Но ни аннексия Крыма, ни война в Донбассе еще не были для мирового сообщества, к сожалению, событиями, требующими пересмотра всех отношений с путинским режимом и выталкивания его за дверь европейского дома.
Деньги не пахли
С Путиным и его посланниками продолжали встречаться, им жали руки, порой почти подобострастно заглядывая им в глаза. С Россией широко торговали, русские деньги рекой лились в народное хозяйство Европы и Америки, самые развитые страны искали российских инвестиций, жили на российской энергетической игле, бесконечно продавали элитную недвижимость и движимость (яхты, машины, самолеты) бесчисленным российским богачам.
Никто не задавался вопросом, откуда у миллиардеров и миллионеров эти несметные деньги, откуда они у путинского режима, если подавляющее большинство граждан России живет в постыдной бедности, порой без газа, без сточной канализации, на зарплату в 200 евро в месяц. Как у императора Веспасиана сестерции от налога на отхожие места, русские деньги тоже ничем неприятным не пахли. Их аромат, напротив, был очень приятен — это был аромат, суливший рабочие места, высокие доходы муниципалитетов, а следовательно, общественную гармонию в Европе и Америке. Поэтому портить отношения с Россией из-за какого-то никому в мире не известного Крыма или Донбасса почти никто в развитых странах не хотел. Для приличия ввели символические санкции, продолжая строить «Северный поток»… Да, исключили из «семерки», но тоже символически.
Когда в начале 2021 года президент Байден со стариковской прямотой назвал Путина убийцей, его слова постарались замять, да и сам он от них был рад откреститься.
Так бы и жил Запад в мире и любви с Россией, бесконечно разрабатывая Минский и Нормандский форматы миротворчества, если бы Путин к удивлению и ужасу всего мира не развязал полномасштабную войну в Европе.
Более того, хотя сама агрессия 24 февраля 2022 г. для мира, конечно, и стала шоком, но если бы она победоносно завершилась за одну-две недели, все бы опять подружились, об оккупации вспоминали с прискорбием, но помехой для «конструктивного сотрудничества» между Россией и Западом оккупированная Украина точно бы не стала, особенно если существенная часть ее населения (на что Путин и рассчитывал) приветствовала оккупантов как освободителей.
Можно предположить, что в случае успеха путинского блицкрига изменился бы постепенно и сам Запад. Во многих странах победили бы крайне правые националисты, вроде Марин ле Пен во Франции и AfD в Германии, а Путин, скушавши Украину и показавши решительность и пренебрежение к либеральным западным правительствам, был бы принят в эту компанию даже не как равный, а как первый среди равных — ведь он смог!
Мужество — непреодолимый рубеж обороны
Всю эту жуткую идиллию сломал народ Украины, простые женщины и мужчины, отнюдь не политики, которые не пожелали поднести Путину свою родину на тарелочке с желто-голубой каемочкой.
Простые люди — и кадровые военные, и вчера еще совсем гражданские — начали сопротивление практически без авиации, без тяжелого вооружения, одними калашами и «стингерами» — еще даже не «джавелинами», но, главное, бесконечным мужеством. И именно тогда война в Украине стала точкой невозврата: потрясенный мужеством народа Украины Запад, сложившийся в Рамштайнскую антипутинскую коалицию, стал оказывать Украине реальную помощь и обрушил на Россию уже серьезные и всё усиливающиеся санкции.
Путин перестал быть рукопожатным, а потом Международный уголовный суд выписал ордер на его арест. Теперь ясно, что Россия сможет вернуться в семью цивилизованных народов только без Путина — он и, соответственно, его режим оказались уже пожизненно вне закона.
Вот она — точка невозврата. Март 2022 года, отступление российских войск из-под Киева, Харькова, Чернигова, Сум, обнаружение следов массовых военных преступлений российской армии в было оккупированных пригородах Киева — все это обозначило важнейший рубеж, отделивший путинский режим как часть европейского политического сообщества от путинской России — врага мировой цивилизации. Теперь те, кто готовы общаться с ней по-старому, сами, как орбановская Венгрия, становятся прокаженными.
Имперцы
Отчасти его совершенно справедливо объясняли массовыми настроениями в России. Большинство населения нашей страны восторженно приветствовало аннексию Крыма, мечтало о Донбассе, да и что греха таить, о восстановлении имперского величия Советского Союза. Путин, в конце концов, русский политик. Он не создал эти массовые настроения своих сограждан, как и Гитлер в Германии в 1933, и Ленин в России в 1917, — он, как и его предшественники, оседлал их.
Приходится с сожалением констатировать, что люди России, обольщенные шансом восстановления «величия советской державы», променяли на него вполне реальную возможность стать гражданами обычной зажиточной, мирной и благоустроенной европейской страны.
Такой шанс у России был в начале нулевых годов, в первое президентство Путина, но большинству граждан России он показался скучным и неинтересным филистерством. Если обычная европейская страна — то и какая-никакая демократия, права человека, местное самоуправление, неприкосновенность законно приобретенной собственности. Если «великая держава» — то и вождь, и авторитарный режим, и конвертация власти в деньги — все это Россия получила сполна.
А вскоре началось и восстановление «державы». Сначала на словах в Мюнхене в 2007, потом уже практически в 2008 в Грузии, с 2014 — в Украине. Кульминацией единения Путина и народа России было «вплывание Крыма в русскую гавань».
В 2022 все пошло не так. Украинцы, к удивлению и восхищению мира и к изумлению и озлоблению самих русских, отбросили российские войска. Война приняла тяжелый позиционный характер. За два года, как сообщают американские источники, потери России убитыми и тяжело раненными превысили 315 тысяч человек, затраты на войну — 211 млрд долларов. Россия лишилась 20 кораблей Черноморского флота, в том числе нескольких крупнейших.
Нет войне
И общественные настроения стали меняться. От восторга к смущению, а потом и к недовольству, что власть с этими украинцами ничего не может сделать, что жить становится все труднее, а конца войны не видно. «Не так уж и скверно жили мы без Крыма и Донбасса, могли бы и дальше так жить. Пора эту войну кончать».
Когда среди кандидатов в президенты появился Борис Надеждин, артикулировавший какую-никакую антивоенную и антипутинскую позицию, этот никому вчера не известный политик получил ошеломительную поддержку. Многие боялись давать свою подпись на его выдвижение, опасаясь, что подписные листы могут в одночасье превратиться в проскрипционные списки, но сотни тысяч граждан не побоялись и подписи поставили. «Надеждин — нет войне!» — это новое послание общества путинскому режиму. И тут испугался режим и снял кандидата Надеждина с избирательного забега.
Но этим общественные антивоенные настроения не уничтожились, а только усилились.
В это время, в конце января 2024, очень кстати на экраны России вышел талантливо сделанный фильм Локшина «Мастер и Маргарита». В картинках фантастической нэповско-сталинской Москвы, в нравах ее обитателей — героев фильма зрители — и в жертвах и в палачах — узнавали себя. После завершения показа, а за первую неделю в кинотеатрах фильм этот сделал миллионный сбор, зрители, как правило, не уходили сразу.
Они оставались в креслах как громом пораженные — вот оказывается, какую державу мы строим — державу не великих побед, а липкого, страшного и подлого большого террора, губящего совесть, жизнь, талант и любовь. За стенами кинозалов в утомленной войной занесенной снегом России всего этого было уже очень много — не величия и славы, а страха, подлости и полной бесперспективности жизни.
Политическое убийство
И тут — момент истины. В середине февраля, то ли в ночь на 16, то ли утром Путин убил Навального. В далекой заполярной колонии строгого режима погиб «заключенный № 1» — Алексей Навальный, которого Путин травил «Новичком» в августе 2020, который мужественно вернулся в Россию в начале 2021 из Германии, где его фактически подняли из гроба, который был засужен по облыжным обвинениям в бесконечных судах, но смелые речи которого, полные веры, любви и надежды, расходились по всей России.
Этот крепкий молодой еще человек, непреклонный борец за демократическую Россию, в которой власть не должна «лгать и воровать», был, как поняли все, убит подло и тайно в тюремном застенке по приказу Путина.
Убийство отозвалось болью в миллионах русских сердец. Несмотря на репрессии, в двух сотнях городов нашей страны возникли стихийные мемориалы памяти Алексея Навального и, презирая задержания (задержано уже около 500 человек, а некоторые и избиты), люди несут туда цветы, ставят свечи, портреты и листки со словами убитого героя, с его призывами не бояться.
К тому же призывает и его вдова — красивая и мужественная Юлия. Им оставался год до серебряной свадьбы, но Путин разорвал счастье этой настоящей семьи.
Потрясенные тайным убийством Алексея Навального люди по всей России задают себе вопрос: неужели это новый 1937-й? И неужели мы нашими криками «Крым наш!» проложили путь к этому новому террору на фоне мрачной, бесперспективной войны, ставшей вдруг почти никому, кроме Путина, не нужной.
Многие начали осознавать, что режим, по сути, остается все тем же бандитским, охраняемым 105 лет ВЧК–НКВД–КГБ, каким он был и в 1927 г., когда Булгаков начал писать «Мастера и Маргариту», и в 1937. Меняются только детали. Убийство Алексея Навального, а теперь и глумление над его телом, которое отказываются выдавать матери для достойного погребения — все это слишком напоминает большевистские порядки. В осознании этого факта — тоже Момент истины.
В условиях военного триумфа все было бы иначе, но во времена пирровых побед на фронте глаза россиян открываются на всю безысходность и трагичность их жизни. Они начинают понимать, какую цену взял с них диктатор, поманив призраком величия в чекистско-большевистское вчера. Цена эта — жить под властью откровенных бандитов, только прикидывающихся государством, а в действительности в России выборы без выбора, суды без суда, свобода слова и собраний, право доступа к информации и культуре — только в конституционной брошюре. Как и в те тиранические времена — в жизни ничего этого нет.
Надежда есть
Думаю, наше общество стоит на пороге осознания того простого факта, что путинский режим — это этап (дай Бог последний!) векового криминального мафиозного режима, который использовал различные идеологии — социализма, патриотизма, национализма, имперства — только как камуфляж своей сути воровской разбойничьей шайки, полонившей сладкими посулами народ России, а затем полностью завладевшей им себе на радость.
Это как телефонный мошенник выдает себя за банковского служащего, пекущегося о благе клиента, только для того, чтобы до нитки обокрасть его. Кража России у ее народа, начатая Лениным 105 лет назад, продолжается и до сего дня. Это тоже момент истины. И убийство Алексея Навального обнажило ее.
Надеюсь, эту истину увидел и весь цивилизованный мир. Имя «убийца», в свое время произнесенное президентом Байденом в отношении Путина, было не оговоркой, а проговоркой. Русская власть — это криминальная группировка, сообщество воров и разбойников, тративших без меры за границей украденные у народа деньги, а потом на них совершивших агрессию против соседних стран.
Точка невозврата, соединенная с моментом истины, делает Путинский и, шире, весь большевистский криминальный режим изгоем и в мире, и в России. Всякий прикоснувшийся к нему заразится. И такое капсулирование преступного режима дает надежду на его обрушение в ближайшем будущем.
Продолжая дело своего убитого супруга, Юлия Навальная утверждает: Путин — это не Россия. Но сумеет ли Россия освободиться и от Путина, и от власти всей той мафиозной силы, которая владеет ею уже 105 лет, — открытый вопрос.
Нынешнее соединение точки невозврата и момента истины позволяет надеяться, что ответом на него будет — «да».
