Спасут ли женщины Россию?

В избирательном бюллетене на президентских выборах в России в 2024 году не будет женщин, но степень их участия в российских оппозиционных Кремлю политических процессах возросла, особенно после начала полномасштабного вторжения России в Украину.

Уже на протестах, связанных с арестом Алексея Навального в 2021 году, женщины составили почти половину протестующих, прежде их доля не превышала трети. На антивоенных выступлениях, особенно после объявления в России частичной мобилизации, доля женщин еще больше выросла. После 24 февраля именно женщины заняли лидирующие позиции в разнообразных горизонтальных антивоенных инициативах. К осени 2023 года одна из этих инициатив оформилась в устойчивое политическое движение — повторяющиеся протесты жен мобилизованных. 

В конце 2023 года лицом антивоенной политической мобилизации стала Екатерина Дунцова — региональная журналистка и бывшая муниципальная депутатка из небольшого российского города Ржев, которая объявила о своем выдвижении в президенты. Несмотря на то что ЦИК не допустил Дунцову даже до сбора подписей, за счет ясного антивоенного посыла за несколько недель она превратилась из малоизвестного местного оппозиционера в политика федерального уровня, присутствие которой на похоронах Навального отдельно отмечалось в СМИ.

Смелый и решительный поступок Юлии Навальной, которая объявила о готовности подхватить флаг лидера российской оппозиции сразу после смерти своего мужа, а также действия матери Алексея Навального, сумевшей не поддаться давлению силовых структур и добиться получения тела своего сына и его похорон в Москве, — последние примеры возвышения роли женщин в российской политике. 

Вероятно, этот тренд на феминизацию будет продолжаться, что создает для Кремля новые риски. Патриархальные и консервативные ценности, на которые Владимир Путин все больше делает упор, ограничивают возможности применять серьезные репрессии против женщин из оппозиции. Особенно если в основание своих политических действий они ставят ценности семьи — как Юлия Навальная, Екатерина Дунцова и жены мобилизованных.

Общество не против

Тренд на феминизацию борьбы с диктатурой на постсоветском пространстве был задан протестами в Беларуси после президентских выборов 2020 года. Тогда вышедшие на улицы женщины смогли открыть второе дыхание у казалось бы задавленного репрессиями протеста против режима Александра Лукашенко. К свержению диктатуры эти протесты не привели, но отчасти укрепили легитимность Светланы Тихановской и Марии Колесниковой как ключевых оппозиционных фигур Беларуси. Их примеры могли повлиять и на решение Юлии Навальной начать политическую карьеру.

Вопреки распространенному представлению, российское общество позитивно относится к женщинам в политике. За последние 15 лет доля тех, кто поддерживает участие женщин в политических процессах или на госслужбе, составляет 60–70%. Под влиянием гипермаскулинного образа Владимира Путина доля россиян, которые были бы готовы видеть женщину на посту президента России, сократилась, но все еще составляет больше трети.

Эти общественные настроения никак не коррелировали с реалиями российской политики: в 2020 году Всемирный экономический форум ставил Россию на 122-е из 152 мест по уровню гендерного равенства в политике. За время президентства Владимира Путина в топе российской правящей элиты удалось закрепиться только нескольким женщинам: председателю Совета Федерации Валентине Матвиенко, главе Центробанка Эльвире Набиуллиной и вице-премьеру по социальной сфере Татьяне Голиковой.

Тренд на рост политической агентности женщин в оппозиции после 24 февраля поддержан не только прагматикой — им не угрожает мобилизация, а жесткие репрессии против них нуждаются в дополнительной легитимации, — но также отвечает достаточно устойчивому запросу российского общества.

И у каждой из трех новых политических сил есть свои ресурсы, чтобы стать полноценной угрозой для режима Владимира Путина.

Жены, а не вдовы

Жены, сестры и матери мобилизованных, объединившиеся вокруг идеи возвращения своих мужчин домой, — одна из главных новостей российского политического пространства последнего года. Это типичное низовое сетевое движение зародилось внутри чатов о помощи призванным в армию гражданским, которые теперь должны воевать до конца войны (если доживут). Эти женщины из разных российских городов никогда раньше, по собственному признанию в многочисленных интервью, «не интересовались политикой». Пока у них из дома не увели мужей, сыновей и братьев.

Через год после начала «частичной мобилизации», осенью 2023-го года, они объединились в движение «Путь домой», опубликовали свой манифест, в котором говорят, что «не только жаждут освободить своих любимых, но и хотят правовых гарантий для всех». Они выбрали своим символом белые платки, ссылаясь на символ аргентинских женщин, чьи дети исчезли при диктаторе Виделе в 1970-х, и стали выходить в пикеты, распространять стикеры и плакаты со своими лозунгами.

Их акции и митинги запрещают, за ними следят сотрудники силовых структур, развернута широкая кампания их дискредитации: основной телеграм-канал движения после атаки ботов заблокирован как «фейковый», пропагандист Владимир Соловьев заявил, что их финансируют «иностранные спецслужбы». 

Лидерки «Пути домой» — Мария Андреева и Мария Турова — оценивают численность движения примерно в 50 000 женщин. Они признают, что боятся выступать против государства. За ними нет адвокатов, нет никаких фондов и организаций, зато у них есть дети, которые останутся сиротами, если матери попадут в тюрьму. Андрееву уже один раз задерживали. 

Политолог Григорий Юдин в декабре говорил, что их движение нельзя назвать в полной мере политическим: «Это пока не требование власти, а требования к власти». Их адресат — по-прежнему путинский режим, они хотят быть им услышанными. Однако призывы к власти не дали никаких результатов, и по мере возрастания давления движение «Путь домой» становится всё более радикальным. Обращаясь к Путину, они стали требовать остановить войну. По тому, как меняется риторика этих женщин, можно проследить, как пробуждается политическое сознание — начиная с простой защиты своих интересов к анализу ситуации в стране и пониманию, что надо менять власть действием. 

«Путь домой» может стать основой солидарности для миллионов российских семей и превратиться в серьезную политическую силу. Эти женщины находятся внутри страны, они показывают своим соседкам, одноклассницам, коллегам, что, если ничего не делать, беда может прийти в каждый дом. Они борются с государством за свои семьи, за то, чтобы у их детей были отцы.

И это особенно чувствительно, учитывая, что Путин объявил 2024 год «Годом семьи» и поставил семью в центр программы своего нового срока. «Путь домой» интуитивно использует тот символический ряд, который государство адаптировало для своей идеологии — советскую память о погибших во Второй мировой войне. Одна из главных акций «Пути домой» — еженедельное возложение цветов к Могиле Неизвестного Солдата: движение пытается вдохнуть жизнь в казенный советский ритуал, вернуть его к изначальному трагическому смыслу. 

Но пока этот потенциал только заявлен. Для его реализации необходимы переход от стихийного неформального объединения к системной политической работе, привлечение опытных экспертов и готовность идти на серьёзные риски. Речь будет идти уже не о возвращении домой конкретных людей, но о смене политического строя, которая приведёт к окончанию войны. Насколько вообще в современной России такое возможно? Учитывая масштабы репрессий, это кажется невероятным.

Предыдущая попытка объединить родственников мобилизованных для совместного действия — созданный в 2022-м году «Совет жен и матерей» прекратил свое существование после того, как Минюст внес его главу Ольгу Цуканову в реестр иностранных агентов, а других активисток начали вызывать в полицию и обвинять в распространении экстремистских материалов. Сейчас всё может пойти по ещё более жёсткому сценарию, учитывая растущую популярность «Пути домой» и его лидерок.

«Рассвет» из Ржева

Ключевое политическое преимущество журналистки из Ржева Екатерины Дунцовой также в том, что она занимается политической деятельностью, находясь в России. В середине ноября 2023 года она объявила о выдвижении в президенты под антивоенными лозунгами, получила массовую поддержку, а в конце декабря ЦИК отказал ей в регистрации.

Но это не остановило кампанию Дунцовой: она продолжает ездить по российским регионам и встречаться со сторонниками, таким образом формируя собственную избирательную инфраструктуру — штабы — как это делал Алексей Навальный во время кампании 2018 года.

Формально встречи в регионах посвящены регистрации политической партии Дунцовой «Рассвет». Вероятно, Кремль не зарегистрирует эту партию, как раньше  сделал с проектом команды Навального. Но это не помешает штабам заниматься политической деятельностью в рамках легального поля, пусть и сильно сузившегося после 24 февраля. Опыт Дунцовой в политике на муниципальном уровне как раз поможет ей создавать такие местные проекты и развивать штабы. Вероятно, как и с проектами Навального — например Росяма или Росжкх, которые упрощали процесс давления на местные власти через автоматизацию обращений в контролирующие органы, — Кремль не сразу поймет опасность подобных инициатив. 

Дунцова быстро набирает сторонников во многом из-за ее бэкграунда: она многодетная мать с низким достатком, которая хорошо понимает и формулирует социальную повестку, объединяя ее с антивоенным месседжем и требованием демократических реформ. Кремлю достаточно сложно дискредитировать этот образ, поэтому пропаганда атаковала Дунцову из-за ее якобы имеющихся связей с «беглым олигархом» Михаилом Ходорковским.

Однако самая уязвимая точка Дунцовой прямо сейчас — почти полная беззащитность по отношению к репрессиям. База ее сторонников все еще мала, у нее нет международной узнаваемости, как и наработанных связей среди других российских оппозиционеров. Тем не менее Кремль может пропустить момент, когда все эти ресурсы у Дунцовой появятся.

Лидер единства

После смерти Алексея Навального его жена Юлия сразу же начала делать политические заявления. Она обратилась к россиянам и мировому сообществу, объявив, что теперь продолжит дело Алексея Навального. На встрече с главами МИД ЕС 18 февраля она заявила, что главной идеей ее мужа было «превращение России в нормальную европейскую страну». И сформулировала конкретные предложения западным странам, чтобы победить Путина и приблизить реализацию этой идеи: не признавать «фальшивые президентские выборы» 17 марта и их результаты, продолжать экономическое давление на Россию и «заставить друзей Путина действительно страдать и платить за все», в том числе за войну против Украины, провести «различие между Путиным и Россией» и поддержать антивоенных россиян. Сейчас Юлия занимает сильную позицию и эффективно ее использует.

Юлия Навальная — первая крупная фигура, которая потенциально может объединить вокруг себя российскую оппозицию. Она унаследовала от своего мужа его политический капитал и добавила к нему огромную эмоциональную поддержку и со стороны части российского общества, которая поддерживала Навального, и со стороны всего мира, сочувствующего её горю и восхищающегося её стойкостью. Но у неё есть и собственный потенциал, который восходит в том числе к русским культурным архетипам. Прежде всего — святой княгини Ольги, которая жестоко и изобретательно отомстила убийцам своего мужа, а потом долго и мудро правила Русью.

Если сравнивать Навальную со Светланой Тихановской, то позиция Юлии выглядит менее устойчивой, потому что Тихановская выиграла выборы в Беларуси и только потом покинула страну. У Навальной в качестве представителя объединенной российской оппозиции большая проблема с легитимностью — пока она обеспечивается только кредитом доверия, а этот ресурс быстро кончается. А внутри страны её могут не принять, потому что она там не живёт. То, что на похоронах Навального не было ни его жены, ни детей, может негативно сказаться на её политическом будущем.

Тем более что российские пропагандистские СМИ сразу же начали против нее мизогинную дезинформационную кампанию, приписывая ей супружеские измены и аборты — то есть дискредитируя её именно как женщину.  Однако на похоронах присутствовали еще две женщины из этой семьи — мать Алексея Людмила Навальная и мать Юлии Алла Абросимова. Их совместная фотография у гроба Алексея стала мощным образом очень узнаваемого женского горя, с которым может соотнестись каждая россиянка, особенно во времена войны и репрессий.

Женская угроза

Таким образом, в начале пятого президентского срока Владимира Путина основная угроза его политическому режиму исходит от женщин.

Юлия Навальная вселяет надежду в демократически-ориентированных россиян, которых Кремль стремился запугать репрессиями, объявлял вне закона и выдавливал за границу. Екатерина Дунцова выстраивает инфраструктуру в регионах России и своей настойчивостью расширяет возможности легального, но при этом оппозиционного политического действия с антивоенным посылом, фактически продолжая работать с той группой избирателей, которые оставляли подписи за Бориса Надеждина и приходили проститься с Навальным. Мария Андреева и Мария Турова создают горизонтальное и потенциально очень массовое политическое движение, с ним легко солидаризироваться любой российской женщине, у которой есть сын или муж.

Кремлю будет нелегко справиться сразу с тремя такими угрозами и при этом не подвергнуть удару гипермаскулинный образ Владимира Путина и продвигаемые им и его окружением консервативные, патриархальные ценности.