Например, медиахолдинг «Цифровое телевидение» (в составе ВГТРК) уже в третий раз проводил остроактуальный по военным временам опрос «Киногерои поколений». Там абсолютным лидером предсказуемо стал Данила Багров (герой дилогии Алексея Балабанова «Брат»). А Терминатор, Человек-Паук и Гарри Поттер жарко дышали ему в затылок своей американской жвачкой. А после январских праздников появились результаты исследования, посредством которого рекрутинговый портал SuperJob выяснял, кого из героев кинематографа россияне хотели бы видеть своими руководителями.
Примечательна сама постановка вопроса. С одной стороны, начальство на Руси — дело святое. Иерархия на работе важнее того, что составляет ее цели и задачи. С другой стороны, от проблемы, кого бы ты хотел видеть своим «боссом», за километр несет корпоративной культурой западного образца. В самом деле, три десятилетия Россия старательно усваивала ее букву, слегка приправляя (пост)советским духом, и в общем успела выработать свой офисный язык и стиль. И теперь выяснилось, что даже в годы суровых испытаний для Родины не так-то просто выйти из этой матрицы, будь ты хоть весь татуирован георгиевской ленточкой.
Обычный мужик в скафандре
В большие города, за вычетом, вероятно, Курска и Воронежа, война прилетает от случая к случаю, и жизнь в них течет по-прежнему. Поэтому и у портала SuperJob получилась картинка, которую сложно назвать патриотической — разве что слегка импортозамещающей. Абсолютный лидер среди участников опроса — Тони Старк, или Железный Человек, герой комиксов Marvel, воплощенный на экране талантами Роберта Дауни-младшего. Кстати, он же сыграл в кино и другого лидера опроса — Шерлока Холмса, разделившего второе место с Бэтменом и Глебом Жегловым.
О чем говорит этот «предательский» выбор? Для начала о том, что офисный планктон был бы рад видеть в своем начальнике человека, который может стать супергероем произвольно. Не как Халк, который из-за генетической мутации делается сам не свой, стоит слегка поволноваться. Не как Росомаха, который вымахал в реальную шайбу, пока боролся с детскими травмами. Наследный владелец корпорации по производству оружия, Тони Старк — обычный мужик, чья сила напрямую зависит от скафандра. Случись авария — и нет «Железного человека»! Это подкупает и нашептывает, что и каждому неплохо оставаться человеком!
Но важнее то, что это американский, глобальный, точнее универсальный человек. Его московская версия носит костюм, возможно, купленный в сети магазинов «Сударь» или «Большевичка» (лекала не хуже Christian Dior, когда-то вызванного и потом шуганного поганой метлой). В свободное от работы время — кэжуал в виде джинсов, пошитых в странах третьего мира. А если принципиально хочется поддержать отечественного производителя, можно или прямо в Нижнем Новгороде, или подороже в Сочи купить худи от бренда «Родина». Они шьют в Центральной России из турецкого полотна, и лучшего качества за эти деньги не найти. Человек в такой одежде неотличим от такого же в Штатах и Европе, хотя периодически ритуально кричит, что он совсем другой.
Тони Старк — ролевая модель, у которой не оказалось конкурентов среди героев российского производства. Данила Багров, ставший лидером другого опроса, не может быть ничьим начальником, поскольку остается растерянным инфантильным бандитом эпохи постсоветского романтизма. А появившиеся вскоре после него герои Тимура Бекмамбетова или сериала «Бригада» уступали по качествам своим заграничным прототипам. То есть были подражательными, неоригинальными. Таким же остается, например, местами даже не очень позорный Майор Гром, из которого тоже не удалось сделать всенародного любимца. Потому что чей-то неуловимый клон героем не становится.
Выпадение из советской жизни
Впрочем, среди лидеров есть русскоговорящие, но это чисто советские образы. Две женщины — одна из апдейта народной сказки («Москва слезам не верит»), другая из интеллигентской притчи («Служебный роман»). Перед ними на втором месте — Глеб Жеглов, давно освоившийся в секс-символах, а также Макс Отто фон Штирлиц, он же советский разведчик Максим Исаев. О нем в советские годы слагались анекдоты, что было связано с его слегка пережатым глубокомыслием («определенно дерево» — успел подумать Штирлиц, и так далее). Все другие обошлись без улюлюканий в спину, но в списке легенд закрепились. Почему же?
Катерина Тихомирова (Вера Алентова) и Людмила Калугина (Алиса Фрейндлих) — героини советского феминизма. Первая выстроена по лекалам американской «истории золушки» — за это фильм и получил свой «Оскар». Вторая прекрасно вписывается в мир номенклатурных возможностей советских 1970-х: дом-свеча из желтого кирпича в центре Москвы, заграничные платья, умелый макияж на контрасте с образом «синего чулка». Обе не имеют никакого отношения к «простушкам» советского кино, которыми оно подкармливало зрителя начиная с эпохи «оттепели», будь то Тося Кислицына из «Девчат» или Леночка Крылова из «Карнавальной ночи». То есть в примы советской ностальгии попали если и российские по происхождению, но очень особые героини, во многом сформированные вопреки домостроевским стандартам СССР.
О Глебе Жеглове пели песни короли эстрадного шансона, но за Штирлицем ему не угнаться. Разве что припоминается несмешной анекдот, как персонаж Владимира Высоцкого стоит у Мавзолея и с характерным рыком кричит: «А теперь — Картавый!». Тем не менее, оба кумира клиентов портала SuperJob — это герои советского кино, по-разному выпадающие из советской жизни. Штрилиц в течение всего времени на экране одет в нацистскую форму, элегантность которой, по-видимому, ускорила процесс распада СССР. Жеглов, будучи вроде как обыкновенным советским ментом, никогда не надевает форму и никогда не ведет себя по уставу, наоборот — всячески демонстрирует пренебрежение формальностями, как шериф из ревизионистского вестерна. То есть оба мужских персонажа советского кино в списке потенциальных начальников выглядят как внесистемные нарушители официального распорядка.
Тут, конечно, можно возразить, что в кинематографе можно стать героем, только если хоть что-то немножко нарушить. Если ты правильный, то героем тебе не быть. Но и это один из стандартов так называемого Нового Голливуда, набравший силу в конце 1960-х годов и не отмененный до сих пор. Персонажи классического кино, стремившиеся оставаться «неизменно хорошими», давно никому не интересны. Нужны такие герои, которых отличает нонконформизм, социальная проблемность и психологическая противоречивость. Нужно иногда принести в жертву правила и стать плохим, чтобы мир вокруг тебя делался лучше. Это и есть логика героя, твердо усвоенная российской массовой культурой, которой вовсе не чужды глобальные коды и мировые тренды.
Война все спишет
На второй ступеньке пьедестала вместе с советскими коллегами скромно разместился миллиардер Брюс Уэйн. Он более известен как Бэтмен — блюститель закона и справедливости, выросший из детских травм и комплексов. Персонаж сложный и многоплановый, чья биография за 85 лет существования менялась вместе с запросами времени. Одно остается неизменным: у Бэтмена тоже нет суперспособностей, только человеческие качества, высокий интеллект, отточенные умения и несгибаемая воля. За таким руководством — как за каменной стеной, тут с клиентами портала SuperJob не поспоришь.
Выходит так: что бы ни творилось на украинском фронте и какие бы деньги российское государство ни гробило на пропаганду войны, жители больших городов продолжают говорить на языке остального мира, а не воспроизводить бред Дугина, Проханова или Симоньян. Можно обвинять население в индифферентности, и это будет справедливо, но вкусы и предпочтения у людей — как были, так и остались. А война, которую твое государство развязало на чужой территории, отзовется в тебе лишь в том случае, если затронет напрямую. Никакой реальный патриотизм она не взвинчивает, о чем говорит полный провал фильмов об этой войне начиная с 2014 года. А люди, которые радуются индексации зарплат в экономике войны и надеются, что сама война их не тронет, как голосовали рублем за Голливуд, так и продолжают это делать.
Положение, конечно, может показаться ободряющим, но есть в нем и свой порочный элемент. Не имеет значения, насколько американизированы или просто хороши герои нынешних российских налогоплательщиков. Вся прекрасно усвоенная ими манера поведения на фоне потребления глобальных блокбастеров, отодвинется на второй план, если речь зайдет о подчинении «порядку вещей». Гражданский этикет — одно, а нутряной долг, который из тебя вышибут вместе с дерьмом, — совсем другое. Стоит только офисному планктону сменить окрас на камуфляж, как тут же заработает другая сигнальная система. Она может сколько угодно уживаться с Тони Старком, Джеймсом Бондом или Росомахой (тоже угодившими в список), но в последний момент отправит их куда подальше одним щелчком. Потому что игры с предпочтениями закончатся.
Это и позволяет российской власти, веками стоящей на насилии и принуждении, громко заявлять о своей несокрушимости. Герои американского, да и российского кино — это все наносное, конечно. Хочешь, не хочешь — не имеет значения. Надо — значит надо. Мир простых истин неизменно остается там, где человек чувствует, что выбора большен нет. И это поразительный по своей эффективности механизм.
