Семейная пара с ребенком едет по мосту. Это же мост, инженерное сооружение, предназначенное для того, чтобы быстро и комфортно преодолеть водную преграду. Ездить по мостам в целом должно быть безопасно.
Но вдруг взрыв. Родители погибают, девочка ранена. Потому что это не просто мост, не просто инженерное сооружение, предназначенное для быстрого и комфортного преодоления водной преграды. Это Крымский мост во время войны — важнейший элемент в цепочке снабжения российских войск в Украине. Мирным жителям перемещаться по линии снабжения воюющей армии крайне опасно — такова реальность. А то, что мост является инженерным сооружением для комфортного преодоления водной преграды, — это иллюзия.
Взрыв произошел глубокой ночью, поэтому жертв всего три. Случись взрыв днем, жертв были бы сотни. Днем на Крымском мосту скапливались автомобильные пробки, люди предпочитали думать, будто вокруг них не война, а отпускной сезон, и что же может быть естественнее, чем в отпускной сезон ехать в Крым? Иллюзия курорта, иллюзия отпускного сезона, иллюзия нормальности, иллюзия мира.
То, что во время войны может продолжаться какая-то мирная жизнь, особенно в зоне военных действий, — это иллюзия. Беда в том, что люди берегут эту иллюзию, не хотят с ней расстаться, ценят эту иллюзию даже больше, чем собственную жизнь.
До войны мы жили в России под городом Волоколамском и до сих пор остаемся подписанными на местный чат. В этом волоколамском чате обычная волоколамская женщина рассказывает, как повезла утром дочку в спортивную школу. Высадила ребенка, а сама сидела в машине, чтобы посмотреть, как ребенок войдет в спортивный зал. Беспокоилась за нее.
И в этот момент машину этой женщины обстреляли. Какой-то человек в военной форме выстрелил в стекло и скрылся. Женщина пыталась заснять нападавшего на мобильный телефон, но не успела. Обратилась в полицию, а там сказали, что по городу уже несколько дней расхаживает отмороженный ветеран и угрожает всем прохожим оружием. Поймать этого человека полиции пока не удается.
Выслушав все это, женщина заехала в автомобильную мастерскую, сменила разбитое пулей стекло, написала в чатик и вернулась забирать дочку из спортивной секции. Как будто это нормально, когда по городу расхаживают отмороженные ветераны и стреляют по встречным автомобилям.
Война идет — это реальность. Отмороженных ветеранов в тылу становится все больше и больше. То, что можно спокойно возить ребенка в спортивную секцию, беспокоиться, как ребенок войдет в спортивный зал, — это уже иллюзия. Нет, во время войны, во время отмороженных ветеранов — нельзя. Беда тут в том, что люди берегут свою иллюзию нормальности, ценят ее даже больше, чем собственную жизнь и жизни своих детей.
Сегодня — годовщина крушения Boeing 777 рейса малазийской авиакомпании MH17 в небе над Донбассом. Девять лет назад. Девять лет над огромным куском Земли, над Украиной, вообще нельзя летать на гражданских самолетах. Полтора года нельзя летать на гражданских самолетах и над огромным куском России. И это реальность.
А то, что аэропорты в России работают, что мир доступен, что можно сесть и полететь куда хочешь, — это иллюзия. Нет, нельзя. Война идет, любой самолет может быть сбит нарочно или по случайному стечению обстоятельств. Кроме того, война сопровождается санкциями, запчастей для самолетов, на которых летают в России, становится все меньше, и с каждым днем полеты становятся все более и более опасными — такова реальность. А то, что можно сесть в самолет и полететь — иллюзия. Иллюзия нормальности.
Беда (а может быть, наоборот, счастливое свойство человеческой психики) в том, что люди берегут эту иллюзию нормальности, цепляются за нее, настаивают на ней — ценят эту иллюзию нормальности даже больше, чем собственную жизнь.
