Преобладали среди них французы и итальянцы, но и США, главная вражеская держава периода холодной войны, были представлены — пусть и не слишком обильно. В конце 1940-х и в 1950-е невероятно популярен в СССР был Пол Робсон — замечательный чёрный певец, бас, исполнитель народных песен и бродвейских арий, лауреат Сталинской премии 1952 года.
В 1960-1970-е на смену Робсону пришёл артист более мелкого калибра — неудачливый рок-н-рольщик из Денвера по имени Дин Рид. Он обосновался в Восточном Берлине, снимался в социалистических вестернах, протестовал против американского империализма и покончил с собой в 1986 году.
С началом горбачёвских реформ и тем более в относительно вольные 1990-е весь институт «полезных идиотов» и «друзей России» утратил актуальность — не надо было быть ни дураком, ни леваком, ни эксцентриком, чтобы симпатизировать стране, выбравшей демократию. Однако с приходом к власти Путина и стремительному возвращению к позициям холодной войны — и уже почти «горячей»! — агенты влияния из, как их теперь называют, «недружественных стран» вновь стали предметом повышенного спроса.
Известный американский кинорежиссёр Оливер Стоун поддержал в свое время аннексию Крыма и снял в 2017 году апологетичный документальный фильм о Путине. Но даже его симпатии к кремлевскому автократу не хватило, чтобы оправдать, а тем более поддержать полномасштабную интервенцию в Украину в 2022 году. Так же неодобрительно высказались по поводу неспровоцированной агрессии недавние любимцы российских властей француз Жерар Депардье, немец Тилль Линдеманн (солист Rammstein) и другие. Единственный мало-мальски публичный западный персонаж, сохранивший полную лояльность нынешнему российскому режиму, — экшн-актёр Стивен Сигал. Но он давно вышел в расход и мало кого сегодня интересует. Поэтому неудивительно, что московская пропаганда с таким вожделением ловит каждую кроху информации, каждый — даже самый сомнительный — повод, который можно интерпретировать как слово или акцию поддержки государства-изгоя. Очень невесело находиться в почти тотальной изоляции от цивилизованного мира, и тут любой визитёр с «большой земли» — а тем более реально знаменитый — это дар Божий!
Именно таким долгожданным событием оказался для российских медиа внезапный молниеносный визит американского рэпера Канье Уэста.
Всю карьеру Канье Уэста (он вроде бы сменил имя на Йе/Ye, но мало кто его так называет) буквально распирает от скандалов — на музыкальной почве, в личной жизни, по политическим мотивам. Ему принадлежит множество высказываний, которые можно квалифицировать как провокационные, противоречивые и просто идиотские. (Как вам, например, это: «Я люблю евреев, но нацистов я тоже люблю»?) Для путинской пропаганды, обожающей представлять загнивающий Запад скопищем фриков, он давно стал ценным и часто цитируемым источником — тем более что периодически обкладывает проклятиями американский политический истеблишмент (правда, потом часто извиняется). В этом смысле он по статусу напоминает другого неявного любимца российских СМИ, Илона Маска, — оба, конечно, незаурядные личности, эго-маньяки, помешаны на саморекламе и любят вызывать огонь на себя, в том числе и «неоднозначными» высказываниями в адрес политики России и Путина.
Войну в Украине Канье Уэст пока вроде бы никак не комментировал — ни поддержки, ни осуждения. Тем не менее на его последнем альбоме «Vultures 1» (вышел зимой этого года) в заглавной песне есть такие строчки: «She wants me to put some of this coke in her butt, ugh she Russian, I beat up the pussy for Ukraine…» Что можно вкратце пересказать так: «Я русской подружке киску порву за Украину».
Можно списать на сложности перевода, конечно, трактовать так или иначе, но непреложный факт таков: звезда хип-хопа прибыл в столицу России с сугубо частным визитом — отпраздновать 40-й день рождения русского знакомого (может, даже друга) и партнера Гоши Рубчинского. Гоша — самый известный российский фэшн-дизайнер, родоначальник гопнического гламура в современной псевдоуличной моде, а с конца прошлого года — главный художник уэстовской одежной компании Yeezy. Что само по себе почётно.
Однако праздничной вечеринкой, прогулкой по Красной площади и круизом на теплоходе по Москве-реке дело не ограничилось. Не только изголодавшиеся по иностранным визитерам медиа, но и простая публика жаждали большего и принялись фантазировать: раз Канье Уэст в Москве — значит, должен быть концерт. А если концерт — то не иначе как в Лужниках (как когда-то Майкл Джексон и Rolling Stones). Влажные мечты фанов обернулись для мошенников прибылью — в интернете начались продажи билетов (ценой от одной до трёх тысяч рублей — весьма бюджетно…) на концерт-фантом. Толпа поклонников рэпера собралась у отеля Four Seasons, но так и не дождалась кумира. Полиция дежурила, но задержаний вроде не было. Пробыв в столице РФ двое суток, Уэст покинул город, ни разу не показавшись на публике и не встретившись ни с одним официальным лицом.
И правильно сделал.
Эта маленькая, слегка анекдотическая история вряд ли войдёт в реестр одиозных скандалов, учинённых признанным столпом хип-хопа: вёл он себя максимально сдержанно и незаметно; не высказывался. К портрету путинской России образца 2024 года она добавляет один штришок: несмотря на нескончаемую и только крепнущую антизападную пропаганду, народ — столичный, во всяком случае, — явно истосковался по мировой культурной повестке. И несмотря на всю перверсивность жажды прильнуть — это в стране «традиционных ценностей»! — к символу американского декадентского мрака, молодой народ готов хором кричать «Йе!»
