Завершился 2023-й год. В конце его почти 70% россиян отвечали на этот вопрос, что страна идет в правильном направлении. Не были с этим согласны чуть более 20%. И за год до этого, в конце 2022-го, большинство в две трети (63%) находили путь правильным, лишь 24% считали его неверным. Так заканчивались два военных года.
Накануне СВО
А вот чем завершался 2021-й довоенный, невоенный год.
Что путь страны правильный, тогда считало лишь 48%.
Что он неверный, заявляло почти столько же — 44%.
Доля считающих путь неверным колебалась на уровне 43-44% еще с конца 2018 года. Тогда, напомним, была сделана попытки принять закон об увеличении возраста выхода на пенсию. Закон вызвало шок, шок перерос в устойчивый общий пессимизм. Доля называющих путь неверным в иные месяцы 2021 года становилась вровень с долей считающих его верным.
Собственно, среди ряда социальных и профессиональных групп, в том числе таких важных и численно значительных, как рабочие и специалисты, недовольных курсом было больше, чем довольных. Только серьезный перевес оптимистов в среде пенсионеров позволял в целом держать баланс.
(Напомним: те пожилые люди, кто на момент подписания Путиным закона о новом пенсионном возрасте уже вышли на пенсию и потому ничего не теряли, — они продолжали горячо, «по-крымски» поддерживать Путина и его меры. Их большой демографический вес стабилизировал систему.)
К концу 2021 года сохранялось недовольство правительством. «За прошедший 2021-й год уровень жизни основной части населения понизился», — так заявляли 2/3 специалистов, половина рабочих, половина руководящих работников. Решавшихся сказать, что он повысился, было где в десять, а где в 12-13 раз меньше.
Два года назад страна заканчивала год невесело, и у публики и сохранялись весьма пессимистические взгляды на будущее экономическое положение России и собственной семьи.
Была вблизи своего исторического минимума доля одобряющих деятельность Путина на посту президента РФ. В сентябре 2021 года она составляла 64%, а доля выражающих неодобрение была 34%, что чуть меньше максимума для этого показателя. Имя Путина, конечно, возглавляло список политиков, которым доверяют, но в списке политиков, которым не доверяют, Путин шел вторым вослед за одиозным Жириновским.
Люди заявляли в конце 2021 года, что обстановка в наступающем году будет напряженной и добра для себя от этого не ждали. Что собирались делать? Конечно, в основном ничего. Терпеть.
А может, все-таки нет? Имя Навального встречалось довольно часто среди политиков, которым доверяют. Доля признающих возможность массовых протестных акций и своего в них участия была чуть выше обычной.
За нами следят?
Здесь автор останавливается перед вопросом, на который у него нет ответа. Вопрос этот часто задают тем, кто работает в «Левада-центре»:
А что, Кремль (Путин) обращает внимание на ваши опросы?
Мы ответа не знаем, но иногда в публике выражают убеждение, что, конечно в Кремле за вашими рейтингами еще как следят, иногда говорят, что у них есть свои опросы, они еще более серьезную картину им показывают.
Этим вопросам публики придает значение тот неоспоримый факт, что после регистрируемых опросами снижений описанных показателей массового доверия властям, одобрения деятельности президента, оптимизма по поводу курса страны и др., случались акции, при которых российское государство военной силой действовало на территории бывшего СССР, демонстрируя свое превосходство не только над бывшими «нашими» республиками, но — и это главное — над Западом, на чью сторону они, как считается, ушли от нас.
В случае с Абхазией и Северной Осетией, даже с Крымом главным было не экономическое значение нанесенного ущерба или полученного приобретения и не моральное торжество над наказанным изменником. Главным для российской публики было то, что в непрямой схватке с Западом, Америкой мы им показали.
Именно этот успех подбрасывал все показатели общественного самочувствия резко вверх.
И вот этот вопрос, на который мы не знаем ответа. Неужто в Кремле затеяли поход на Киев потому, что в конце 2021 года увидели, что падает одобрение их власти? Неужели они знали, что стоит начать военные действия, и все исправится?
Верна эта догадка или нет, но сразу после начала СВО все обсуждаемые показатели, почти как в 2008 и 2014 году, прыгнули вверх. И, что еще интереснее, так и остались наверху. В свое время «крымская эйфория» длилась, как сказано, четыре года. Держатся уже два года и эти показатели.
Удовлетворенность курсом страны с декабря 2021 года до декабря 2022 поднялись с 48% до 63%, показатель одобрения того, кто ведет страну нынешним курсом, вырос с 65% до 81%. (А год 2022-й был ведь не самым удачным, случались и тревоги и неуспехи.)
Год следующий, 2023-й развеял одни надежды и иллюзии, породил другие, но удовлетворенность курсом страны поднялась к его концу до 69%, а одобрение лидера — до 83%.
Вернемся к неотвеченным вопросам. Объяснение действиям, потрясшим всю Европу, всего лишь чьим-то желанием поправить рейтинг, кажется несостоятельным, хотя факт, что рейтинг был этими действиями повышен, неоспорим. Дело не только в том, что уже уплаченная социальная цена неимоверно высока и далеко не вся она уплачена. Дело в том, что официальная цель предполагавшейся или потенциально возможной СВО была заявлена и обнародована в т. н. «ультиматуме Путина», предложенном вниманию западных партнеров РФ в том самом невеселом декабре 2021 года. Авторы этого документа обнародуют не сиюминутные цели властей, а напротив, то, что они расценивают как исторические цели и интересы России — как державы, как субъекта мирового исторического процесса.
Как отмечают обозреватели, этит документ своими основаниями восходит к «мюнхенской речи» Владимира Путина в далеком 2007 году. Словом, у того, что было начато руководством страны в феврале 2022 года, не моментальные и частные, а глубоко укорененные и давние причины.
Остается предположить, что зима 2021 года оказалась тем историческим моментом, когда намерение вождей изменить расклад мировых сил подталкивалось их ощущением, что дома падает поддержка. А от этого помогает нечто военное.
Загадка
Сказанное — если и ответ, то лишь на один вопрос. То, что происходило далее, описанное выше улучшение разных показателей после начала СВО, образует второй. В самом деле: почему для российской публики эти военные действия как таковые, даже без триумфальных побед, имеют такое действие на ее, публики, самочувствие? Почему курс страны, при котором ежедневно гибнут на фронте ее сыны, им представляется более правильным, чем тот, что был в том же 2021 году, когда никто ни с кем не воевал?
Среди россиян есть люди, которые про 1990-е годы, когда в половине стран мира приветствовали обновление России, слали ей гуманитарную помощь, думают, что это значит — Россия стояла перед той половиной мира на коленях. Есть люди, которые думают, что, если теперь «там» нас боятся, это значит, что уважают. Есть люди, которые думают, что все разговоры про права и законы — ложь, а правда в силе. Есть, наконец, люди, которые думают, что хорошенько повоевать — это лучше, чем просто так сидеть в углу. И кто вообще рад войне как настоящему делу, а без нее унывает и скучает.
Такие люди есть в России, они вообще есть в каждом народе, они нужны для общественного здравия, как и люди противоположных взглядов. Люди такого типа в чести у так называемых «воинственных народов». Там они, что называется, доминантный тип. Но разве россияне или русские как основной этнос среди россиян считались или считали себя «воинственным народом»?
Наоборот, они о себе говорят «мы мирные люди».
Воинственные люди были и есть в России, и они могут оказаться на высоких и высших должностях, и это повлияет на курс страны, на ее политику. Но это снова вопрос для политологов. Мы разбираем наши опросы, которые говорят о позициях не отдельных лиц, пусть и на руководящих постах, а о мнениях миллионов и миллионов рядовых граждан. Почему им хочется выражать именно такие мнения?
(Списывать на эффект пропаганды массовые настроения, а тем более устойчивые состояния, неразумно. Пропаганда не создает, а лишь оформляет эти состояния.)
Вряд ли объяснением может быть, что переход многих частей жизни к тому, что мы назовем словами «военное состояние» («военное положение» — уже занятый термин), оказался для многих отраслей и областей благодетельным. Госстатистика и экономисты сообщают о росте всяких важных показателей положения народного хозяйства и благосостояния народа, как раз его наименее состоятельной части. СВО оказалась войной с бедностью. Да, но мнений этих внезапно разбогатевших не так много, чтобы изменить всю картину. А она изменилась, как мы сказали. В части, за которой следят опросы, отмечается рост оптимизма людей, их веры в то, что будет лучше. (А ее не было до начала СВО.)
Загадка, о которой мы говорим, не найденный нами ответ на вопрос о причинах перемен в массовом сознании остается.
Но ему на смену идет другой вопрос: не начинается ли обратный процесс? Ведь в конце ушедшего 2023 года столь же мощное большинство, которое поддерживает действия российских вооруженных сил в Украине, поддержало бы немедленное прекращение этих действий. И половина поддержавших готова к тому, чтобы все вернулось к состоянию до февраля 2022.
От этой перемены до действительного мира еще очень далеко. Но он когда-то наступит, и ныне воинственный народ вернет себе позицию «мы мирные люди». А загадка останется.
