Сколько всего людей подписали контракт на войну?
Бывший министр обороны Сергей Шойгу утверждал, что в 2023 году таких было 490 тысяч. Разумеется, в это число входят и заключенные, набранные из учреждений ФСИН, и те, кого склонили подписать контракт, вызвав в военкомат по мобилизации. В 2024 году таких, по свидетельствам Минобороны, уже больше 100 тысяч человек. По бодрым отчетам складывается впечатление, что россияне с удовольствием идут на войну и проблем с комплектованием оккупационной армии не ожидается. Но так ли это?
Хотят ли русские воевать?
За участие в боевых действиях государство обещает щедро платить — 200–400 тысяч рублей в пересчете на месячную заработную плату, что в 3-5 раз выше официальной средней заработной платы, по данным Росстата. А суммарные подписные бонусы при заключении контракта в некоторых регионах уже доходят до 1,5 миллиона рублей. Регионы и даже отдельные города наперегонки повышают эти выплаты, переманивая добровольцев друг у друга.
Если желающих идти на войну и так в достатке, зачем это соревнование?
Аргумент экономиста простой: если цены растут так стремительно, должно быть, товар в дефиците. И если стремительно растущие премии за контракт свидетельствуют о дефиците добровольцев, то когда же желающие идти на войну за деньги закончатся совсем?
Поскольку данные о настоящем числе подписавших военные контракты в российских военкоматах общественности недоступны, мы не можем провести точного анализа. Но можно попробовать оценить, насколько выплаты контрактникам стимулируют интерес к службе по контракту, используя статистику поиска в интернете. Взяв данные «Яндекса» по запросам «служба контракт» и «контракт СВО», можно оценить, насколько чаще жители региона начинают искать эту информацию в Сети, когда выплаты за заключение контракта повышаются по решению региональных властей.
Выясняется, что эффект от повышения выплат довольно скромный: число запросов растет примерно на 12% от обычного уровня и в течение 7 недель постепенно сходит на нет. И нет свидетельств, что огромные суммы, которые регионы начали предлагать весной 2024 года, более эффективны. В 2024 году интерес к поиску информации о контрактной службе начинает затухать уже на пятой неделе после повышения выплат. Да, регионы в 2024 готовы платить баснословные суммы за новых добровольцев-контрактников, но по поиску «Яндекса» не видно существенных результатов.
Экономисты оценивают человеческое поведение на весах рационального выбора. Принимая решения, человек взвешивает издержки и выгоды. Для контрактника, записывающегося на войну с Украиной, выгоды — это денежные выплаты от государства. А издержки — это, конечно же, возможность погибнуть или получить увечье. Если человек ценит собственную жизнь высоко, а вероятность погибнуть велика, то выплаты не компенсируют издержек и такой человек военным контрактом не заинтересуется.
А что мы знаем о цене человеческой жизни в России? Во сколько средний россиянин сам оценивает собственную жизнь?
Экстраполяция опасности
На этот, почти философский, вопрос можно ответить, анализируя данные рынка труда. Зарплаты в опасных профессиях, таких как шахтер, пожарный, моряк должны быть выше, чтоб компенсировать человеку вероятность несчастного случая. Екатерина Зубова, в настоящее время аспирантка Корнельского университета, посчитала (Зубова, Е. А. «Оценка стоимости статистической жизни в России на основе микроданных». — Журнал Новой экономической ассоциации 1.53 (2022): стр. 163-179), что профессии, в которых вероятность гибели выше на 1 случай к 100 тысячам занятых, платят на 1,5% более высокую зарплату. Таким образом, поведение людей, которые соглашаются на опасные и безопасные вакансии на рынке труда, раскрывает подразумеваемую стоимость человеческой жизни для среднего работника в России — по расчетам Екатерины Зубовой это как минимум 366 миллионов рублей!
Другой способ оценить примерную стоимость жизни в России — международные сопоставления. Доктор экономических наук Алексей Зубец и доктор социологических наук Алексей Новиков, исследователи из Финансового университета, посчитали (Зубец А. Н., Новиков А. В. «Численная оценка стоимости жизни человека в России и в мире». Финансы: теория и практика/Finance: Theory and Practice. 2018; 22(4): 52-75), что при сопоставлении со странами похожего уровня подушевых доходов стоимость жизни в России должна находиться на уровне 51–61 миллиона рублей в 2017 году — что эквивалентно 80–96 миллионам рублей в 2024 году.
По какой методике ни считай, реальная статистическая стоимость жизни россиянина намного выше, чем любые обещанные выплаты участникам войны в Украине.
Примем вероятность гибели на украинском фронте в 10% (а мы знаем, что в некоторых подразделениях процент погибших может быть и выше). Экстраполируя результаты Екатерины Зубовой, чтобы среднестатистический человек согласился добровольно пойти на войну, ему нужно предложить не 70 тысяч рублей средней зарплаты в месяц, а в 150 раз больше: 10,5 млн в месяц! Сумма нереальная — как нереально и привлечь среднего человека на войну без физического принуждения.
Кто идет воевать
Разумеется, люди неодинаковы. Средний результат на массовом рынке труда говорит о среднестатистических людях, а на войну за деньги идут люди особенные. Среди них больше людей с искаженной психикой, любителей риска, маргиналов и просто наивных людей, обманутых пропагандой. Часто мы видим видеосвидетельства, что эти люди, подписывая контракт, не понимали степени опасности, которая их ждет на фронте, что они не осознавали ужасов войны и, хоть и не сдержаны моральными соображениями об убийстве других людей, сами умирать совсем не хотят. Даже за предлагаемые бонусы.
Задача гражданского общества и журналистов — раскрыть информацию о реальности, о том, как много российских граждан уже потеряли свои жизни на фронте, о том, что выплаты, какими бы щедрыми они на первый взгляд ни казались, не стоят такой высокой вероятности потерять жизнь или здоровье. И тогда солдаты закончатся.
