В публикациях ТАСС (одна, другая и третья) изложены показания захваченных советскими органами свидетелей, в частности, двух пленных немецких военнослужащих и двух поляков, якобы побывавших на раскопках могил в Катынском лесу — в ходе немецкой эксгумации в 1943 году — и видевших трупы польских офицеров, либо как-то причастных к той эксгумации.
Очевидная цель публикаций — убедить читателя, что расстрел польских военнопленных, взятых в плен Красной армией осенью 1939 г., совершили немцы.
Убийство и обман
Это далеко не первая такая попытка за время, прошедшее с обнаружения катынских могил. Катынское преступление — не только бессудное убийство весной 1940 года в разных местах (лишь одним из которых был Катынский лес) 14,5 тысяч польских военнопленных и 7305 узников тюрем по решению Политбюро ЦК ВКП (б) от 5 марта 1940 года, это еще и полувековая кампания дезинформации и фальсификации, которые Советский Союз распространял во всем мире и внутри страны, пытаясь c 1943 года внушить, что расстрел польских пленных — дело рук немецко-фашистских захватчиков.
В 1990-е гг. эта кампания получила в публицистике емкое название «катынской лжи». Принципиальный перелом в позиции СССР наступил 13 апреля 1990 года, когда было опубликовано заявление ТАСС с официальным признанием совершения расстрела польских военнопленных советскими органами.
В следующем году Советский Союз распался, и проблема отношения к катынскому преступлению перешла «по наследству» России.
Историю отношения СССР и России к катынскому преступлению можно разделить на три основных периода.
Первый период
Сразу после завершения расстрелов военнопленных в мае 1940 г. началась целенаправленная операция утаивания и дезинформации. На поступающие от семей запросы о месте нахождения пленников, почтовая переписка с которыми оборвалась, управление НКВД СССР по делам о военнопленных не отвечало вовсе, а на запросы Польского и Международного Красного Креста давались однотипные ответы через Союз обществ Красного Креста и Красного Полумесяца в СССР — об отсутствии сведений о запрашиваемом человеке.
После нападения Германии 22 июня 1941 г. на нашу страну, подписания 30 июля 1941 г. договора с пребывавшим в Лондоне польским правительством в изгнании о восстановлении дипломатических отношений, признании недействительными советского-германских договоров 1939 года «касательно территориальных перемен в Польше», об освобождении всех находившихся в советских лагерях, тюрьмах и в ссылке польских граждан (военнопленных, заключенных, ссыльных и высланных), а также о формировании польской армии на территории СССР для совместной борьбы с фашистской Германией, запросы о судьбе пропавших военнопленных стали поступать от польского правительства и военного командования. Ответ был неизменен — сведениями не располагаем. 3 декабря 1941 года, на личной встрече в Кремле с прибывшим в Москву польским премьер-министром генералом Владиславом Сикорским и командующим Польской армией в СССР генералом Владиславом Андерсом, Сталин предположил, что пленные офицеры, возможно, сбежали в Маньчжурию.
Но как только 13 апреля 1943 г. берлинское радио сообщило об обнаружении в районе Смоленска массовых захоронений польских офицеров из лагеря в Козельске, расстрелянных советским ГПУ, тут же последовало официальное заявление Совинформбюро от 15 апреля о том, что польские военнопленные, находившиеся на строительных работах западнее Смоленска, «попали в руки немецко-фашистских палачей летом 1941 года, после отхода советских войск из района Смоленска».
Фактически произошло саморазоблачение: вся предыдущая советская ложь об отсутствии сведений о пропавших пленниках была опровергнута новой ложью — об их нахождении накануне нападения Германии в районе Смоленска и о том, что их казнили немцы.
Второй период
Это был самый длительный этап советской дезинформации и фальсификации.
После освобождения в конце сентября 1943 года района Смоленска Красной армией версия убийства польских военнопленных немцами осенью 1941 г. была развита и закреплена в виде официального «Сообщения Специальной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров», подписанного 24 января 1944 г. председателем комиссии академиком Николаем Бурденко и всеми ее членами.
Через несколько десятилетий возбужденное в 1990 г. следствие советской, затем российской Главной военной прокуратуры установило, что сообщение Комиссии Бурденко было основано на подготовленных чекистами лжесвидетельствах запуганных ими местных жителей и на различных бумажных документах, датированных 1941 годом, подложенных чекистами во вторичные братские могилы польских пленных, устроенные к окончанию немецкой эксгумации в начале июня 1943 г. рядом с первичными могильными ямами. В ходе эксгумации вторичных могил, проведенной в январе 1944 г. под эгидой комиссии Бурденко, эти подложные бумаги были извлечены и использованы комиссией как доказательства расстрела военнопленных осенью 1941 г., когда весь район Смоленска уже находился под германской оккупацией.
Производство и накопление подобного рода «свидетельств» и «доказательств» для подкрепления фальшивой советской версии продолжилось и после окончания работы комиссии Бурденко.
Именно к этому ряду материалов относятся архивные документы, которым посвящена публикация ТАСС от 12 апреля 2024 г.
Изложенные показания сомнительны хотя бы потому, что они даны пленными или лицами, арестованными органами СМЕРШ, и невозможно представить, чтобы эти люди, находясь во власти всесильной советской спецслужбы, посмели бы рассказать что-либо противоречащее советской версии расстрела польских пленников немцами, а если бы посмели, то невозможно представить, что это было бы отражено в протоколах их допросов и в спецсообщениях руководству.
Ложные сведения
В сообщениях тех свидетелей, кто заявлял, что видел трупы на месте раскопок, содержатся и вполне конкретные детали, свидетельствующие о недостоверности их показаний. Военнопленный германской армии поляк Эдуард Потканский, служивший в сформированном немцами рабочем батальоне, сообщил, что 13 июня 1943 г. он прибыл из Варшавы в рабочий батальон в Катынь, где осматривал трупы поляков и по их виду убедился, что их расстрел был учинен немцами. На самом деле немецкая эксгумация была закончена 6 июня 1943 г., неделей раньше сообщенного им прибытия, так что никаких трупов он видеть не мог: к 6 июня все они были уже захоронены во вторичных братских могилах.
Задержанный 17 февраля 1945 г. познанской опергруппой СМЕРШ поляк Болеслав Смектала назван в спецсообщении членом комиссии по расследованию злодеяний над польскими офицерами в Катынском лесу, назначенным в апреле 1943 г., хотя на самом деле ни в какую комиссию он не входил, самое большее — мог быть участником одной из многих устроенных немцами весной 1943 г. пропагандистских «экскурсий» на раскопанные катынские могилы. Известно, что после освобождения Польши от немецкой оккупации советский СМЕРШ и насажденные Советским Союзом польские органы госбезопасности вели настоящую охоту на всех участников этих «экскурсий».
Пленный ефрейтор германской армии Вальтер Эбер сообщил в своих показаниях, что в январе 1943 г. в качестве шофера одного из 20 шеститонных грузовиков, на каждый из которых грузили по 50 человек польских военнопленных, отвозил их из лагеря под Минском к месту расстрела в лесу за Смоленском в 18 км в направлении на Вязьму, а в мае 1943 года в Катынском лесу видел раскопанные могилы и неразложившиеся трупы польских солдат и офицеров, которых он перевозил.
Ложность этих сведений следует из названного им времени расстрела — январь 1943 г. Даже фальшивая советская версия Комиссии Бурденко весьма категорично называет временем казни осень 1941 года! В показаниях Эбера есть и другая несуразица, относящаяся к месту расстрела «за Смоленском» в 18 км по направлению к Вязьме, т. е. к востоку от Смоленска, тогда как место захоронения в Катынском лесу находится в противоположном от Смоленска направлении — примерно в 16 км к западу от города!
Пленный ефрейтор германской армии Людвиг Шнейдер, во время немецкой эксгумации работавший лаборантом в немецкой судебно-медицинской лаборатории в Смоленске, сообщил о том, что руководитель немецкой эксгумации профессор Герард Бутц фальсифицировал результаты лабораторного исследования предметов и текстильных тканей, извлеченных из катынских захоронений, чтобы на этом основании назвать такую ложную продолжительность их нахождения в могилах, которая бы свидетельствовала о расстреле пленных в 1940 г., когда немцев там еще быть не могло.
Как на самом деле
Независимо от изложенного выше общего соображения о сомнительности в принципе показаний, данных пленными, необходимо отметить, что в ходе немецкой эксгумации 1943 г. действительно возлагались надежды на методы определения возраста захоронений на основании степени сохранности материальных предметов, лежащих в могилах, но прежде всего — на основании степени преображения и разложения тканей человеческого тела. К настоящему времени судебно-медицинская наука признала, что методы, которые пытались применить в 1943 г., несостоятельны для случая массовых захоронений, так как оценка зависит от недостаточно исследованного влияния числа трупов в могильной яме, ее размеров, гидрогеологических и геохимических параметров почвы.
Вместе с тем время расстрела в 1940 г. определяется весьма надежно на основании извлеченных при эксгумации 1943 г. из катынских могил многочисленных бумажных документов, датированных самое позднее апрелем-маем 1940 г. Это найденные в карманах захороненных офицеров письма и почтовые открытки от их родных и их собственные неотправленные письма, дневники, которые некоторые из них вели в лагере, с записями, обрывающимися в апреле 1940 г., советские газеты, которыми их снабжали в лагере. Это время совпадает с сообщенным их родными временем, когда оборвалась почтовая переписка семей с пленными. Это время совпадает также с датами сохранившихся архивных документов НКВД — поименных списков-предписаний Управления НКВД СССР от апреля-мая 1940 г. с распоряжениями начальнику Козельского лагеря НКВД отправить перечисленных в списках военнопленных в распоряжение Управления НКВД по Смоленской области, которое, как мы знаем из других советских документов, а также из показаний бывших сотрудников НКВД, допрошенных в 1990-е годы следователями советской/российской Главной военной прокуратуры, и производило расстрелы польских пленных в Катынском лесу и в Смоленске
Третий период
Отношение СССР и вскоре уже только России к катынскому преступлению изменилось в 1990 г. – после официального признания в совершении расстрела польских военнопленных советскими органами.
Казалось, что «катынская ложь» в нашей стране преодолена и отброшена навсегда. Нынешняя публикация ТАСС (как и некоторые другие публикации и события последних лет) показывает, что надеяться на это еще рано.
