Переход на расчеты в рублях во внешней торговле, которым так гордились власти, стал колоссальной проблемой для российской валюты. Чтобы поддержать падающий рубль, министр экономического развития Максим Решетников предложил пойти по пути Китая, где существуют фактически два юаня — для внутреннего и внешнего использования, — и ввести контроль за выводом рублей за границу.
Проблему падающего рубля и разогнавшейся инфляции нельзя решать только за счет повышения ключевой ставки или возврата к стандартным мерам валютного контроля, считает Решетников. «Потому что мы будем постоянно процентной ставкой как бы играть против валютных спекулянтов, а бить будем в результате по инвестиционному кредитованию, что мы сейчас и видим», — заявил он в Совете Федерации.
Не решит проблему и обязательная репатриация и/или продажа экспортной выручки, уверен министр. Здесь власти столкнулись результатом перехода на расчеты в национальных валютах, который они стимулировали и которым так гордятся. Продажи и так высоки, просто значительная часть экспортной выручки теперь поступает в рублях, объяснил министр: «Мы вместе с ЦБ мониторим сейчас достаточно плотно — порядка 42 крупных наших структур по продаже валютной выручки. Уровень продажи достаточно высок, и вот этот критерий в 80% [обязательной продажи, как было в разгар кризиса весной 2022 г.], который все называют, мы перевыполняем — по последним 5 или 6 месяцам у нас порядка 85% валютной выручки возвращается и продается».
По данным ЦБ, в рублях проходит уже около 40% расчетов за экспорт, председатель ЦБ Эльвира Набиуллина называла последние данные — 42% — в августе. Поэтому, по словам Решетникова, 35% возвращаемой в страну экспортной выручки — рубли: «Ситуация в другом — мы же активно были и остаемся за перевод торговли в национальные валюты. Так вот, экспортеры активно берут эти рубли и возвращают».
Поддержать курс рубля это не может. А значительная часть валюты остается в иностранных банках, тем более что в условиях санкций перевести ее в Россию сложно. О проблеме дефицита валюты на внутреннем рынке давно говорят эксперты. Для достижения этого баланса российскому рынку не хватает примерно $3 млрд в месяц, оценивал управляющий директор ГПБ Private Banking Егор Сусин.
Власти оказались в цугцванге. Работа под санкциями и переход на расчеты в национальных валютах требуют увеличения доли рубля, но это приводит к падению его курса и ускорению инфляции. Все гораздо сложнее, нежели просто вернуть обязательную продажу валютной выручки или не вернуть, объясняет Решетников: «Возвращать ее в том виде как было — как бы мало будет, надо тогда будет предписывать обязательный сюда возврат именно валюты, тогда зачем мы переводили всю торговлю в рубли — возникнет вопрос».
Он предлагает искать выход по примеру Китая: «Нужно изучать китайскую модель, где юаневый рынок подразделяется на внутренний и внешний, и реализовать собственный ее аналог, сохраняя при этом единство курса рубля».
В Китае существует, по сути, два юаня: он- и офшорный. Для вывода за границу крупных сумм требуется разрешение Народного банка Китая. Выдают его не всегда. Например, из-за этого год назад Россия не смогла выпустить облигации в юанях.
Идея Решетникова — поставить «мембрану» между внутренним и внешним рынками рублей. Решетников подчеркнул, что «это исключительно наша позиция — мы ее обсуждаем с ЦБ». По его словам, речи о двух курсах рубля — внутреннем и внешнем — ни в коем случае не идет: «Два курса — это крайне вредное явление. Мы против этого, и здесь у нас с ЦБ позиция одна».
Но сначала надо разобраться, как устроен офшорный рынок: как выразился Решетников, «сколько у нас рублей циркулирует за рубежом, как они туда попадают». «Вопрос — где и как они [экспортеры] их [рубли] берут, и какой у нас сформировался рынок, по сути, офшорных рублей, которые обращаются за границей — это вопрос, который мы вместе с Центральным банком разбираем, — сказал министр. — У нас многие структуры, не только экспортеры, торговые дома и так далее занимают здесь рубли, переводят туда, соответственно, там по сути происходят обменные операции, и потом сюда эти рубли возвращаются».
«А дальше надо понимать, насколько усиливаются эти перетоки и, соответственно, риски для валютного курса. Потому что чем больше рублей там, тем меньше валюты будет приходить сюда, а наши импортеры для того, чтобы обеспечить импорт, покупают валюту здесь. А еще на это накладывается дисбаланс валют — потому что наш импорт во многом идет еще в долларах и в евро, а поступления сюда уже все больше идут в юанях и в валютах, скажем так, третьих стран», — описал проблемы министр.
Ограничить вывод средств за границу предлагают все чаще, но до такого еще не доходили. Например, президент ВТБ Андрей Костин выступил с идеей ограничить россиянам переводы рублей на счета в иностранных банках по аналогии с валютой: «Что получается? Вы перевели миллиард в Армению, и он тут же возвращается в обмен на доллары. Вот эту возможность надо закрыть». Решетников пошел дальше и предлагает обсудить ограничения не только для граждан, но и для компаний: «Сейчас у нас вообще нет никаких ограничений, например, на перевод рублей за рубеж — ни для физических лиц, ни для юридических, процедуры достаточно простые. В результате у нас все больше будет рублей там, которые будут играть против, скажем так, вовлекаться в валютные игры против рубля». Для поддержки курса рубля «инструментарий должен быть более богатый», чем только ставка, заключил Решетников, «его нужно достаточно быстро создавать, это наш запрос к Центральному банку и министерству финансов».
Их мнения разошлись. ЦБ против ограничений. «Это требует анализа по объемам, по тому, насколько этот механизм действительно задействован. Ограничение может купировать одни риски, но породить другие», — отвечал Костину зампред ЦБ Алексей Гузнов. А председатель ЦБ Эльвира Набиуллина доказывала, что баланс на валютном рынке не изменится от того, где — в России или за границей — проводится конвертация, и вообще административными мерами рубль не спасти — это только усложнит жизнь бизнесу.
Минфин же выступает за ограничения. «Мы за более жесткие меры в отношении контроля за [финансовыми] потоками, поскольку ситуация [падение рубля] известна», рассказывал министр финансов Антон Силуанов. Его заместитель Алексей Моисеев на прошлой неделе заявил, что правительство обсуждает частичное восстановление валютного контроля.
Общий баланс не меняется, но на внутреннем и внешнем рынках нарушается, причем восстанавливается медленно. «Конечно, арбитраж существует, но арбитраж тоже чего-то стоит, и в условиях санкций он стоит достаточно ощутимо. Поэтому ситуация достаточно сложная», — заочно полемизирует с Набиуллиной Решетников. Его точку зрения разделяет Сусин: внутренний и внешний валютные рынки разделены настолько сильно, что этот фактор существенно влияет на формирующийся на внутреннем рынке курс рубля.
ЦБ против «мембраны», как и других ограничений. Он полагает, что ограничения на движение капитала уместны только как краткосрочные меры реагирования для поддержания бесперебойной работы финансовой системы при значительных рисках финансовой стабильности, говорится в его комментарии: «Банк России считает, что подобные ограничения не могут быть эффективным инструментом долгосрочного влияния на рыночный уровень обменного курса. Более того, постоянно действующие ограничения на движение капитала затрудняют внешнеэкономическую деятельность, особенно сейчас, когда компании вынуждены выстраивать новые логистические цепочки и новые платежные маршруты. Кроме того, такие ограничения затрудняют подстройку обменного курса к изменениям во внешних условиях и, соответственно, способны замедлить адаптацию экономики к этим изменениям. Наконец, сегментированность рынка, в том числе использование так называемых мембран, приведет к множественности курсов и негативным последствиям для финансового рынка в целом».
