На капитальный ремонт планы не тянут, что и хорошо, поскольку экономика и без того не успевает очнуться после разного рода шоков. Но и совсем косметическим ремонт не назовешь, что тоже объяснимо — слишком сильные изменения происходят в экономике, чтобы бюджетная политика оставалась прежней и серьезно менялась лишь в части расходов, но не доходов.
Задача всей реформы очевидна и прозаична — начать (именно начать) налоговую мобилизацию, чтобы оплатить новый контракт с обществом. Ресурсы у бюджета пока есть, но именно «пока», а его уязвимость к любым шокам резко выросла. Резкое же сокращение финансирования экономики чревато для нее кризисом.
Дополнительные поступления в бюджетную систему 2025 года Минфин оценивает в 2,6 трлн руб. — это около 4% от осенних планов по доходам. Не настолько много, чтобы этим закончить, и не так уж мало для начала. Хотя началом это тоже не назовешь. Одна из главных целей любой экономической политики — перераспределение. Через налоги, расходы в виде трат или льгот, финансовое регулирование, предложение денег и т. д. перераспределяются доход в экономике, активность, финансовые потоки и т. д. Чем роль государства больше, чем активнее оно занимается перераспределением. В условиях, в которых находится Россия, когда ее экономика дрейфует в сторону мобилизационной, все больше решений усиливают роль перераспределения и государства, которое словно просачивается через все слои экономики.
Шаг в этом направлении и налоговые изменения — самые значительные за последние десять и даже более лет. Лейтмотив поправок, касающихся НДФЛ (косвенно к этому приведет и рост налога на прибыль), — перевести часть сбережений в потребление. Это часть того денежного навеса, который образовался в экономике (график с нормой сбережений можно посмотреть здесь). И хотя он пока не представляет угрозы для нее, как денежный навес Советского Союза, власти уже решили его подпилить.
У этого перераспределения могут быть разные последствия.
Во-первых, сократятся депозиты населения. А это может негативно сказаться на кредитовании не имеющего доступа к льготным кредитам бизнеса.
Во-вторых, в ответ на рост нагрузки на доходы тех, кого Минфин счел обеспеченными, вырастет отток капитала.
В-третьих, увеличится потребление. По расчетам Минфина, налоговый вычет по НДФЛ для семей с низкими доходами (уменьшит ставку налога с 13% до 6%), получит более половины семей с двумя детьми и более. Впрочем, какая часть из этих семей в силу роста номинальных доходов будет лишаться льгот и платить повышенный НДФЛ, неизвестно — это зависит от инфляции и от желания правительства повышать пороги в многоступенчатой системе НДФЛ. В любом случае: чем меньше денег у семьи, тем большую часть дохода она тратит, обещанные налоговые вычеты приведут к увеличению потребления.
Но, в-четвертых, этот дополнительный потребительский спрос во многом уйдет в импорт. Мощности уже загружены (примерно на 80%), свободных рабочих рук в стране нет, производство потребительских товаров отстает от роста зарплат, так что увеличить выпуск в ответ на рост спроса не удается.
В-пятых, дополнительное потребление, не обеспеченное выпуском, да еще сопровождаемое ослаблением рубля из-за роста импорта, станет проинфляционным фактором и вынудит ЦБ проводить более жесткую денежную политику.
В-шестых, оплатит эту жесткость та часть экономики, которая наименее связана с государством через госзаказ и льготные кредиты. Конечно, и до нее доходят госденьги, в том числе в виде нефтегазовой ренты, об этом — в колонке экономиста Майкла Алексеева. И все же эта часть экономики живет по другую сторону внутренней границы, которая отделяет государственную вотчину. Чем дальше бизнес и люди от этой границы, тем меньше зависят и получают от государства.
Проблема в том, что вотчина государства только расширяется. Скажем, увеличение налога на прибыль сократит собственные источники инвестиций (а это основной их источник для большинства компаний) и вынудит бизнес больше обращаться к кредитам банковского сектора, где доминируют государственные или связанные с государством банки. Минфин даже прямо об этом говорит, указывая, что переход на уплату НДС для «богатого» малого бизнеса (с выручкой от 60 млн руб.) откроет ему дорогу к госзаказу. Ведь крупный бизнес предпочитает поставщиков, уплачивающих НДС.
Такая политика постепенно возвращает бизнес в ту перестроечную пору, когда он только зарождался. А зарождался он в виде кооперативов, 80% из которых, как писал Егор Гайдар, к 1989 г. работали при государственных предприятиях, используя его недвижимость и ресурсы (и постепенно переводя их в свою собственность). Ровно так и сейчас — огромная часть экономики (оценить которую невозможно) — от поставляющих металл и топливо на оборонные заводы до обслуживающих эти поставки логистов и эти контракты юристов — становится «кооперативной».
Но 35 лет назад этот бизнес постепенно разрывал связь с государством и тем самым снижал нагрузку на бюджет, теперь же он возвращается в его вотчину. И государство должно будет этот бизнес кормить, поддерживать рабочие места.
Как говорила пять лет назад председатель ЦБ Эльвира Набиуллина, частные инвестиции — это те, которые осуществляют на свой страх и риск, а не потому что есть дешевые госденьги. Чем больше возможностей рисковать за госсчет, тем меньше желания рисковать за свой собственный. Но по мере роста зависимости бизнеса от государства растет и зависимость государства от бизнеса, поэтому перераспределение через повышение налогов для одних и предоставление помощи другим — не последнее.
И НДФЛ, и нагрузка на малый бизнес будут расти, так как государству очень трудно остановиться, когда оно начинает расширяться и наращивать расходы.
Как писал Курт Воннегут: один из недостатков человеческой природы — «все рвутся строить, а вот содержать хозяйство в порядке желающих нет». Спору нет, экономический блок правительства и Центробанк продемонстрировали фантастические способности, и это может вселять надежду, что они будут сопротивляться попыткам это хозяйство разбаланасировать. Но чем больше будет становиться перераспределение в экономике, чем сильнее будет желание строить, тем меньше у технократов-экономистов будет возможностей «содержать хозяйство в порядке», поскольку обеспечивающие эффективность экономики (и в том числе перераспределения) рыночные механизмы будут ломаться.
И рыночной части экономики будет все труднее компенсировать неэффективность той, что живет в вотчине государства и за его счет.
