Во-первых, принято думать, что больше всего школьной стрельбы происходит в Соединенных Штатах Америки. Это в целом правда, но недавние события показали, что скулшутинг бывает и в Чехии, и в России, и в какой угодно другой стране. Америка здесь лидер, вероятно, потому что в ней крайне облегчен доступ к оружию и к образованию одновременно. В странах, где автоматическую винтовку можно просто купить на базаре, школы все-таки являются роскошью. А в странах с общедоступным образованием оружие все-таки добыть не очень просто.
Во-вторых, принято говорить, что распространение скулшутинга связано с развитием средств массовой информации и особенно социальных сетей. Все, дескать, видели Колумбайн и даже косплеят его. Это тоже правда — медиа действительно способствуют жуткой моде на стрельбу в школах, и очень понятно желание властей ввести какую-нибудь цензуру, чтобы воспрепятствовать распространению этой моды.
В-третьих, принято говорить и о буллинге. Принято говорить, что нельзя относиться к нему несерьезно, нельзя нормализовывать травлю и отмахиваться от этой проблемы со словами «подумаешь, дети в школе всегда друг друга дразнят». Тут тоже не возразишь — психологи правы, их работа становится тем важнее, чем больше укрупняются учебные заведения.
Все приведенные выше соображения о скулшутинге верны, но, к сожалению, не выдерживают исторической перспективы. О вреде свободной продажи оружия, о вреде социальных сетей и о недостатке школьных психологов можно было бы говорить, если бы скулшутинг был исключительно феноменом начала нынешнего века. Однако же первый случай убийства безоружных детей в школе зафиксирован был в Америке в 1764-м году. Легко предположить, что стреляли в школах и раньше, просто история не сохранила эти случаи.
Далее и из восемнадцатого века, и из девятнадцатого, и из двадцатого нет-нет, да и доходят до нас сведения о стрельбе в школах. Никаких СМИ толком еще нет, никаких социальных сетей нет и в помине, а скулшутинг уже есть и производит не менее шокирующее впечатление, чем сегодня. Соединенные Штаты, конечно, лидируют по части школьной стрельбы, но не потому ли это, что никому просто не приходит в голову назвать скулшутингом дуэль, которую в царскосельском лицее устроили Александр Пушкин и Вильгельм Кюхельбекер. Сто или двести лет назад в роли школьного психолога выступают розги или в лучшем случае поп, однако же нельзя сказать, что стрельбы становится меньше по мере гуманизации школы — стрельбы становится больше.
Я боюсь высказать предположение, что скулшутинг вообще не очень зависит от того, как устроена школа.
Я боюсь предположить, что образование само по себе связано с риском, как связано с риском вождение автомобиля. Образование как таковое обнажает тот факт, что у людей разные мозги, разные умственные способности, да к тому же еще и успех от умственных способностей напрямую не зависит. Этот факт тем невыносимее, чем выше в обществе запрос на равенство.
Образование, иными словами, опасно.
Это, разумеется, не повод ополчиться на образование, как автомобильные катастрофы — не повод отказаться от вождения автомобиля. Разумеется, следует думать об ограничениях на продажу оружия, о безопасности в школах и о нулевой толерантности к буллингу. Точно так же, как следует пристегивать ремни безопасности в машине, несмотря на то что не всех водителей они спасли от смерти.
Но проблема никогда не будет решена окончательно.
Ученье само по себе обязательно кого-то ранит.
