Каков план Трампа, никто не знает, мнения высказываются разные. Собственно, неизвестны и запросы Путина. То, что он высказывает публично, на переговорную позицию не тянет, а скорее рассчитано на внутреннюю аудиторию («нам нужна одна победа, мы за ценой не постоим»).
Мне представляется, что Путин не ждет от этих переговоров какого-то результата, он убежден, что результата добьется и так. Дела на фронтах, как ему докладывают, идут неплохо, враг медленно, но отступает. Экономика российская, несмотря на все санкции и невероятные военные расходы, растет.
А население не только не выходит на улицы с антивоенными лозунгами, но наоборот: в едином патриотическом порыве жаждет погибнуть за Родину, за Путина. А если у кого нет патриотического прилива чувств, тот охотно идет воевать в погоне за большими деньгами.
Зачем Путину в таком случае какие-то переговоры? Что ему такого может предложить Трамп, что Путин согласится рискнуть и разрушить всю эту благостную картину?
Путину важен сам факт эпереговоров. Потому что переговоры с Трампом — для Путина это доказательство его значимости, «прорыв информационной блокады», фактический выход из международной изоляции. Для Путина это свидетельство того, что Россия — по-прежнему сверхдержава (знать, она сильна…), раз говорит на равных с мировым лидером, с США.
«Убирайтесь из Украины»
Всякое бывало за четверть века, что Путин руководит Россией. С тем, что он оказался в изоляции, Путин впервые столкнулся на саммите «двадцатки» в Брисбене в ноябре 2014 года, где с ним никто из мировых лидеров не хотел сидеть за одним столом за завтраком и стоять рядом во время коллективного фотографирования. Завидев его в зале, премьер-министр Канады Стивен Харпер сказал: «Думаю, я должен пожать вам руку, но я могу сказать вам лишь одно: убирайтесь из Украины». Такая реакция была полной неожиданностью для российского президента. Его пресс-секретарь Песков вечером 15 ноября заявил, что все слухи о досрочном отлете Владимира Путина с саммита «Большой двадцатки» в Брисбене не соответствуют действительности, а уже 16 ноября Путин не пришел на завтрак с партнерами по G20 и, сославшись на то, что ему надо выспаться перед трудовой неделей, срочно покинул Австралию.
По мнению политолога Андрея Пионтковского, Путин прилетал в Брисбен с надеждой заключить «большую сделку» с Западом: «Как раз за неделю до поездки все его симпатизанты — начиная от Генри Киссинджера и заканчивая Сергеем Марковым — вбросили варианты так называемой „большой сделки“, и он ездил прощупать ее параметры». Тогда не удалось. Теперь, похоже, появилась надежда обсудить «большую сделку» с Трампом. Смысл возможной сделки политические комментаторы описывают так: вы не лезьте сюда, в нашу зону влияния, и не поддерживайте наших внутренних врагов, а мы не будем лезть в ваши дела, не будем гадить по всему миру и больше ни на кого не нападем. «Мирное сосуществование», как было принято говорить в брежневские времена.
Путин точно знает, что Трамп любит «большие сделки». Трамп не будет цепляться за «демократические ценности», он сугубый прагматик и при этом эгоцентрист. Наверняка Путин считает Трампа легкой добычей. Не исключено, что он даже попробует убедить Трампа вернуть Россию в формат «восьмерки».
Собственно, «восьмерка» досталась Путину в наследство от Ельцина. Такой формат ежегодных встреч мировых лидеров существовал с 1998 года, и это как бы подтверждало важную роль России в принятии ключевых решений в области мировой политики и экономики. С 2014 года по понятным причинам «восьмерка» вновь превратилась в «семерку»: Путина туда перестали звать.
Путин помнит, что в июне 2020 года президент США Трамп уже выступал с предложением вернуть Россию в «семерку» (сделать ее снова «восьмеркой»). Тогда другие страны — участницы группы не поддержали этот призыв. Сейчас Путину хотелось бы, чтобы Трамп повторил свое предложение, уже как часть «украинской сделки».
Как бы ни усердствовала пропаганда, доказывая обратное, но Путину неприятно ощущать себя мировым изгоем. Тут еще и ордер на арест Международного уголовного суда. Особенно не проездишь. Бессмысленный визит в Монголию был представлен пропагандой как триумфальный. Эпохальный. Как не радоваться: не арестовали! А саммит БРИКС в Казани, куда приехали и председатель Си, и индийский премьер Моди, и генсек ООН Гутерриш, рекомендовано записать в школьные учебники как одно из величайших событий XXI века. Не больше и не меньше.
Разговора быть не может
Свои личные обиды Путин переносит на всю страну. Пропаганда делает всё, чтобы заразить население этой большой обидой на Запад. Тут и вопли о якобы присущей всей загранице русофобии, и о возрождении нацизма везде, кроме великой и миролюбивой России, и о планах уничтожить Россию как государство. И надо сказать, у населения эти нарративы не встречают никакого сопротивления. Да, мы живем во враждебном окружении. Да, все западные лидеры только и мечтают извести Россию, расчленить ее и присвоить ее богатство.
Но представим непредставимое. Путин прощен. «Большая сделка» заключена. Солдаты возвращаются домой с фронта, а на экраны телевизоров возвращаются Евровидение и Олимпийские игры. Трамп и Макрон стоят рядом Путиным на мавзолее и наблюдают за парадом Победы на Красной площади.
Готов ли будет народ к очередной перестройке, разрядке и т. п.?
Боюсь, что народ не будет к этому готов. И Путин, однажды выпустив на волю этого джинна ненависти и, будем говорить прямо, фашизма, не сможет, при всем желании, засунуть его обратно в сосуд. Поэтому и желания такого у него не появится.
Путин действительно хочет, чтобы с ним на равных обсуждали мировые проблемы. Чтобы его не игнорировали. Не оскорбляли. Он как ребенок, который, чтобы обратить на себя внимание взрослых, стянул со стола на пол скатерть с посудой. Проблема только в том, что Путин не посуду разбил, а залил мир кровью. Заявляя, что международного права не существует, а существуют только интересы, он давно перешел черту, после которой разговора на равных быть уже не может.
И вот тут многое зависит от Трампа. Готов ли он годами сидеть за одним столом с Путиным, который будет тащиться от самого факта переговоров и не сделает ничего, чтобы эти переговоры завершились хоть чем-нибудь?
