Центробанк по-прежнему не видит оснований бороться с инфляцией через сглаживание колебаний курса рубля, предпочитая воздействовать на экономику и цены через ключевую ставку. Она уже 21%, а в декабре вырастет еще больше, уверены участники рынка.
Пожелания многих экономистов не сводить все к повышению ставки выразил в шутливой колонке в РБК первый зампред правления ВТБ Дмитрий Пьянов: «Тогда экономика может переохладиться, а ВВП — сократиться. Не проще ли стабилизировать курс — тогда потребуется меньшее охлаждение экономики, а вернуть инфляцию к цели будет проще с учетом того, как сильно растут цены, когда рубль падает», — пишет он в письме «Деду Морозу» и «Снегурочке», в которой угадывается председатель ЦБ Эльвира Набиуллина. Поэтому пожелание банкира — «активнее интервенировать на валютном рынке в период повышенной волатильности курса».
Пожелание Пьянова вряд ли сбудется. «Мы не разделяем это мнение», — ответил заместитель Набиуллиной Алексей Заботкин.
Он назвал недавнее падение рубля «дополнительным проинфляционным фактором», который может повлиять на инфляционные ожидания и увеличит издержки бизнеса, которые тот переложит в цены. Отягчающее обстоятельство, по мнению Пьянова, состоит в том, что перенос курса в цены работает только в одну сторону: даже если рубль после падения укрепляется, цены назад не возвращаются. Расчеты в условиях санкций идут долго, и брать на себя риск изменения курса никто не хочет. Поэтому компании стали закладывать в цены курс 120 руб./$, а то и больше. Эта «незеркальность» будет осложнять возвращение инфляции к цели в следующем году, предупреждает Пьянов.
По оценкам ЦБ, ослабление курса рубля на 10% добавляет инфляции 0,5-0,6 процентного пункта (п.п.). ВТБ считает эту оценку заниженной: его модели показывают — эффект переноса в пять раз сильнее, чем у ЦБ. Ослабление рубля может добавить в инфляцию 1—1,2 п. п. в течение трех месяцев, оценивала главный экономист «Т-инвестиций» Софья Донец.
У властей не так много инструментов для стабилизации валютного рынка, отмечал экономист по России и СНГ Bloomberg Economics Александр Исаков: если убрать неликвидные активы и золото, в Фонде национального благосостояния примерно $31 млрд, а всего в резервах — менее $100 млрд. Вероятно, единственным инструментом является коммуникация — вербальная и повышение ключевой ставки, как сигнал о решимости защитить стоимость рубля, полагает Исаков. Но «словесные интервенции» работают только когда за словами могут стоять практические действия, а когда «угрозам» особо не во что воплощаться, пользы не будет, пишет экономист Сергей Егиев.
Таким сигналом и мерами стала приостановка до конца года регулярных покупок валюты для Минфина по бюджетному правилу. Это увеличило чистые продажи валюты Центробанком вдвое — с 4,2 до 8,4 млрд руб. в день и немного успокоило рынок.
Повышение ставки даже до 25% вряд ли поможет рублю, считает экономист Дмитрий Полевой: из-за роста волатильности она меньше влияет на курс, теперь это влияние идет в основном через общий спрос в экономике и, в частности, на импорт (а он сейчас формирует основной спрос на валюту). Когда курс так скачет, разница в рублевых и валютных ставках становится не важна, объясняет Полевой.
Но ЦБ считает, что влияет на курс рубля через ключевую ставку. Регулятор не раз подчеркивал, что курс рубля плавающий, и он будет вмешиваться в торги только при угрозе финансовой стабильности.
«Падение курса рубля прямо сказывается на жизни каждого из нас: рост цен на импортные товары (в том числе еду), увеличение инфляции, рост процентных ставок и так далее по цепочке. Именно поэтому чрезмерная и быстрое обесценение отечественной валюты — это однозначный негатив <…> При падении рубля несчастны все, но каждый (в зависимости от того, где и как использует валюту) будет несчастлив по-своему», — пишет инвестбанкир Евгений Коган.
