Другое дело, что, брызгая слюнями с думской трибуны и крича «возвращайтесь обратно в свои кишлаки», депутаты-популисты снова направляют народный гнев на совершенно незначительную для российской школы проблему. Унижение детей мигрантов депутатами, конечно, приводит в дикий восторг их малообразованных избирателей, страдающих бытовым шовинизмом. Но это совершенно ничего не поменяет в обычной жизни школ, работающих в перенаселенных микрорайонах с ультрадешевым жильем на окраинах больших городов. Именно там, где и образуются сегодня национальные гетто.
Выдуманная проблема
Если отбросить благородную ярость, то новый закон строится на совершенно разумных предпосылках. Действительно, проблема обучения детей мигрантов в России существует. Действительно, в отдельных микрорайонах больших городов, которые, давайте скажем без экивоков, давно превратились в национальные гетто, эта проблема имеет катастрофический характер. Действительно, там в начальных классах школ до половины детей могут не знать русского языка.
И вы можете рассказывать учителям таких классов хоть про право каждого ребенка на образование, записанное в Конституции России, хоть про Конвенцию о правах ребенка, но учителя все равно малодушно будут бежать из таких классов, сверкая пятками. Потому что нынешний российский закон «Об образовании» содержит в себе много красивых слов про «инклюзивность», но на деле все эти красивые слова сводятся к простой идее: а давайте мы поместим всех «особых» детей в обычные классы и они там как-то сами по себе адаптируются.
«Особых» — это не только без знания русского языка, но и, например, с особенностями ментального развития. Учителя в классах с такими детьми не имеют ни специальной подготовки, ни специальных учебников — вообще ничего. А на директора такой школы, будьте уверены, большая часть родителей таких детей пишут жалобы в вышестоящие инстанции при каждом удобном случае.
Нужно ли решать эту проблему? Несомненно, нужно.
Для решения проблемы необходимо правильно поставить диагноз. Согласно пафосу депутатов Госдумы, а равно и их критиков, дети без российского гражданства, притом не знающие русский язык, являются огромной проблемой для российских школ. Поэтому, согласно принятому закону, им-то и нужно запретить получение образование — ради сохранения российской культуры и русского языка.
На самом деле, именно эти дети и именно для российских школ вообще не являются какой-то глобальной проблемой. Просто потому, что их в российских школах исчезающе мало.
Согласно статистическому сборнику «Индикаторы образования», который ежегодно составляет Высшая школа экономики по данным Росстата (и который считается наиболее авторитетным источником данных об образовании в России), в российских школах сегодня учится около 180 тысяч иностранных граждан. Вообще во всех классах — с 1 по 11-й. Это всего около 1% учеников.
А сколько из них не знает русский язык? Спикер Госдумы Вячеслав Володин на обсуждении законопроекта о детях мигрантов назвал цифру некоего «выборочного наблюдения» — 41%.
Официальной статистики на этот счет нет, но с учетом того, что подавляющее большинство детей мигрантов имеют гражданство стран Центральной Азии (все еще значительно русифицированной), то 40% следует признать вполне реалистичной цифрой. То есть, речь идет примерно о 60 тысячах детей, которые, напомню, учатся с 1 по 11 класс. Если так, то можно предположить, что общее количество детей мигрантов, которые ежегодно пытаются поступить в российские школы, составляет всего 5–10 тысяч человек. Это на всю Россию. 0,2% от всех учащихся страны, или 1 ребенок на 500 других школьников.
Что-то не слишком похоже на исламский халифат, желающий захватить изнутри российское образование и заменить Пушкина на Алишера Навои во всех учебниках литературы.
Классический фашизм
Как следовало бы решить эту проблему без сопутствующей идеологической шелухи? Да очень просто: достаточно было бы создать в каждом крупном городе 1–2 небольших (на пару сотен учащиеся) специализированных учебных центра, в которых бы подтягивали знания русского языка у вновь прибывших детишек. И все — никаких тебе многомесячных обсуждений и депутатов, возмущенных проблемой «сохранения русского языка» .
На этом месте внимательный читатель должен возмутиться и воскликнуть: если проблема состоит в том, что всего лишь 1 из 500 детей, поступающих в российские школы, не знает русский язык, то откуда же берутся упомянутые выше классы, в которых до половины детей не понимают своего учителя?
А все очень просто. Значительное количество детей, не знающих русский язык, не являются никакими загадочными «иностранными гражданами», они самые что ни на есть граждане России. Получившие гражданство либо по праву рождения, либо вместе с родителями еще тогда, когда никаких особо фашиствующих миграционных законов в России не было.
Почему же тогда никто не берется решать эту действительно значимую для сотен тысяч людей проблему? И здесь все тоже очень просто: потому что никто никакую проблему и не собирался решать изначально. Ведь одно дело — кричать с трибуны, как бывшее третье лицо в государстве, «не знаешь русский — до свидания, в кишлак, к себе домой» (Сергей Миронов). А другое дело — разбираться с переполненными школами в спальных районах, где количество учащихся уже в 2–3 раза превышает проектные нормы, где в классах по 35–40 человек, где директор должен брать всех «по прописке», а учителя — учить их без специальной подготовки. Вокруг закона много разных слов, но по существу он ничего не поменяет ни в этих школах, ни в жизни этого директора, ни в повседневной работе этих учителей.
То же самое, только еще проще и понятнее: никто и не собирался решать проблемы образования, и никто не собирался особенно ущемлять мигрантов, просто приняли еще один закон, который мало на что влияет в реальности, но по поводу которого можно произносить пафосные шовинистические речи. На радость публике, в угоду начальству.
Не устану повторять, это совершенно классический фашизм — причем именно в его «исконном», итальянском варианте. Который, по словам Умберто Эко, «строится на качественном популизме». В котором лидер страны, главный фашист Бенито Муссолини уже после небольших успехов в Африке и на Балканах объявляет ни много ни мало о возрождении великой Римской империи и напяливает на себя шапку с гигантским государственным гербом.
Еще до прихода к власти за этот пафос, явно не соответствующий реальности, его называли «пикколо дуче» — маленький дуче. Потом «пикколо» куда-то затерялось, а «дуче» осталось».
На это, в общем-то, и надеются нынешние решальщики «мигрантского вопроса» в России.
