Социальные философы Артемий Магун, Григорий Юдин и Евгений Рощин от лица Института глобальной реконституции (Institute for Global Reconstitution) составили проект конституции «нового единого союзного образования — Союза Республик России».
Это не первое конституционное сочинение из опубликованных в 2024-м. Из них мне самому ближе всего коллективный манифест «Устойчивый мир: наш взгляд» с его подробно прописанными разделами об условиях мира с Украиной, переходном правосудии и переучреждении государства.
Текст, написанный тремя известными левыми интеллектуалами, подводит нас к этому мысленному переучреждению с противоположной стороны. Он отталкивается от того, что оно уже каким-то образом произошло, и повествует о том, из каких деталей и узлов эта новая Россия должна быть собрана.
«Конституция является в хорошем смысле утопической», — уточняет Артемий Магун в прилагаемой пояснительной записке. Думаю, этот проект утопичен как в хорошем, так и в разных других смыслах. Но в том, что он интересен и поучителен, ему не откажешь.
Напускной федерализм
Проект трех философов не увлекается играми в федерализм. Россию предложено заново разделить на три десятка (по 4–5 млн жителей) совершенно равных в правах республик, будь то земли с русским большинством или составные субъекты, вбирающие в себя прежние этнические автономии.
Признавая искусственность и показной характер такого «федерализма», авторы проекта ссылаются на то, что по факту нынешняя Россия вообще унитарна и что введение чего-то похожего на экстерриториальную культурную и языковую автономию давнишнего австро-венгерского образца должно удовлетворить большинство нерусских россиян.
Подозреваю, это упрощение. Хотя и задумано, что тем этническим автономиям (а возможно, и русским регионам), кто захочет покинуть Россию, позволят это сделать при ее переучреждении. Зато уж потом уйти станет почти невозможным делом: выход республики из союза должен быть поддержан семьюдесятью процентами голосов ее списочных избирателей.
В реальных координатах гарантий от взрывов сепаратизма такие предохранители не дадут. Оставшиеся в России этнические автономии, скорее всего, придется сохранить в качестве таковых, хотя это и в самом деле чревато ущемлением их русских жителей. А вот давать права республик укрупненным регионам с русским большинством вообще нет смысла.
За несколькими исключениями, там не существует ни традиций автономии, ни регионального самосознания. И не зря в короткую эпоху конкурентных выборов именно областной уровень управления, с его свободно избранными губернаторами, оказался самым бессмысленным и коррумпированным. Гораздо живее, при всех своих извращениях, было местное самоуправление, от поселков до городов-миллионников.
Но оно интересует авторов этого проекта меньше любых прочих уровней власти. И это не случайно.
Три новаторских идеи
Понятно, что составляя свою конституцию, левые мыслители должны были пропитать ее духом радикализма. Что и было сделано.
Во-первых, их проект нацелен на разгром старой российской «элиты». Чтобы Россией больше не правили нынешние начальники и авторитеты, в план заложено, что управители всех уровней будут рекрутироваться из специально созданного слоя низовых активистов, прошедших закалку в домовых чатах. Они станут членами домкомов и сопутствующих структур, в обязательном порядке организуемых в каждом доме и каждом квартале.
Более высокие уровни управления будут даже отдавать домкомам часть налогов (для каких целей, не объясняется), а домкомовцы хлынут на все руководящие этажи до самого верха, отчасти избираемые туда народом, отчасти просто назначаемые по жребию. Именно так, через жеребьевку, это происходило, например, в античной Греции. Тем самым будет побежден российский элитизм, и прежние авторитеты сойдут со сцены. Вместе, видимо, с местным самоуправлением, в котором они в вольные времена заправляли.
Во-вторых, новая конституция упразднит автократов. На всех уровнях у власти встанут либо коллективные руководства, либо краткосрочные и легко сменяемые начальники. Например, президент и премьер обновленной России будут избираться парламентскими палатами из своего состава лишь на четыре года каждый и без права переизбрания. Так будет заранее исключена диктатура.
Это еще один древнегреческий рецепт. В тамошних городах-государствах тоже натерпелись от тиранов и в качестве лекарства отказались от единоначалия не только в гражданских сферах, но даже и в армии. Впрочем, эта конституционная предусмотрительность помогла им только на время, и логика общественной эволюции привела города-государства и к всевластию новых элит, и к господству новых диктаторов. Греки и римляне объясняли этот казус упадком нравов и исконных республиканских добродетелей.
Поэтому совершенно не случаен и третий по счету рецепт нашего конституционного проекта — наличие жесткой государственной идеологии, эту добродетельность консервирующей. «Возвращаясь к древнегреческим и римским образцам, мы считаем, что законы неотделимы от морали и добродетели», — указывает Арсений Магун.
Добродетели будут насаждаться в школах, и не зря руководство школами и их финансирование прописано в качестве права и обязанности верхнего уровня государственной власти. В привычных современных демократиях этим занимаются в основном низовые самоуправления.
Но демократия, изображенная в этом конституционном проекте, нисколько не старается быть привычной и ориентированной на современность. Она взывает к античному прошлому и при этом как бы взята из будущего.
Нехорошая традиционность
Сопутствующие проекту соображения авторов — поучительное и захватывающее чтение. Особенно в тех пунктах, которые касаются очевидного сегодняшнего кризиса либеральных демократий и анализа составных частей этого кризиса.
Но сам факт радикального новаторства рецептов, крайне старомодных лишь по стилю, меня смущает. При всей связности и внутренней логике этих предложений.
Чувствуется в них нечто традиционное для России. И хорошего не обещающее.
Когда в Европе цвел просвещенный абсолютизм, режим Петра Первого был самым радикально-абсолютистским из всех. В ХХ веке, когда в моду вошел тоталитаризм, режим Сталина был самым тоталитарным. А сейчас, когда мир сходит с ума, путинский режим — уж точно самый спятивший. Поэтому предложение еще разок обогнать всех в государственном строительстве нисколько не воодушевляет.
И этот недостаток, конечно, важнее, чем отдельные и довольно безобидные промахи, вызванные тем, что авторы-философы не очень сведущи в практике российского управления.
При любом режиме надо внятно урегулировать главный бюджетный вопрос России — как и кем собираются нефтегазовые доходы и как из них финансируются соцтраты и, в первую очередь, пенсии. В тексте это изложено путано и туманно. Но можно исправить.
И заодно стоит исправить схему дележки налоговых доходов, тоже прописанную неясно и, похоже, отдающую непомерно большую их долю федеральному уровню управления. А уровню республик — явно пониженную и заметно меньшую, чем даже сейчас. И совсем уж ничтожную — муниципальному, так нелюбимому авторами.
Подтянуть эти пункты и придать всему сочинению внутреннюю гармонию, повторю, легко. А вот его стержневые идеи умозрительны и опасны. Но их определенно стоит обдумать всем другим составителям конституционных проектов. Это совсем не пустой текст.
