«Можно сразу сказать — год сломал хребет многолетнему саботажу и откачке денег украинского лобби в адрес практически ВСУ… Русский кинопроцесс очнулся — в него хлынули деньги. И привели в движение глубинные пласты, которые обычно выталкивают на поверхность новые таланты», — бодро рапортовал Мальцев. Текст его завершался словами: «Теперь остается проанализировать список поуехавших и наболтавших себе на ледоруб, таким образом мы поймем, кто висел каменным жерновом на шее русского кинопроцесса».
Стыдно. Дорого
И, оставляя за скобками жажду кровавых репрессий, внесудебных расправ и прочие оценочные суждения автора, надо признать, что Мальцев совершенно прав. Никогда в новейшей истории не было в российской киноиндустрии столько денег, и никогда прежде российское кино не собирало столько в прокате. И дело даже не в рекордах отдельных фильмов — в кинотеатральный прокат сегодня выпускаются картины, которые в довоенные времена стыдно было даже друзьям показывать. Их авторы, как пожаловался мне оставшийся в Москве товарищ, устраивают грандиозные премьеры на главных киноплощадках Москвы и, что самое важное, фильмы эти затем зарабатывают.
Прошедшие новогодние каникулы эту тенденцию отлично проиллюстрировали: за восемь дней нового года, по данным Фонда кино, российские кинотеатры заработали 5,8 млрд рублей. Почти на 30% больше, чем год назад (4,4 млрд рублей), 95,4% выручки пришлось именно на отечественные релизы.
Результаты поистине впечатляющие: 2,6 млрд рублей у фильма «Холоп 2», 1,96 млрд рублей у «Бременских музыкантов», 614 млн рублей у мультфильма «Три богатыря и Пуп Земли». И это только за праздничные дни, фильмы эти продолжают идти в кинотеатрах и зарабатывать деньги.
И как будто получается, что ура-патриотический Z-автор прав и все хорошо?
Прав. Но есть нюанс.
Отказники
Если речь идет об успехах российского кинематографа, то успехи эти внушительны. Вот только Z-публика, прославляющая войну, на этом празднике чужая. Российская киноиндустрия последовательно отказывается поддерживать войну в Украине или снимать о ней фильмы.
В конце прошлого года эту «проблему» вновь поднял Захар Прилепин, который рассказал о том, с каким трудом продюсер сериала по его книге «Ополченский романс» искал в России актеров, готовых сниматься в провоенном кино: «70% отказов было сразу же — едва упоминали тематику, название, автора. Здесь надо пояснить, что восьмисерийный [сериал]: героев много, героинь тоже. 100 актеров позвали сниматься, и 70 сказали „нет“».
Неделей позже Z-канал «Кино. Спецоперация», целенаправленно занимающийся мониторингом публичных высказываний деятелей киноиндустрии о войне, цифру Прилепина уточнил: 80% войну не поддерживают и либо молчат, либо высказываются против.
И оценка эта абсолютно совпадает со всем, что рассказывают мне мои коллеги из Москвы. Нет, никто в индустрии не зигует. На редких и отдельных зигующих смотрят как на сумасшедших. Более того, некоторые публично зигующие в частных беседах оправдываются и объясняют, что им «семью кормить надо» и куда деваться, на самом деле-то они, конечно, не поддерживают.
Более того. Даже когда государство кого-то из культуры публично ломает об колено и заставляет поехать на Донбасс и как-то «поддержать СВО», как произошло в том числе (но не только) с участниками «голой вечеринки», поломанные жертвы шантажа и угроз никогда не поддерживают военных, не говорят о военных, не надевают на себя букву Z. Не говорят о скором «достижении целей специальной военной операции». Абсолютный максимум, на что может «рассчитывать армия», — посещение раненых. И то — редко, а так дети, вдовы, животные, больные, помощь госпиталям — все что угодно, но только то, что укладывается в прилагательное «гуманитарное». Это не мой вывод, на это жалуются сами провоенные Z-авторы. Причем жалуются регулярно.
Невыгодная зараза
Настоящая поддержка войны для российской киноиндустрии сегодня — радиоактивное явление. Концентрированная чума, от которой успешно бегают даже те, кого угрозами, обещаниями или шантажом заставляют публично о войне высказываться. Даже условные Леонид Ярмольник или Никита Кологривый — два самых свежих примера «поддержки войны» — сформулировали мысли максимально обтекаемо, всячески избегая привычных для пропаганды слов. И Z-авторы, которых я системно читаю уже второй год, тенденцию эту фиксируют и испытывают по этому поводу ярость и депрессию.
Но поделать с этим ничего не могут.
И важно понимать, что такое отношение индустрии к поддержке войны и военных далеко не только (а может быть вообще и не столько) связано с тем, что умные люди понимают, как страшно то, что творит сейчас российская армия, и не хотят кровью пачкаться. Это еще и вопрос денег.
Игорь Мальцев, которого я цитировал в начале текста, прав: никогда в новейшей истории российского кино в индустрии не было столько денег. Об этом рассказывают все друзья и знакомые. Сценаристам предлагают деньги вперед. Два ценника. Три ценника. Работы такое количество, что любой в индустрии занятый отлично понимает: можно спокойно отказаться от военного или Z-проекта (а их немного) — и все равно заработать, потому как к любому автору, даже прежде невостребованному, сегодня стоит длинная очередь желающих с комедиями, сказками, с чем угодно, но не с фильмами о войне.
Да, российское кино собирает прежде невиданные деньги, но зарабатывает только то, что развлекает и отвлекает от реальности. И это ни при каких обстоятельствах не война. Катастрофический провал первого Z-фильма «Свидетель», который сумел собрать в прокате 14 млн рублей — это первый, но далеко не последний пример.
На прошлой неделе широко обсуждалась новость телеканала «Дождь» о том, что Никита Михалков лично ходатайствовал, чтобы актрису Ирину Горбачеву исключили из «стоп-листов» и позволили сниматься дальше. И Горбачева даже дала интервью, в котором… нет, не поддержала открыто войну, не призвала уничтожить Киев и лично президента Зеленского, даже не пожелала удачи воюющим в Украине российским солдатам, а только сказала о нежелании уезжать и любви к родной стране. Да и Михалков, если эта информация является правдивой, помогал Горбачевой совсем не для того, чтобы она снялась в эпическом военном полотне о том, как российская армия два года брала Марьинку, а для «Бременских музыкантов». Потому что они заработают, а кино про войну — потеряет.
И это ключевое обстоятельство для российской киноиндустрии: зарабатывать хотят все, потому что кто его знает, когда такой шанс еще будет.
И, да, наверняка это явление можно сломать настоящими репрессиями. Наверное, можно даже заставить известных актеров говорить словами Владимира Соловьева и лучших российских режиссеров — снимать фильмы о «подвиге русского солдата» под Бахмутом, правда, тогда репрессии должны будут идти с двух сторон: не только киноиндустрию насильно заставить кино снимать, но и зрителей тем же насилием заставить за билеты на такое кино платить. Иначе никак не сработает.
