Напряженный интерес российского правителя к американским выборам объяснялся не только тем, что на них, по его мнению, решалась судьба Украины. Помимо этого, и с большим основанием, Путин мог считать эти выборы ключевым моментом всемирной духовной битвы.
Той самой, в которой он отводит самому себе центральную роль, а Дональду Трампу, победителю, — роль своего помощника и единомышленника. И это только отчасти грезы.
Мутация уже состоялась
«Трамп выглядит лидером культурной контрреволюции — восстания „простых американцев“ против радикального прогрессизма демократической элиты, — пишет Re:Russia. — Политические дебаты все меньше касаются вопросов практической политики и все больше — разногласий, которые связаны с вопросами культурной идентичности и потому являются или по крайней мере кажутся экзистенциальными… Культурной войной заражена не одна Америка — в каком-то смысле ею заражен весь мир…»
Считаю это утверждение правильным, но смягченным. Пора назвать раскол, который переживает Америка, да и Запад в целом, уже не просто культурным, а религиозным. Тому, кто хочет понимать происходящее, необходимо признать это как свершившийся факт.
Американский контрпрогрессизм имеет вождя, но сам по себе он многослойный и запутанный. По крайней мере, пока. А вот что касается прогрессизма и его идейного ядра вокизма (пробужденчества), то вождя у него нет, зато его мутация в цельное боевое учение религиозного типа совершенно очевидна.
Теперь любые споры с прогрессистами и особенно с вокистами — это споры о вере. Отсюда и неведомый ранее накал этих споров, которые только формально напоминают былые политические дискуссии.
Прогрессизм больше не совокупность политических доктрин, с которыми можно в чем-то соглашаться, в чем-то нет, и которые можно оспаривать, используя разумные доводы. Теперь это религия, несогласие с любым положением которой — кощунство и покушение на святыню.
Кто сомневается, что причина мирового потепления — выделяемые заводами и коровами парниковые газы, тот не оппонент, а кощунник («фашист»). Но и тот, кто говорит, что атомные электростанции надо поощрять, поскольку они, в отличие от прочих, парниковых газов не выделяют, — тоже фашист. Формальная логичность его рассуждений только выдает его с головой. И это самые безобидные примеры из всех.
Жрецы и мудрецы
Прогрессизм, с сопутствующими гуманитарными дисциплинами (критической расовой теорией, постколониальными исследованиями, гендерными исследованиями и т. д.) стилизует себя как нечто научное.
Но попытки приложить к его наукам те же стандарты, что и к наукам обычного типа, приводят адептов ярость. И это понятная ярость. Проповедники прогрессистских теорий не ученые, а жрецы, носители иррациональной мудрости. Их тексты сакральны и не могут критиковаться иноверцами.
Вероучения, с их многообразными речевыми, пищевыми и сексуальными предписаниями и запретами, обычны в человеческом обиходе. Проблема прогрессизма-XXI не в ритуальных практиках, которые он предписывает своей пастве, а в том что он — стопроцентно посюстороннее вероучение. Царство его — от мира сего.
Именно поэтому адепты прогрессизма наотрез отказываются признать его религией и абсолютно враждебны принципу свободы совести. Они не хотят быть просто одной из конфессий. Их вера должна быть единственной и обязательной для всех. Потому что Добро не может сосуществовать со Злом. Такая мутация прогрессивных доктрин не могла быть результатом происков отдельных лиц. Это воля истории, и это тот воздух, которым сейчас дышит заметная часть человечества.
Но другая часть человечества, и особенно Россия, исповедует светские религии, противостоящие прогрессистской вере. Самой целостной и радикальной из этих религий как раз и является путинское вероучение.
Как важно быть модным
На первый взгляд, этот контрпрогрессизм противоречит российским традициям. Россия — страна моды. Век за веком она воспроизводила и творчески развивала то, что на Западе воспринималось как прогрессивное — даже еще до того, как само это слово вошло в оборот.
Когда в Европе были в моде абсолютные монархии, Петр Первый осуществил первый в незападном мире проект фасадной абсолютистско-монархической европеизации. И его монархия была самой абсолютной из всех.
Когда в моду вошел просвещенный монархизм, Екатерина Вторая была самой просвещенной. Правда, в отличие от второго по калибру просветителя, австрийского кайзера Иосифа Второго, она в своей державе не отменила крепостное право, а наоборот, ужесточила. Но зато ни у кого из ее коллег-монархов не было такой дружбы с тогдашними корифеями европейской передовой мысли.
Александр Второй решил упразднить крепостное право не потому, что крестьяне бунтовали, и не под нажимом российских аболиционистов. Крестьянские бунты случались редко, и ничего похожего на американское аболиционистское движение в его империи не было. Но именно тогда, в конце 1850-х, в Америке кипели споры о рабстве, и буквально все в Европе говорили, что пора его, наконец, отменить. Русский царь решил, что надо быть как все.
Тоталитарный режим, который у нас возник в XX веке, соответствовал самым передовым тогдашним идеям и даже их далеко обгонял. На Западе на него смотрели со страхом, но часто и с интересом. И заскорузлым уж точно не считали. Наоборот, полигоном, где на людях проверяют прогрессивные новинки.
Но и сталинский поворот к идейно-культурному консерватизму в 1930-е тоже был полностью в духе времени. Потому что время изменилось, и новаторство выдохлось. Монументальная тяжеловесность брала верх всюду, а не только в диктатурах. Тогдашние парадные здания в Москве, Берлине и Вашингтоне выглядели как творения одной архитектурной школы.
Хрущевский разворот к новаторству и коммунистическому строительству во второй половине 1950-х тоже целиком попадал в тогдашний мировой тренд. Ведь в западную моду как раз вернулся авангардизм в сочетании с верой в государственное управление всеми сферами.
А всемирная вера 1990-х в «конец истории» очень сочеталась с преобладавшими тогда у нас понятиями, что главная угроза идет от людей прошлого, от коммунистов, что свобода неизбежна и что наладить рыночную экономику — значит, все наладить.
Свежее дыхание путинианства
Перечисленное отнюдь не означает, что Россия не имела своего пути и копировала Европу. Это явно не так. Константы нашей империи не были заемными. Они всегда были одни и те же: безоговорочное господство центральной власти и державные мании преследования и величия в качестве официального вероисповедания.
Но оформление этого вероучения подстраивалось под западную моду. Россия, повторю, страна моды, и ее костюм всегда соответствовал духу времени.
И сейчас происходит то же самое. Составные элементы российско-путинской идеологии хоть и выглядят реакционными, но по сути новы и свежи. Это перелицованные, перевернутые и перетолкованные установки западного вокизма.
Та же одержимость сексуальными практиками, уборными, запретами, цензурой, дозволенными и недозволенными словами и всем прочим по списку. И конечно, пропитанность крайне похожим конспирологическим духом и насыщенность штампами критически-расового и постколониального учений, вывернутыми наизнанку в пользу русских и Российской империи.
Вряд ли все это было сочинено по заранее заготовленному плану. И даже вряд ли по просьбе народа, хоть и покорного, но не так уж старательно следующего за начальственными увлечениями. Просто Путин и его интеллектуальная обслуга дышат тем же воздухом, что и все. И вбирают то, что в нем носится. Лет двенадцать назад их стержневые имперские идеи уже были теми же, что и сейчас. Но нарядить их в костюм нынешнего путинского вероучения было еще невозможно. Для этого должна была измениться мировая атмосфера. И она изменилась.
Сегодня государственной религией РФ является радикальный языческий контрпрогрессизм. Путину чрезвычайно нравится быть верховным жрецом этого вероучения. Он продвигает его и в расколотые страны Запада, и в антизападные державы Юга.
***
Конкурентный потенциал путинианства в сегодняшней мировой атмосфере достаточно высок. Оно устроено по той же схеме, что и вокизм. Тоже конспирологично, тоже пронизано языческой посюсторонностью и тоже дает своим адептам ответы на любые вопросы, хотя его запреты и предписания совершенно другие.
Путинианство светит отраженным светом и отображает прискорбные идейные мутации Запада. Но пока кризис Америки и Европы идет по восходящей, оно будет в силе. С ним может покончить только выход Запада из кризиса, а он уж точно быстрым не будет.
