85 лет назад, 30 ноября 1939 г. началась советско-финляндская война, ставшая серьезным испытанием на прочность для молодого финского государства и, впоследствии, одной из основ ее идентичности.
Была ли Финляндия готова к этой войне? И да, и нет одновременно. Финская армия провела летом, а затем в начале октября частичную мобилизацию, позволившую довести части и соединения в приграничных районах до штатов военного времени; летом на Карельском перешейке и на других угрожаемых направлениях совершенствовались имевшиеся и возводились новые укрепления и заграждения.
Кратное превосходство
Однако несмотря на оборонительные мероприятия, вооруженные силы Финляндии многократно уступали Красной армии, пополнившейся в ходе мобилизации, проведенной под псевдонимом «больших учебных сборов». К концу ноября на приграничных с Финляндией территориях сосредоточились 19 стрелковых дивизий, 5 танковых и две мотострелковые бригады Красной армии, а также значительные силы авиации. Они насчитывали более 350 000 человек, более 1300 танков, 1700 самолетов и более 2500 орудий против 180 000 солдат и офицеров, 25 танков, 112 самолетов и 700 орудий финнов.
Тем не менее, в Хельсинки до последнего момента надеялись, что Кремль не решится напасть. Известный финский политик Вяйне Таннер писал: «Школы, закрывшиеся на несколько недель, снова распахнули двери. Резервисты, призванные на внеочередные сборы, стали возвращаться на свои рабочие места…» (В. Таннер. Зимняя война. Дипломатическое противостояние Советского Союза и Финляндии. 1939–1940 гг. М.Центрполиграф. 2002. С. 121) По его свидетельствам, горожане начали смывать с оконных стекол бумажные полосы, предохранявшие их от взрывной волны. Иллюзии рассеялись только после Майнильского инцидента, когда СССР обвинил Финляндию в обстреле советской территории на Карельском перешейке 26 ноября и гибели 4 и ранении 9 бойцов и командиров Красной армии. Позже историки доказали, что находившийся у Майнилы 68-й стрелковый полк 70-й дивизии потерь не понес.
Секретный приказ о начале боевых действий был отдан почти за две недели до этого, 17 ноября. В Москве и Ленинграде надеялись, что Красная армия в примерно за 10 дней прорвет оборону противника, разгромит его главные силы на Карельском перешейке и в Карелии, в течение двух-трех недель займет Хельсинки и, выйдя к Ботническому заливу, отрежет Финляндию от возможных путей получения помощи из Швеции.
Первые дни боев давали советскому командованию основания для осторожного оптимизма: части прикрытия финской армии преимущественно отходили без серьезных боев. Исключением была ситуация на реке Тайпален-йоки на Карельском перешейке, находившейся недалеко от границы. Вышедшие к реке части 49-й, а затем и 150-й стрелковой дивизий встретили упорное сопротивление финнов, а попытки существенно расширить захваченный на левом берегу плацдарм не увенчались успехом и привели к большим потерям, например 49-я дивизия недосчиталась около 20% бойцов и командиров, стрелковых подразделений — почти половину «активных штыков».
Нападение и контратаки
10-12 декабря дивизии и бригады 7-й армии вышли к главной полосе укреплений «линии Маннергейма» на направлении главного удара — Карельском перешейке. Их попытки прорвать оборону противника на разных направлениях потерпели неудачу несмотря на поддержку тяжелой артиллерии, танков и авиации. Как отмечалось впоследствии в отчетах, советская пехота слабо взаимодействовала с танками и артиллерией. Последняя не имела точных сведений о расположении финских укреплений и часто вела огонь по площадям, неэффективно действовали и советские бомбардировщики.
Убедившись в прочности позиций на Карельском перешейке, финское командование смогло перебросить резервы на угрожающие направления, где дивизии Красной армии достаточно глубоко вклинились на сопредельную территорию.
Первый результативный контрудар был нанесен по продвинувшейся на 100 км 139-й стрелковой дивизии под Толвоярви в средней Карелии 13 декабря 1939 г. Измотанные длительными маршами и недостатком пище командиры и красноармейцы не выдержали обхода с флангов и отступили на 60-70 км, оставив более 2000 винтовок, 400 пулеметов и около 20 орудий. Командир дивизии комбриг Николай Беляев отделался снятием с должности.
Затем последовали удары по дивизиям 56-го корпуса 8-й армии, занявшим город Питкяранта на Ладожском озере и продвинувшихся далее на запад вдоль побережья. Перерезав пути снабжения советских войск и отразив попытки их освобождения, финские 12-я и 13-я пехотные дивизии сумели блокировать и уничтожить большинство гарнизонов в феврале 1940 г. В ходе неудачного прорыва одного из них финны захватили знамя 18-й стрелковой дивизии, ее раненого командира Григория Кондрашева судили и приговорили к расстрелу, командир разгромленной 34-й танковой бригады Степан Кондратьев застрелился.
Также финнам удалось нанести в конце декабря — начале января поражение сначала 163-й, а затем и 44-й стрелковым дивизиям 9-й армии в районе Суомуссалми. Окружение и разгром последней привели к потере около 3500 человек убитыми и пропавшими без вести (в большинстве — замерзшими и погибшими), примерно 5000 единиц стрелкового оружия, 350 пулеметов, более 100 орудий и 37 танков. Командира дивизии комбрига Алексея Виноградова, недавнего комбата, судили и расстреляли перед строем.
Финский полковник Ялмар Сииласвуо, командир действовавшей на этом направлении 9-й пехотной дивизией отмечал, что его солдаты и офицеры захватили вооружение и боеприпасы, о которых даже не могли мечтать. На север Финляндии зачастили иностранные корреспонденты, снимавшие места боев и нередко существенно преувеличивавших масштабы поражения и потери Красной армии.
Можно ли полагаться на помощь Запада
Финский историк Киммо Рантала пишет: «Манера, в которой было осуществлена агрессия, закалила готовность финнов к сопротивлению … Дело касалось не нескольких островов или незначительного перемещения границы, но возможной оккупации всей страны, лишения ее независимости… Пессимист Маннергейм схватился за маршальский жезл. Потенциальный соглашатель Таннер проявил себя, как один из наиболее решительных членов правительства» (Киммо Рантала. Сталин и судьба Финляндии. М. Весь мир. 2020. С. 31)
Отражение первого натиска не означало, однако, успеха в войне. Финское командование и правительство понимали, что военные, экономические и человеческие ресурсы страны несопоставимы с советскими и стремились заручиться помощью извне. Результаты их усилий оказались весьма ограниченными.
Планы Англии и Франции направить в Финляндию наземные войска остались на бумаге. Впрочем, даже их реализация не сулила бы финнам существенного облегчения: большую часть 100-тысячного контингента планировалось задействовать на охране побережья и месторождений полезных ископаемых и лишь 15 000 направить на фронт. Всего Финляндия получила из Швеции, Франции, Великобритании, Италии и других стран более 160 самолетов, по разным оценкам от 500 до 600 полевых и более 150 зенитных орудий, значительное число боеприпасов.
Вместе с трофеями они улучшили качественный состав финской артиллерии и авиации, ликвидировали дефицит снарядов, авиабомб и мин. Однако отсутствие наземной помощи или содействия с воздуха резко сокращали шансы Финляндии на успешное продолжение борьбы с многократно превосходящим противником.
По расчетам историка Павла Аптекаря, к 10 февраля, накануне начала операции по прорыву финской обороны на Карельском перешейке, только армии Северо-Западного фронта насчитывали более 700 000 бойцов и командиров, около 5800 орудий, 2300 танков и 2200 самолетов, они превосходили противостоящие финские войска в 6,5 раз в живой силе, в 12 раз по числу орудий и минометов, в 16 — в самолетах и имели абсолютное преимущество в танках. Общая численность советской группировки против Финляндии к тому моменту превысила миллион человек.
Подавляющее превосходство в техническом оснащении, мощные артиллерийская подготовка и бомбардировки с воздуха и применение новой тактики штурмовых групп позволило советским соединениям прорвать главную полосу «линии Маннергейма». Сам маршал писал, что «люди дошли до предела стойкости». Попытки финнов контратаковать были парированы вводов резервов, командование 7-й армии ввело в прорыв подвижную группу, занявшую 16 февраля станцию Кямяря, важнейший узел снабжения финской армии на перешейке. Ставка неприятеля отдала приказ на отход на тыловые позиции под Выборгом.
И хотя дальнейшее продвижение Красной армии нельзя было назвать стремительным, а на некоторых участках финские полки и дивизии продолжали успешно сдерживать превосходящие силы советских войск, было очевидно, что остановить их наступление на важнейшем направлении до прихода будет крайне затруднительно. Значительное превосходство в резервах и преимущество в воздухе позволяло командованию Северо-Западного фронта сочетать продавливание финской обороны с глубокими операциями, направленными на выход в тыл противника.
Например, 6 марта 86-я мотострелковая дивизия форсировала по льду Выборгский залив и захватила плацдарм на его западном берегу, грозя перерезать шоссе Выборг-Хельсинки.
Для его локализации финское командование задействовало часть резервов, предназначенных для обороны Выборга. В последние дни войны оно располагало в тылу всего 14 батальонами, которые рассматривались как последний резерв. Видя растущие потери (всего финская армия потеряла на той войне 26 000 солдат и офицеров убитыми и 48 000 ранеными) правительство призвало в армию резервистов 1895–1897 гг. рождения и юношей 1920 г. Становилось ясно, что продолжение войны создает угрозу разгрома армии, подрыва демографического потенциала страны, и оккупации значительной части ее территории.
«На конечной стадии войны самым слабым местом был не недостаток военных материалов, а нехватка живой силы. Фронт растянулся, все имевшиеся войска были уже задействованы и люди были смертельно утомлены. Сможем ли мы противостоять противнику до того, как весенняя распутица даст нам несколько недель на передышку. ДО тех пор, пока армия не разбита… самый лучший выход из положения — постараться прекратить военные действия», — писал Маннергейм (Карл Густав Маннергейм. Мемуары. М. Вагриус. 1999. С. 305-306). В этой ситуации правительство под давлением общественного мнения и военных пошло на мирные переговоры.
Территориальные потери и независимость
По условиям Московского договора от 12 марта 1940 г. Финляндия уступала СССР Карельский перешеек с Выборгом (второй по численности населения город Финляндии до 1939 г.) и Кексгольмом (нынешний Приозерск), значительные территории в Карелии и Заполярье.
Маннергейм обратился к армии и народу с заявлением, в котором, в частности, писал: «Благодарю армию Финляндии, все рода ее войск, которые в благородном ратном деле вершили героические дела с самых первых дней войны, благодарю за храбрость, с которой они боролись с противником, по силам превосходящим их во много раз, за упорство, с которым они вгрызались за каждую пядь родной земли… Несмотря на храбрость и самопожертвование, правительство вынуждено было заключить мир на суровых условиях… Нам крепкими руками следует взяться за строительные работы, чтобы на оставшейся территории воздвигнуть дома для тех, кто остался без крова. Нам также как и раньше нужно быть в готовности защитить нашу родину с теми решительностью и силой». (К.Г.Маннергейм. Ук.соч. С. 307-308).
Тем не менее, упорное сопротивление Финляндии зимой 1939–1940 гг. позволило ей сохранить независимость в отличие Эстонии, Латвии и Литвы в 1940 г. и, возможно повлияло на решение советских руководителей не вторгаться в центральные районы страны летом 1944 г. Они понимали, что такое наступление повлечь за собой большие потери: за 105 дней Зимней войны безвозвратные потери Красной армии в пять раз превысили финские. «Сточки зрения будущего развития существенным фактором было то, что удалось избежать оккупации и боевых действий в сердце страны», — заключает Киммо Рентола.
