Начнем с пропагандистов.
Авторитеты и хвалители
Коллективное сочинение под названием «Кристалл роста. К русскому экономическому чуду» вышло накануне нынешней войны. Формально говоря, это вполне научный труд, посвященный зигзагам российской экономики с 1880-х и до 2020-х.
Но интересен «Кристалл роста» вовсе не цифровым материалом, который примерно так же соотносится с действительностью, как болтовня казенных телеполитологов с реальной политикой. Он занимателен своей близостью к сегодняшним путинским понятиям о российской экономической стратегии.
На авторитетность книжки указывает бесконечно длинный перечень восторженных отзывов, предваряющих основной текст. Тут и Никита Михалков, и академик Глазьев, и философ Дугин и еще десятки и десятки хвалителей. Полистаешь и поймешь, что составители «Кристалла» говорят не от себя.
По их словам, в империи за последние полтора века сменились то ли восемь, то ли девять экономических моделей. Но по-настоящему прекрасной была лишь одна — сталинская: «в ХХ веке самый большой в мире рост национальной экономики на протяжении более чем 20 лет был достигнут именно в нашей стране в 1929–1955 годах (за вычетом четырех военных лет)». Ничего подобного, напоминают сочинители «Кристалла», не получалось ни до, ни после.
В последние десятилетия царизма экономика более или менее росла, но не очень шустро. Исключением якобы оказались только несколько лет, проведенных под руководством Петра Столыпина. НЭП был не плох, но и не хорош. Ну, а когда Сталина не стало, начался спад темпов, а потом и стагнация. Девяностые годы вообще были ужасны. Потом пришел Путин и многое исправил, но «возможности существенного роста экономики на основе сырьевой модели оказываются принципиально исчерпаны».
Значит, самое время вернуться к сталинским истокам. Потому что сходство тех раскладов, что были в конце 1920-х, и нынешних российских обстоятельств якобы поразительное. Тут и отсутствие эффекта низкой базы (потому что к концу нэпа экономика советской империи будто бы уже сильно превзошла царскую), и западные санкции, и дефицит технологий, и внушительные внешние долги.
И в тот раз эти неудобства замечательным образом были преодолены. Значит, все получится и на этот раз.
По стопам предшественника
Рецепт экономического чуда, которое предстоит совершить, состоит из четырех ингредиентов. Во-первых, мудрый диктатор, во-вторых, умелое планирование, в-третьих, ограниченное использование частного сектора, и в-четвертых, энтузиазм народа.
Без диктатора, оказывается, не обошлось еще ни одно экономическое чудо. В качестве примеров приводятся Китай, Тайвань, Сингапур, Южная Корея, а также почему-то Япония. Впрочем, «восточноазиатский уклон» рассуждений — это уклон путинского режима. Авторы просто стараются соответствовать.
С планированием экономики сочинители, видимо, на открытия не претендуют. В их изложении это банальная глазьевщина, хотя и выдаваемая за нечто, сотворенное лучшими российскими умами еще сто лет назад.
Подлинное открытие сделано на другом участке. Оказывается, сталинская система, как сейчас и путинская, тоже любила частное предпринимательство:
«Предпринимательская инициатива в форме артелей, кустарей, личных приусадебных хозяйств обеспечивала потребительское разнообразие — производила бóльшую часть основных продуктов питания и значительную часть товаров массового спроса. Государством обеспечивалась быстрая регистрация, благоприятные административные условия, доступное финансирование, технологическое развитие, налоговые льготы и иные меры поддержки предпринимательской инициативы».
Прямо хочется стать сталинским колхозником или кустарем, купающимся в «льготах» и «финансировании». Возможно, эта выдумка имеет психотерапевтическое назначение — чтобы убедить, что Путин даже и в этом только повторяет своего предшественника.
Ну и, наконец, народный энтузиазм. «Практическая кристаллизация национального „экономического бриллианта“ может быть реализована только в результате целеустремленной, мотивированной, созидательной консолидации усилий и энергии подавляющего большинства людей, живущих в России. Людей, которые поверят, воспримут и станут творцами преобразований. Людей, для которых словосочетание „эта страна“ навсегда уйдет в прошлое и сменится на искреннее и высокое — „Моя Россия!“»
Несомненно, в глазах Путина «практическая кристаллизация» очередного российского чуда должна стать приложением пересочиненных рецептов Сталина к сегодняшней России. Это именно то, чем он сейчас занят, и говорить о неудаче явно рано. Тем интереснее взгляд на те же российские ситуации профессиональных историков экономики.
Затянувшийся сюрприз
Подсчеты, выполненные Стивеном Бродбери и Еленой Корчминой, и только что опубликованные в The Journal of Economic History, охватывают (включая и массивы уже известных сведений) 1690-е — 2000-е годы.
Главным сюрпризом их работы стало выяснение того, что вплоть до 1920-х российский ВВП на душу населения колебался около уровня конца XVII века. И только после окончания НЭПа быстро и почти бесперебойно лез вверх вплоть до конца 1980-х.
В 1990-е ВВП резко упал, потом опять стал расти, но и в 2000-е еще не вернулся к советским максимумам. Это случилось только в последние предвоенные годы, которые этим исследованием уже не захвачены.
Сверим с «Кристаллом». Вопреки его утверждению, эффект низкой базы к началу сталинского взлета экономики как раз имел место. При НЭПе уровень благосостояния царской России так и не был восстановлен.
Но ничто не мешает и в самом деле назвать 1930-е — 1950-е эпохой экономического чуда. Только это чудо длилось не двадцать лет, а сорок, и со смертью Сталина не закончилось. Советская экономика начала замедляться только в 1970-е.
Уже и частный сектор, даже в том полузадушенном виде, что существовал при Сталине, был разгромлен Хрущевым, уже и рука правителя на горле державы была брежневской, а советское чудо все не заканчивалось. Согласитесь, это колеблет рецептуру путинского «Кристалла». Похоже, у русских экономических чудес какой-то другой механизм.
Приказано расти
Понять механизм этих чудес можно из опыта предреволюционных двухсот лет. Ведь работа Бродбери и Корчминой так и называется: «Catching-Up and Falling Behind» («То догоняет, то отстает»). И сразу видно, когда Россия «догоняла».
Это происходило в первые 60 лет XVIII века и вполне может быть названо первым русским экономическим чудом (см. график: тренд обозначен красной стрелкой).
«В 1690-х годах существовал значительный разрыв в ВВП на душу населения между Россией и северо-западной Европой, но Россия едва достигала половины голландского уровня и менее 60% британского уровня, — пишут исследователи, – однако в первой половине XVIII века Россия вступила в фазу догоняющего развития. К 1760-м годам российский ВВП на душу населения достиг более 60% голландского уровня и почти 70% британского уровня».
Бродбери и Корчмина почти не объясняют причин, а если и объясняют, то с помощью прямолинейных технократических рассуждений. Но мы-то знаем, что это была эпоха Петра Первого, тогдашнего Сталина, и первых его преемников.
Петр, как и Сталин, создал мощную военно-административную машину, и российская экономика, подчиняясь приказам этой машины, пошла в рост. Вряд ли рядовым подданным что-нибудь доставалось от этого роста. Все уходило на войны. Но пока петровская система работала, российское производство увеличивалось.
Экономика должна идти не туда, куда хочет
«Но за этим, — продолжают свое повествование авторы, последовал период спада между 1760-ми и 1800-ми годами и стагнация с 1800-х по 1880-е годы, в результате чего Россия конца XIX века оказалась дальше от Запада, чем в начале XVIII века… ВВП на душу населения в 1880-х годах был всего на 3% выше, чем в 1690-х годах… К 1880-м годам ВВП на душу населения в России составлял чуть более 20% от британского уровня и менее 30% от голландского уровня… Япония обогнала Россию в середине XIX века, китайская дельта Янцзы оставалась впереди вплоть до 1880-х годов, а Османская империя догоняла Россию».
Более чем вековой упадок России был относительным, поскольку население империи быстро росло, и суммарные производственные показатели увеличивались. Но упадок был, и объяснялся он явно не тем, что во главе империи стояли недостаточно мудрые или безвольные правители. Екатерина Вторая была очень умна, а Николай Первый славился железной волей.
Причина в кризисе петровской системы, при которой режим выжимал все из каждого подданного. Такие режимы не вечны и неизбежно входят в фазу разложения. В 1762-м был издан Манифест о вольности дворянства, и дворяне, до этого такие же крепостные, как и их крестьяне, получили «волю». Хватка режима ослабела, хватка помещиков усилилась, и российская крестьянская экономика, привыкшая функционировать по приказу государства, впала в стагнацию и оставалась в ней вплоть до отмены крепостного права.
Перестав руководить сельским хозяйством, режим, однако, продолжал командовать промышленностью и подталкивать ее к росту. Но не всю, а только крупные предприятия, имевшие военное значение. А мелкое производство, которое обслуживало гражданские нужды, стагнировало в России целый век. Поэтому в 1800-е годы крупные мануфактуры давали 22,1% промышленного производства, а в 1880-е — 47,9%.
К этому времени тяжелая промышленность стала уже достаточно большой, чтобы российское государство начало воспринимать ее развитие как свой главный или почти главный проект.
Отсюда и ускорение хозяйственного роста в конце XIX века, в эпоху министра финансов и премьера Сергея Витте, протекциониста и дирижиста. Несмотря на капиталистическую фразеологию, его практика была вполне традиционной для России: экономика должна идти не туда, куда хочет, а туда, куда скажет государство.
Рост продолжался и при Петре Столыпине, хотя и без ускорения, придуманного сочинителями «Кристалла». В любом случае, России предстояло пройти через превращение сельских работников в городских, неизбежно сопровождаемое так называемым экономическим чудом. Но это чудо пришлось уже на советскую эпоху.
***
Как видим, механизмы российского хозяйственного развития и при царизме, и при советах, и при Путине вполне одинаковы. Собственных ресурсов роста в народном хозяйстве России исторически очень мало, а те, что есть, всегда изымаются или блокируются властями.
Российская экономика растет только по команде и под давлением государства. Именно поэтому она растет не всегда, а иногда. После каждого взлета обязателен застой или спад.
Стремительность подъема в эпоху сталинского и постсталинского экономического чуда (1930–1970) объяснялась уникальным стечением обстоятельств и больше не может быть повторена. Путин следует традиции российских режимов и пытается организовать сверху очередной военно-хозяйственный скачок. Это возможно. Но скачок теперь уже не может быть большим и станет прологом к очередному российскому спаду или застою.
