Во Франции чисто мажоритарная избирательная система. Поэтому окончательная политическая конфигурация в основном решается во втором туре. В воскресенье было распределено 102 мандата из 577, и в большинстве округов избирателям еще предстоит окончательный выбор седьмого июля.
Для иллюстрации можно привести итоги только одного из избирательных округов центральной Франции — второго округа департамента Алье. В нем во второй тур вышло три кандидата: Жорис Бове от ультраправого «Национального объединения» (RN) набрал 34,33% голосов, Луиз Эритье от коалиции левопопулистской «Непокоренной Франции» (LFI) и разношерстного левого альянса «Новый народный фронт» (NFP) — 24,06%, а Роман Лефевр от классической правоцентристской «Республиканской лиги» (LR) 19,67%. Чисто гипотетически, если бы правый или левый кандидат снял свою кандидатуру в пользу другого — лишь бы не пропустить в парламент ультраправого Жориса Бове, – шансы на успех были бы весьма значительны.
Но во-первых, простая арифметика в этом случае работает необязательно.
А во-вторых, пока никто из них не объявил о том, что он поддерживает тактику désistement и готов это сделать. Пока лишь небольшая часть кандидатов согласилась снять свою кандидатуру. Договорятся ли за оставшиеся считанные дни остальные и главное — как поведут себя в последний момент избиратели, сейчас совершенно непредсказуемо.
Какой вид хаоса вы предпочитаете?
Состав нового парламента может оказаться в результате любым — от абсолютного большинства у ультраправых, когда они сами будут формировать правительство, до относительной победы левых, когда им потребуется вести очень долгий торг с про-президентской партией «Вместе!» (Ensemble), которая судя по всему будет иметь заметную оппозиционную парламентскую фракцию, по формированию коалиционного правительства. И неизвестно, насколько оно окажется жизнеспособным.
Равно как и то, насколько эффективной будет работа Национальной ассамблеи. Многие из этих многочисленных левых друг друга на дух не переносят, и как они будут голосовать по тем или иным законом, остается только гадать. Очень возможно, что в парламенте воцарится хаос, единственным выходом из которого окажется его новый роспуск через год, как это позволяет Эмманюэлю Макрону конституция Пятой республики.
Если же все же, хотя шансы на это не очень велики, с абсолютным большинством победят ультраправые и относительно быстро сформируют свое правительство, возникнет ситуация, которая во французской политике называется «сожительство» — когда президент и парламент находятся в оппозиции друг другу. Это также не будет способствует эффективной работе власти.
Но даже если это произойдет, существуют сильные сомнения в том, что они смогут сформировать работоспособное и компетентное правительство. В первую очередь сомнения вызывает 28-летний Жордан Барделла, которого в этом случае прочат в премьер-министры. Он — типичный партийный функционер, женатый на одной из племянниц Марин Ле Пен. Он никогда не работал, почти не учился — если не считать недолгого времени, которое он провел на географическом факультете Сорбонны, и не избирался. Муниципальным депутатом и депутатом Европарламента он стал, пройдя по партийным спискам, которые он возглавлял.
Что касается возможных других имен в подобном правительстве, то предположения строятся разные, например, что министром иностранных дел может стать небезызвестный в России Тьерри Мариани, который всегда хвастался своими близкими отношениями в Владимиром Путиным и Башаром Асадом. Называется и имя бывшего президента LR Эрика Сьотти как возможного министра либо внутренних дел, либо обороны.
Но такие кандидатуры наверняка вызовут возражения у президента республики.
Помимо этого партия пока не называет никаких конкретных имен, расплывчато заявляя, что в состав его правительства могут войти «люди из нашей партии, из других партий, бывшие политики и представители гражданского общества.
В том, что касается политики, которую возможное ультра-правое правительство может проводить, то помимо очевидной и традиционной анти-иммигрантской направленности, остальные пункты партийной программы весьма расплывчаты и сильно отдают популизмом. Например, сомнения вызывает обещание снизить с 20 до 5,5% НДС на энергоносители. За счет чего предполагается латать дыру в бюджете, которая из-за этого возникнет, не уточняется. Видимо, налоги придется повышать в другом месте.
Также трудно даже прогнозировать, какие последствия может иметь предложение RN по выходу из европейского энергетического рынка и восстановления контролируемых цен на электроэнергию.
Впрочем, все это они могут еще сто раз переиграть, как это всегда делают популисты. Стоит заметить, что неоднократные обещания отменить повышение пенсионного возраста, которые правдами и неправдами протащил Эммануэль Макрон, деятели RN неожиданно забыли и больше о нем не говорят. То есть, скорее всего, особенно в первое время, экономическая политика страны станет сумбурной и малопредсказуемой, а бюджетный дефицит станет расти еще больше.
Сопротивление
В анонимном обращении, опубликованном в газете Le Monde, 170 французских кадровых дипломатов подчеркнули, что они «не могут согласиться с тем, что победа ультраправых ослабит Францию и Европу в то время, когда продолжается война». В ответ на что Рено Лабайе, правая рука Марин Ле Пен и генеральный секретарь группы RN в Национальном собрании, уже заявил, что он ждёт не дождётся понедельника после второго тура, чтобы увидеть 170 заявлений дипломатов об отставке. И что даже если это произойдет, это будет «лишь эпифеномен», то есть побочное явление, проще говоря «лес рубят, щепки летят».
Однако в последние дни многие журналисты — также анонимно — опрашивали префектов, супрефектов и чиновников, что они собираются делать, если правительство окажется ультраправым. Некоторые из них заявили, что подумывают об увольнении, некоторые — что они уже обсуждают между собой возможность саботажа его решений.
Но возможно также и то, что новая власть и сама начнет менять среднее и высшее звено госаппарата. Хотя партийные функционеры RN, начиная с самой Марин Ле Пен неоднократно заявляли, что они чисток проводить не будут и не допустят ошибку, которую сделали левые, когда они пришли к власти в 1981 году, нет никакой гарантии, что они в результате на начнут расставлять «своих людей» на ключевые посты, что неминуемо станет дополнительным фактором хаоса.
Макрон просчитался. Он думал, что причиной прорыва ультраправых на европейских выборах были только протестные настроения избирателей и что ему удастся консолидировать общество, как это происходило для него в ходе двух президентских кампаний. В результате будущее страны и ее политической жизни оказались в полном тумане. Единственное, что сейчас совершенно очевидно — то что три года, которые у Макрона остаются в его президентском качестве, не будут для него легкими.
