За здравие
Как ни странно, основные участники событий пострадали несильно.
Основной сюжет — обвинения в адрес Леонида Невзлина — переходит в фазу позиционной войны. Невзлин наверняка готовит какие-то ответы, дальше будет много итераций, все это закончится решением, которое может не устроить кого-то из нас, но устроит европейскую юстицию. Очевидно, что поддерживать внимание СМИ и общественности на столь высоком уровне, как сейчас, не получится. История уйдет за кадр.
Обрушить репутацию Ходорковского в западных политических кругах — думаю, это и было одной из целей ФСБ, уши которой не просто торчат, а видны невооруженным глазом (главный информатор оттуда, никто не отрицает) — не удалось. Об этом говорит, в частности, заявление представителя ПАСЕ по делам русской эмиграции. Большинство из наших ведущих журналистов в его причастность к нападению на Леонида Волкова и Александру Петрачкову, по-моему, тоже не поверило.
С репутацией ФБК тоже, полагаю, ничего не случилось. Кто им верил, будет верить еще больше, потому что в их адрес звучит критика, и сторонники, естественно, бросаются на защиту; а кто не верил, будет и дальше не верить, получив для своего неверия дополнительные аргументы.
Вообще: никто из заметных фигур эмиграции репутационных потерь не понес — сформировавшиеся образы всегда стабильны и обладают механизмами самоподдержания.
Престиж эмиграции в России тоже, скорее всего, не пострадал. Во-первых, он крайне низок, а во-вторых, далеко не до всех там эта информация дошла. Это мы в эпицентре взрыва, и нам кажется, что все только об этом и говорят. Нет, не все и не только об этом!
А теперь за упокой
Страшный удар нанесен по той группе политически активных людей, которые, не обладая особенной известностью, собственно, и составляют российскую оппозицию в изгнании. Оппозиция как сообщество — это не гранды, дающие интервью, это люди, которые приходят на митинги, участвуют в волонтерском движении, пишут письма политзаключенным. Да просто – ненавидят войну и все, что к ней привело.
Именно на них надежда!
Совокупность этих людей важнее совокупности грандов. Гранды могут быть заменены другими грандами, а вот масса этих людей – незаменима.
Многие из них пишут в твиттер и в другие сети, и у каждого есть, пусть и небольшая, но аудитория.
Они никогда не были совсем едиными. Они ругались между собой и по поводу конкретных персон и событий, и по тому, что следует делать и каковы наши перспективы. Но у них было базовое согласие — война и Путин — которое позволяло оставлять разногласия за скобками.
На митингах в Европе, на которых мне доводилось выступать, были и сторонники, и противники тех или иных людей или организаций, но это не мешало чувствовать, что мы все вместе. Все знали, против чего мы и за что.
И вот теперь именно это если не уничтожено, то поколеблено. В сетях обсуждают не Харьков или Курск, не очередную расправу над нашими товарищами в России, а кто что кому сказал в перебранке Невзлингейта. Дискуссиям в сетях становятся все более жесткими, уровень взаимной ненависти зашкаливает.
Злоба и ожесточение адресованы уже давно не заказчику нападений, а друг другу, тем, кто, как и ты, вынужден покинуть дом, пройти через бюрократический ад и пытаться на обломках прежней жизни устроить новую. А иногда — не часто, слава Богу, — и тем, кто стоял рядом с тобой перед цепью ОМОНа или был в одном автозаке.
Такое впечатление, что главный враг теперь – не Путин, а или ФБК, или Ходорковский, или еще кто-то из наших же рядов. Или тот, кто сказал что-то не то о ком-нибудь не том.
Это затягивает, как паника в бегущей толпе. Я вот тоже зачем-то влез. Ну, сказал Иван Жданов то, что мне кажется не соответствующим позиции публичного политика. Стоило ли писать об этом? Мне же враг не он, а тот, кто посадил его отца.
Нет у меня рецепта, как восстановить разрушенное!
Разве что постараться в этой самоубийственной войне участия больше не принимать. К чему и призываю!
