По поводу двух Россий Бориса Акунина

Есть и письма, ко мне обращенные, в которых просят разъяснить мою позицию по поводу этой статьи. Поэтому решил произнести свои мысли вслух.

Первое

Григорий Шалвович видит сходство в исходе 1917–1922 годов и в исходе 2014–2024 годов. Я никакого сходства не вижу, поскольку уходили полярно различные общественные группы и их вытесняли тоже совершенно несходные силы.

В 1917–1922 гг. власть в России захватили бандиты-большевики, которые никогда не были до того властвовавших слоем. Они оседлали самую модную тогда социалистическую идеологию, задрапировались ею и, обольстив значительную часть общества, успешно захватили власть в ходе пятилетней Гражданской войны.

Их противником была старая, историческая Россия, все ее группы: от социалистов — меньшевиков и эсеров — до националистов и монархистов. Пять лет шла война между исторической Россией под трехцветным флагом и большевиками — под красным. Народ большей частью не поддержал Россию историческую. Слишком много претензий было к ней, слишком хотелось все задачи решить одним махом, как сулили Ленин и Троцкий.

Народ, не доверяя ни тем, ни другим, предпочел нейтралитет в этой кровавой схватке, жертвами которой (от террора, голода, эпидемий, военных действий) стало, может быть, 12 млн человек. И победили большевики, и они сначала жестоко расправились с политической элитой исторической России, уничтожив и изгнав ее, а потом скрутили в бараний рог поверивший им глупый народ. Большевицкая верхушка сделала себя новой элитой и совершенно мафиозными методами управляет Россией до сего дня через преемство ВЧК-КГБ как силового механизма власти.

То есть совершенно новая и с идеологической (лживой) новейшей позицией группа людей завладела народом России и всей страной. Очень долго их принимали за авангард и будущее всего человечества многие блестящие умы — от Бертрана Рассела и Ромена Роллана до Сартра и Камю. Потому их век был так долог.

Второе

Ныне эта большевицкая элита обветшала, от поколения к поколению вожди опрощались, идеологический прикид истлевал, и Перестройка окончательно похоронила большевизм как сплав криминальной власти с марксистской идеологией. Марксизм, к тому же сейчас существенно менее популярный (хотя среди некоторых интеллектуалов и ценимый), исчез как камуфляж криминальной власти, захватившей страну сто лет назад, но сама власть ещё держится. Это теперь старая, ветхая мафиозная власть без какой-либо обманной для мира окрыляющей идеи, держащаяся сама за себя, — власть кэгэбэшников, силовиков, детей и внуков старой партноменклатуры, обрюзгших от наворованных и приватизированных богатств.

Ради сохранения этой власти они прибегли к старому как мир методу маленькой победоносной войны и — с треском проиграли. Война с Украиной оказалась долгой, изнурительной и совсем не победоносной.

Третье

Те люди, кто на сей раз покинули Россию, — вовсе не осколки старой политической и культурной элиты. Напротив, это то новое, что выросло в России за тридцать пять последних лет. И с ними современные ныне идеи «Прекрасной России будущего», демократии, гражданских свобод, рыночной экономики, независимого от иных ветвей власти суда, единства с самыми развитыми странами Земли, настоящего федерализма и равноправия народов, примата прав личности над интересами коллектива. Для многих это — и христианский персонализм. Именно эти люди — новая элита России, и взгляды их не прикид, не обманка, а суть жизни, что доказал недавно подвиг Алексея Навального.

Старой, умирающей чекистской верхушке нечего предложить обществу, кроме сумасшедших Соловьева и Симонян и животной ненависти к соседним народам. Такое может задурить мозги, но окрылить — никогда. А дурман проходит — постепенно, от столкновения с суровой реальностью бесконечной войны, ухудшающейся жизни, страха преследований за всё и полной бесперспективности.

Четвертое

Старая большевицкая элита обречена ныне существенно в большей степени, нежели дореволюционная элита в 1917–1922 гг. Та элита строила действительно достойную Россию, и большевики воспользовались войной и серостью простого народа, чтобы оседлать власть.

Нынешняя элита ничего не строит, кроме своих дворцов и яхт, и то руками иностранцев. У ней заслуг перед Россией нет, только моря крови, навязанная народу нищета и бесправие. Такое будет отброшено легко, тем более в современном информационном мире, для которого больше нет железных занавесей. Такой элите на смену очень скоро придет новая, современная динамичная Россия, отчасти сохраняющая себя в эмиграции, отчасти, и в значительно большей части, затаившаяся в самой России. Счет идет не то что на десятилетия или годы — он идет на месяцы.

Чекистская Россия ничего больше дать стране нашей не может, обманывать народ она тоже не может (вспомните очереди желающих оставить подпись за Надеждина или почтить память Алексея Нвального). А вот иная Россия дать может очень многое, и за ней — будущее.

Пятое

Есть ли аналогия нынешнему положению в русской истории? Да, в той мере, в какой аналогии вообще уместны, такая аналогия есть.

Это тридцатилетнее царствование Николая I. Оно начиналось после блистательного по устремлениям царствования Александра I. Но эти устремления царь Александр и его соратники не сумели воплотить в жизнь. Младший брат Александра, Николай, первое время даже вроде бы следовал политике старшего брата, назначал его соратников — Кочубея, Новосильцова своими первыми министрами, сохранял польский конституционализм.

Но он ненавидел конституцию в принципе и не понимал свободы. Он был фанатиком абсолютизма, к тому времени уже вполне устаревшего в Европе из-за развития общественных сил, распространения грамотности и новых коммуникаций (газеты, железные дороги, телеграф, пароход). Всё более и более он озлоблялся на весь быстро развивающийся мир, стараясь заморозить Россию и сопредельные страны — Австрию, Пруссию.

С 1848 года он запретил даже выезд из России, но всеми правдами и неправдами люди бежали. Это всем известные Герцен и Огарев, Владимир Печерин и Михаил Бакунин – и много иных, менее известных.

Николай I развязал войну в 1853 году со всем цивилизованным миром и, конечно же, был разгромлен. В феврале 1855 он то ли умер, то ли сознательно вызвал свою смерть. И после этого вскоре, через два-три года, начались Великие реформы, большинство эмигрантов вернулось и приняло в них живейшее участие, внутренние эмигранты, таившиеся от тяжелой руки жандармерии, присоединились к ним.

И за четверть века Россия преобразилась, русская культура достигла необычайного расцвета, русское общество через земство научилось собой управлять, русская экономика стала самой быстрорастущей в мире. «Двадцать лет мира — и революции в России никогда не будет», – сказал с надеждой Петр Столыпин в 1910 г. То же с отчаянием говорил и Ленин в 1908. Но мир закончился в 1914, а в 1917-1922 Россию захватили бандиты большевики.

Шестое

Ныне нас ожидает печальный финал Крымской войны и полное изменение курса русской политики, новые Великие реформы, новое участие всех молодых сил, смотрящих в будущее, в этих реформ осуществлении. А после того не следует забывать и об опасности новых большевиков, под каким бы знаменем они ни пришли, и вовремя распознать их пагубную ложь и обольщение. Именно в этот, не такой уж близкий момент, нам должен помочь опыт 1917–1922 годов.