У этих обывателей, как показывали наши фокус-группы, были очень живы надежды на то, что с Трампом мы договоримся и поделим мир пополам: здесь ваши полмира, здесь наши, друг к другу мы не лезем…И тогда начнется прекрасная новая и спокойная жизнь. За это, по сути, поднимали бокалы наши парламентарии, празднуя трампову победу.
Далее вышел облом. Трамп, обнаружили они, не всесилен там у себя, обойтись с Конгрессом так, как у нас принято с Думой, он не может, да и нас, оказалось, не числит самым главным партнером, с которым надо договариваться.
США не хотят делиться? – Россия переходит границы
Пришлось терпеть Джо Байдена. Но эти мечты располовинить мир с США не развеялись полностью. В декабре 2021 года Россия направила Америке предложение именно такого рода. Оно было оформлено как проект мирного соглашения о разделе сфер влияния и имело название «Договор между Российской Федерацией и Соединенными Штатами Америки о гарантиях безопасности» (к нему прилагалось «Соглашение о мерах обеспечения безопасности Российской Федерации и государств-членов Организации Североатлантического Договора»).
Послание получило у обозревателей имя «ультиматум Путина». Известно, что в нем предлагалось вернуться к примерно к тому, о чем договаривались Сталин с Черчиллем и Рузвельтом в 1945 году. Только теперь на месте Сталина – Путин, на месте Рузвельта, ладно, пусть будет Байден, а никакого третьего теперь уже не надо.
Наверное, какое-то значение имели личные амбиции Путина, его желание сыграть ту же роль в мировом процессе, что Горбачев, только с обратным знаком. Но наш предмет – не помыслы одного лица, а массовые представления. Впрочем, связь между ними есть. Этот ход Путина соответствовал представлениям многих россиян о том, каково должно быть место России в мире, и с кем она должна его обсуждать.
Войны россияне не хотели, (мировой) войны очень боялись. То, что войска РФ перешли через границу, для большинства было неожиданностью. Что именно имел в виду Верховный главнокомандующий, отдавая этот приказ, мы, повторяем, знать не можем. Но если продолжать мысль о перекличке между его идеями и представлениями «путинского большинства», можно предположить, что он ожидал: сейчас будет второй Крым или вторая грузинская война. Во всяком случае, путинское большинство явно настроилось на это: оно стало быстро приходить именно в то состояние, которое мы отмечали в 2008 и 2014 годах. В количественном выражении это выглядело так: доля одобряющих деятельность Путина от своего минимума (это около 60%, так было в конце 2021 г.) начала двигаться к своему максимуму (88% в 2008 и 2014).
Но затем оказалось, что повторить блицкриги не получается. В какое состояние пришло тогда сознание Путина, мы не знаем, но массовое сознание замерло. Операцию велено называть специальной. Тогда весьма специальным надо назвать состояние массового сознания на всем ее протяжении. Рейтинг, не дойдя до упомянутых рекордных значений, завис на уровне 80%-83%. Это выглядит как застывшая готовность к триумфу, которого все нет и нет. Но и отсутствие ожидавшихся побед на это полутриумфальное состояние не влияет.
Сквозь мобилизацию и мятеж
Впрочем, было два исключения. В прошлом сентябре рейтинг пошатнулся, упал аж на 7 пунктов. Народ был недоволен мобилизацией. Не самим фактом, а тем, как она проводилась. Это видно из того, что когда мобилизованных увезли, одобрение президента вернулось на прежний уровень. Ведь паника и неразбериха кончились (забылись).
Меньшее впечатление произвел пригожинский мятеж. Он сумел снизить рейтинг всего на три пункта и всего на два дня. В те два дня многим подумалось: людям откроют глаза суровые критические заявления Евгения Пригожина. Ведь была сказана правда о войне. Значит теперь все обрушится, народ поднимется. Но нет. Правда о войне никого не ниспровергла. Путч не состоялся, значит, Владимир Путин победил. Рейтинг отыграл назад. Но и Пригожин у почти 40% публики заслужил одобрение. Посмертное. Почти столько же его не одобряют, сколько одобряют. Это отражение многозначности его образа: он и за Путина, и против него. Он за войну и против нее.
Публика смотрит на президента, а его реакции на путчистов тоже весьма противоречивы: сперва обещал покарать предателей, а потом все вернул Пригожину и сказал почти что добрые слова о нем (правда, уже покойном). В конце концов в публике решили: Пригожин не противник Путина, а Путин не противник Пригожина. Потому в среде тех, кто одобрял в августе деятельность Путина, выше среднего оказалась и доля одобрявших Пригожина (уже покойного к моменту опроса).
Правда, самолет с вагнеровцами вдруг упал. Но его крушение объяснять тем, что «власти отомстили Пригожину за попытку переворота», решились только те, кто не одобряет деятельность Путина. Из них так думают 46%. А у одобряющих Путина эта версия на последнем месте, чаще всего они говорили о «трагической случайности» (29%), о том, что это «теракт, организованный иностранными спецслужбами» (16%), что «Пригожин подстроил авиакатастрофу, а на самом деле жив» (16%).
Нужна великая Россия и чуть менее великий Китай
Итак, на внутреннем фронте одержана очередная победа, вернемся к внешнему. Там пока всё без перемен. Но публика понимает, что чем бы ни кончилась СВО, мир не будет таким, каким был до ее начала. И не будет таким, каким его предлагали устроить в ультиматуме, выдвинутом перед ее началом.
Не получился дележ мира с США. Запад нас в очередной раз не понял, и мы вместе с президентом решаем поворотиться на Восток. Это значит, что в российской картине мира, где главными могли быть Россия и Америка, на месте партнера России появился Китай.
Вот как выглядит эта картина. Ее рисуют ответы россиян на вопрос: какие страны вы могли бы назвать великими? Самая великая страна – наша. Так утверждают 80% (это те же, кто одобряют президента и деятельность ВС РФ в Украине). Далее две трети (63%) назвали великой страной Китай, и список, в общем, на этом кончается. Поскольку США допустили в число великих вдвое меньше респондентов, чем Китай (30%).
Как видим, Америка – третий лишний. А больше для россиян никого значимого в мире вообще нет. Миллиардную Индию вспомнили 15%. Британия может себя называть Великой, но в России не нашлось и десяти человек из сотни, которые этим согласились. Менее 10% назвали Германию. О Франции как великой стране в России не думает практически никто.
Разница в отношении россиян к США, с одной стороны, и к Китаю, с другой, конечно, не просто количественная. Приведенные числа отражают разницу качественную. Сорвавшаяся сделка с США, на которую, не знаем, сильно или нет, рассчитывали авторы упоминавшегося «ультиматума Путина», не может быть заменена аналогичной сделкой с Китаем. Мы не знаем, что думают о Китае в высших кругах, но в публике, выражающей в опросах самое положительное к нему отношение (85%), как показывают фокус-группы, никаких ожиданий, что мы с Китаем разделим мир на две сферы влияния, не было и нет.
Китай не только не намерен, полагают наши люди, уважать интересы России в соседних с нею странах, он и на земли, которые мы считаем своими, готов покуситься. (Как показывает эпизод с публикацией новых китайских карт Дальнего Востока, Китай развеивать эти подозрения не собирается). Как вести себя с таким лучшим другом, российская публика еще не знает, показывают фокус-группы.
Конечно, мировое разделение симпатий, авторитетов, веса и других характеристик разных стран уже резко изменилось после 24 февраля 2022 года. Оно продолжает меняться и в ходе конфликта, который все реже зовут «специальной военной операцией». Ему предстоит еще измениться после того, как она придет к некоему завершению.
В зависимости от ее исхода и россияне еще могут поменять свои взгляды на другие страны. А может быть и на свою.
