Более сотни работ, преимущественно новых, — живопись, исталляции, фотографии, скульптура — созданы художниками, в массе своей давно заявившими о своем отношении к российскому режиму. Спустя два с половиной года после нападения России на Украину это искусство воспринимается не столько как протест, сколько как свидетельские показания. Или, скорее, как диагноз, а где-то и уверенный прогноз.
«מְנֵא מְנֵא תְּקֵל וּפַרְסִין» («Мене, мене, текел, упарсин» — «мина, мина, шекель, полмины», или «взвешен, измерен, оценен») написала неведомая рука на стене во время пира вавилонского царя Валтасара. И Кир уничтожил Вавилон. «Mene, tekel, uparsin», — написано на электронном табло под узнаваемым силуэтом зубцов Кремлевской стены (Сергей Монгайт, «Написано на стене»). Отчасти утешает, что сделана работа в том же городе, где и Рембрандт написал «Пир Валтасара». Но наш Вавилон пока стоит, и победа над абсолютным злом все еще в мечтах, родившихся не сегодня.
«Мы столкнулись с настоящим нагромождением лжи», — декларирует в своей работе 2020 года Серафима Бреслер, художница, еще сравнительно недавно преподававшая в Британской школе дизайна в Москве. Но уже год назад, в качестве студентки гамбургской HFBK (Высшей школы изобразительных искусств), она создала вместе с однокурсницами и художниками из Украины, России и Беларуси проект «Инициатива культурной интеграции», призванный помочь беженцам, спасающимся в Гамбурге от войны. Ее представленный в De Balie холст — бесконечная полоса, уходящая куда-то под потолок, напоминает фотопленку со снимками. Это и есть напечатанные фотографии — разъятые на кадры моменты из «Танца маленьких лебедей».
У Philippenzo, еще одного героя выставки, тоже была когда-то реализованная в искусстве мечта о «Лебедином» — инсталляция «Озеро», показанная в 2019 году в Екатеринбурге: нарисованный экран телевизора, по которому идет главный балет Петра Ильича, с текстом «Бесконечных двадцать лет мы с надеждой ждём балет». После начала войны Philippenzo сделал в родном Волгограде мурал «Цинк наш», за что — тогда еще такое было возможно — получил штраф 80 тыс. руб. За «Изроссилование» — граффити, появившееся в прошлогодний День России в Москве, под Электрозаводским мостом, последовал арест на 15 суток, потом еще, и, наконец, отпущенный накануне допроса домой, Philippenzo успел выскользнуть из объятий родной страны.
Именно «Изроссилование» я вспомнила, глядя, как, за пару часов до вернисажа, художник доводит до ума черно-белый холст с кладбищенскими крестами, на которых косая перекладина превращает христианский символ в букву Z. 12 июня 2022 года, когда все увидели фотографию граффити в соцсетях, работа вызвала не только восторг. Многие не скрывали своих сомнений в самой возможности создания такого граффити. «Да это точно фотошоп», — писали все, кому не лень. И ошибались. «Место не самое проездное, — объяснил автор, когда, познакомившись с ним в Амстердаме, я неловко спросила, как дело было.— Да еще и ночь. Часов двух — двух с половиной хватило на все».
«Искусство сопротивления — симптом: когда начинается искусство, это верный признак того, что больной режим обречен и умирает», — комментировала выставку Линор Горалик, одна из многих ее участников. Как раз на фоне ужастиков-«икон» Линор крутят на выставке видео Надежды Толоконниковой (Pussy Riot) «Пепел Путина». Пока зрители ласкают взглядом нежные Надины коленки в чулках в сеточку, ее рука ловко заполняет продуктом горения аптечные пузырьки. Все сама.
В числе выставляющихся, помимо упомянутых авторов, — Андрей Бильжо (у каждого в голове при виде его рисунка «Поцелуй дьявола» — свои герои), Виктор Меламед, Михаил Рэй, Данила Ткаченко, Слава Птрк, Артем Лоскутов, Владлена Санду, Алексей Ковальчук…
И много художников, выставляющихся под мало что говорящими о них псевдонимами: olo.olooloolo, Kungfuct, Pomidor, Партия мертвых, Igor Ost, artisterror, BFMTH, К.Hell, Курил Что, AXYXY… Среди них и куратор, выступивший одновременно экспонентом. Его не допускающая разночтений «Маленькая страна» — про одну грозную республику, живущую внутри России по своим законам. Мечеть в стиле Айя- Софии (как раз такую построили не так давно в столице республики) на ярко-зеленом квадратном полотнище вызывает в памяти неполиткорректного Бродского — «Зелень только на знамени Пророка» из «Путешествия в Стамбул».
И конечно, не дает забыть о тканевых «картинах» Тимура Новикова.
Выставка и в целом подтверждает истину: старые идеи живут и побеждают, как минимум, в силу своей проверенности и вечной, увы, актуальности. Не знаю, кто именно скрывается под псевдонимом Kastuś Kalinoŭski (так звали героя Январского восстания 1863–1864 годах на землях бывшей Речи Посполитой против Российской империи), но его фарфоровые инвалиды («Солдаты», из серии «Печальные игрушки») отсылают, конечно же, к скульптурам Вадима Сидура, чье столетие мы только что отметили. А фарфоровая мясорубка с младенцами в пеленках (Tasya Asya, «Первородный долг перед Российской Федерацией») — к «Стене», снятой Аланом Паркером на музыку «Пинк Флойд» и когда-то шокировавшей мировую общественность. Но больше 40 лет прошло, общественность привыкла.
К печальной странице из истории отечественного искусства (и истории страны) невольно обращены и рисунки Саши Скочиленко, попавшей, к счастью, накануне открытия выставки в число политических заключенных, обменянных Путиным на убийц и террористов. Осужденная на семь лет колонии за «фейки об армии» (напомню, что Саша подменила ценники в супермаркете на антивоенные листовки), Скочиленко в каком-то смысле художник поневоле. Училась-то она на режиссерском факультете петербургской Театральной академии и прежде, до всей этой истории, профессионально занималась музыкой, писала стихи.
А рисовать всерьез стала, оказавшись в заключении. Мама Саши рассказывает, что даже цветные карандаши удалось передать дочери далеко не сразу, и только шесть цветов. А так — все шло в ход, включая разведенную пасту из гелевых ручек. Разумеется, при всех издевательствах тюремщиков, условия, в которых оказалась Саша, едва ли можно сравнить с теми, в которых создавали свои графические свидетельства тотальных гулаговских унижений в 1940–1950-х еще более юные в тот момент, чем Саша, Борис Свешников и Юло Соостер. Как не вспомнить, что рисовать в тех лагерях было вовсе запрещено и, когда вертухай выхватил у Соостера пачку рисунков и бросил в огонь, а Соостер их вытащил, за это ему выбили передние зубы.
Соостеру, кстати, в октябре тоже 100 лет. И нет, я не сравниваю те ужасы с этими, но не могу не замечать тренд, который очевиден всем.
