно между собою связывались, что не давали времени никому, ни врагам его, ни подданным, ни на минуту одуматься, чтобы действовать против него».
Агрессивные выпады в адрес ближайших соседей США — Канады и Мексики, открытые намеки на возможную аннексию Гренландии, заявления, что США каким-то образом возьмут на себя сектор Газа, вызвали множество недоуменных размышлений в экспертной среде. За чей счет ожидается сей банкет и как это вяжется с принципом «America First»?
Трамп весьма неожиданно атаковал Агентство США по международному развитию (USAID) — один из основных инструментов «мягкой силы». Безусловно, учитывая значительные средства, проходящих через USAID, в этой организации могут быть случаи некомпетентности и коррупции. Однако стоит ли из-за этого полностью ликвидировать агентство, которое на протяжении многих лет поддерживало полезные общественные проекты во многих странах? Это большой вопрос. Ломать собственные рабочие инструменты — весьма спорное решение. Здесь, скорее, сказывается некая импульсивность Трампа и его окружения, их неприязнь к концепции «мягкой силы» как таковой.
Люди и должности
Очевидно, для Трампа главным инструментом воздействия является грубая сила — военная или экономическая. Это выражается в жестких экономических мерах, тарифных ограничениях, санкциях и других средствах принуждения.
Импульсивность внешней политики Трампа связана, по-видимому, с его уверенностью в собственной непогрешимости, интуиции и с недоверием к экспертам. Это отражается и в кадровой политике его администрации. Многие из предложенных им кандидатов на ключевые посты — весьма противоречивые личности. Новый госсекретарь, сенатор Марко Рубио, не обладает серьезным опытом во внешнеполитической сфере.
Еще интереснее ситуация с министром обороны Питом Хегсетом, который дослужился до майора, но никогда не работал в структурах министерства обороны США. С большим трудом ему удалось пройти сквозь сито слушаний в Сенате. Сенаторы резонно указывали, что отсутствие опыта работы в Пентагоне может негативно сказаться на его способности эффективно руководить ведомством.
Опыт работы в государственном аппарате очень важен для любого высокопоставленного чиновника, поскольку без него и без надежной команды такой руководитель может легко стать жертвой бюрократической машины. Примеров тому множество. Достаточно вспомнить неоднократные попытки российских реформаторов вроде Бориса Немцова пересадить чиновников на отечественные авто. Всякий раз подобные нововведения заканчивались пшиком.
Однако ни у Хегсета, ни у Рубио нет собственной команды. Похожая ситуация наблюдается и в ЦРУ, где новое руководство действует странным образом, не вызывая доверия — чего стоит только переписка с упоминанием сотрудников управления по незащищенным каналам связи.
Наконец, кандидатура Тулси Габбард — еще одной ведущей Fox News — на пост директора национальной разведки вызывает серьезные вопросы. Ее неоднократно обвиняли в симпатиях к России и российской пропаганде.
Все это указывает на то, что главным критерием назначения в администрации Трампа является личная преданность президенту, а не профессионализм.
Можно возразить: руководителям ведомств не обязательно быть специалистами в этой области, ведь они будут опираться на профессионалов — госслужащих, сотрудников аппарата, которые владеют всей необходимой экспертизой. Да, так и происходит в «нормальной ситуации». Однако, если судить по риторике и действиям Трампа и особенно Илона Маска, который теперь отвечает за «повышение эффективности работы государственных органов», в их задачи входит разгром так называемого «глубинного государства» — то есть этого самого государственного аппарата. Возникает вопрос — кем планируется заменить существующую на данный момент бюрократию? Остальными ведущими Fox News? Сотрудниками X (Twitter) или SpaceX? Они будут вполне лояльны новой администрации, но смогут ли они справиться с задачами обеспечения работы органов власти хотя бы на прежнем уровне, если не обладают необходимой компетенцией, опытом и знаниями?
Если тот же Хегсет преуспеет в борьбе с «дипстейтом» в Пентагоне, не окажется ли в результате, что Вооруженными силами США руководят люди, имеющие крайне слабое представление о том, что они должны делать? Неясно, почему снижение эффективности работы госаппарата (под лозунгом «повышения эффективности») должно усилить возможности США по отстаиванию их интересов и противостоянию растущей мощи Китая?
Ставка на преданность в ущерб профессионализму не нова. Ее результаты мы можем воочию наблюдать и в России, где как минимум последние 25 лет кадровый отбор идет именно по такому принципу.
Впрочем, верность тоже имеет свои пределы. Интересно, что многие нынешние соратники Трампа, включая вице-президента Джей Ди Вэнса и Марко Рубио, в прошлом открыто критиковали его. Например, в 2016 году Вэнс сравнил Трампа с Гитлером. Когда же забрезжила перспектива карьерного роста, они сменили знамена и сделались истовыми трампистами. Очевидно, такая «верность» вряд ли продиктована глубокими идеологическими соображениями. Стоит ли рассчитывать, что в случае серьезных провалов во внешней или внутренней политике — а они при таком принципе кадрового отбора вполне вероятны — эти люди сохранят верность Трампу и пожелают нести ответственность за его промахи? И хотя Трамп хорошо умеет представить любое свое поражение как победу (на этом моменте сделан особый упор в фильме «Ученик» 2024 года), крупные неудачи скрыть будет сложно, особенно перед оппозицией.
Опасные обещания
Как все это может отразиться на ходе российско-украинской войны?
Множество противоречивых заявлений самого Трампа, госсекретаря Рубио, спецпредставителя по Украине Келлога — то они предлагают ужесточить санкции и принудить Россию к миру, то говорят о том, что необходима гибкость и взаимные уступки — дают основания предположить, что никакого более или менее ясного не то что плана, а даже представления о том, что нужно сделать для окончания войны в Украине, у Трампа нет.
Это в дипломатичной форме подтвердил и Владимир Зеленский.
Очевидно, что отказ от курса Байдена — грубо говоря, «ни мира, ни войны» с Россией — поставит новую администрацию перед непростым выбором. Если идти до конца и принуждать Россию к выгодному для США миру, это будет означать серьезную эскалацию, рост конфронтации и потребность наконец всерьез расставить приоритеты и заняться Россией как противником. Судя по тому, что Трамп упорно не желает называть ни Владимира Путина, ни Россию виновниками войны, а предпочитает рассуждать об ужасах войны в безличной форме — «люди погибают, города разрушаются» — к такому развитию событий американский президент, видимо, пока не готов.
С другой стороны, его зацикленность на ярких шоу-моментах и желание в короткие сроки отрапортовать восхищенной публике о больших успехах вкупе с непрофессионализмом команды может сыграть с США злую шутку. Россия вполне может подкинуть Трампу, через того же Маска или Габбард, известных своей склонностью транслировать российскую пропаганду, идею заключить «хорошую сделку», но самые неприемлемые для Украины (и для США) моменты спрятать в секретном протоколе — как обстояло дело при заключении пакта Молотова-Риббентропа. Со стороны Москвы это было бы, безусловно, уловкой, которая не только принесла бы столь желанную победу, но и дала бы возможность оказывать впоследствии определенное давление на Трампа. А американский президент получил бы возможность оповестить мир о наступлении мира, а заодно и нобелевскую премию (а может и две). О далекоидущих последствиях такого развития событий в команде Трампа, судя по резкости уже предпринятых шагов, могут просто не задуматься.
Остается надеяться, что в Вашингтоне все-таки сумеют определиться со своими интересами и найдут разумный баланс между серьезной политикой и ее ярким цирковым оформлением.
