С мая 2022 года по май 2023-го частная военная компания «Вагнер» получила из бюджета 86,3 миллиарда рублей, рассказал после мятежа Владимир Путин. Еще 110 миллиардов ушли на страховые выплаты наемникам. 80 миллиардов рублей заработала фирма Пригожина «Конкорд» на поставках питания военным.
Позже голос Кремля, телеведущий Дмитрий Киселев, сообщил, что «вагнеровцы» по контрактам с государством получили свыше 858 млрд рублей (за какой период – не указано), а «Конкорд» предоставила государству услуг на 845 миллиардов рублей.
Эти цифры раньше нигде не оглашались, потому что бизнес Евгения Пригожина считался «частным», государство, как отмечал в разные годы Путин, к нему не имело отношения. Сейчас предание огласке этих сумм и демонстрация схемы финансирования «Вагнера» мотивированы тем, что широкой публике необходимо показать: вот какой неблагодарный Пригожин – получал от государства, то есть от Путина, такие большие деньги, и восстал против своего же благодетеля.
Оплаченный Путиным мятеж
Ни Путин, ни его пропагандистская машина не смущаются тем, что Пригожину перечислялись из государственного бюджета деньги налогоплательщиков, что эти расходы налогоплательщиками не контролировались, что в официальной структуре бюджетных расходов нет никаких частных армий, чей правовой статус не урегулирован. Получается, что Путин профинансировал мятеж против самого себя на деньги налогоплательщиков – пожалуй, схема несколько неэффективная и не соответствующая основам бюджетной политики нормального государства.
Но таков политический принцип полутоталитарного путинского режима – отдавать на аутсорсинг определенные государственные функции в силовой сфере, тем самым – и это уже стало банальностью – разрушая монополию государства на легитимное насилие. (Хотя степень легитимности государственного насилия в соответствии с репрессивным законодательством и в противоречии с Конституцией РФ сама по себе невелика.) Еще один политический, именно политический, принцип находит свое выражение в бюджетных приоритетах: расходы на зарплаты силовиков все время повышаются. Последняя новость из этого ряда напрямую связана с благодарностью Путина за верность в ходе мятежа - зарплаты военнослужащих и сотрудников силовых ведомств государство поднимет на 10,5% с 1 октября 2023 года.
Президент стремится купить лояльность именно тех, кто его потенциально может защитить от любых угроз, включая внутренние. Еще одна важная категория лояльных граждан – участники «специальной военной операции» и их семьи. Для них существуют социальные выплаты, столь обильные, что в результате, по утверждению Путина, немного выросли реальные располагаемые доходы населения. В их структуре уже давно чрезвычайно велика доля социальных платежей (гораздо большая, чем доходы от предпринимательства или от собственности). То, что они выросли – косвенное свидетельство увеличения выплат семьям погибших и раненых, то есть этот показатель, возможно, отражает рост потерь и ранений. Для экономики такое повышение реальных доходов не в плюс, а в минус, потому что страдает человеческий капитал, его качество и количество, а иждивенческое поведение, готовность жить за государственный счет, становится новой нормальностью.
Есть и иные способы поощрения участников «спецоперации» - например, увеличивается число льготных образовательных мер поддержки их семей. Последняя мера: Минобрнауки намеренодать студентам—участникам СВО право обучаться бесплатно, даже если ранее они поступили на коммерческие места.
Качество образования и человеческого капитала, перенапряжение бюджета, формирование иждивенческих настроений в населении никого не беспокоят. Главное – во-первых, любой ценой купить лояльность зависимых от государства слоев населения и, во-вторых, успокоив одних и мобилизовав на войну за деньги других, продолжить «спецоперацию», которая обрела для Путина и его команды в буквальном смысле мессианское значение.
Контрактники и волонтеры, которых набирают в значительных количествах, что позволяет властям успокаивать население, утверждая, что новая военная мобилизация не нужна – тоже дорого стоят бюджету. Технология Пригожина – набор в вооруженные формирования заключенных – теперь используется Министерством обороны. Криминализация социальной среды после возвращения в обычную жизнь отслуживших свое преступников тоже мало кого беспокоит – важнее насытить вооруженные силы пушечным мясом.
Двойной дефицит
Секретные расходы бюджета год от года растут и сейчас достигли почти трети расходной части бюджета (в его реальном исполнении к маю 3,5 триллиона рублей). Вполне очевидно, что идут они на войну, скорее всего, в закрытой части бюджета и находилось финансирование частной армии – будущих мятежников.
По итогам января-мая 2023 года дефицит бюджета составил 3,4 триллиона рублей (в первые 5 месяцев 2021-го и 2022 годов наблюдался профицит). Официальная статистика перестала давать показатель дефицита бюджета в процентах к валовому внутреннему продукту, однако подсчеты специалистов показывают, что он составляет 2,5% ВВП. Доходы бюджета снижаются: по итогам 5 месяцев 2023 г. они оказались на 2,2 триллиона рублей ниже, чем годом ранее. «Основной причиной столь заметного сокращения поступлений в бюджет стали нефтегазовые доходы, которые не достигли даже уровня аналогичного периода 2021 года», - сдержанно констатируют специалисты Института Гайдара.
Расходы, в том числе и на поддержание бюджетов регионов, которые сильно зависят от федеральных трансфертов, имеют тенденцию к росту, а это означает дальнейшее увеличение дефицита бюджета. К концу года экономисты, изучающие бюджетную политику, прогнозируют – по консервативным оценкам – 5% дефицита.
Возможна ли политически более сдержанная, ответственная и не военизированная бюджетная политика? Теоретически да, практически, если продолжаются СВО и покупка лояльности – едва ли. Специалисты говорят, что индексировать по инфляции будут только социальные и пенсионные выплаты, что важно с точки зрения сохранения социального спокойствия. Безусловно, будут финансироваться и военные расходы. Еще один приоритет – ограничение инфляции в тех же целях недопущения социальной напряженности. Экономисты указывают на то, что власти будут стараться удержать инфляцию на уровне хотя бы 7–8% (в годовом выражении). Заимствования у населения с тем, чтобы увеличить доходную часть бюджета возможны, но это не слишком большие деньги, к тому же такая тактика противоречила бы стратегии демонстрации гражданам хорошего и безбедного состояния экономики. На погашение дефицита бюджета будут активно использоваться средства Фонда национального благосостояния (ФНБ), которые не бесконечны. В поисках денег государство прибегает и к экстраординарным мерам, к числу которых можно отнести разовый налог на «сверхприбыль» крупных компаний. Он, впрочем, рискует стать не разовым, а регулярным.
Так что проблема дефицита бюджета, а значит, поиска денег на финансирование СВО и покупку лояльности станет носить хронический характер. А к этому дефициту добавляется другой – дефицит рабочей силы. Кому в долгосрочной перспективе работать в экономике с учетом эмиграции лучших мозгов и рук, реаллокации рабочей силы в непроизводительные «сектора» – участие в войне и работу в военно-промышленном комплексе, а также долгосрочных демографических трендов, то есть объективного уменьшения численности населения в трудоспособных возрастах – не очень понятно.
После нас хоть потоп
Отсутствие общественного контроля за доходами и расходами бюджета в полутоталитарном государстве, ведущем многомесячные боевые действия, вполне естественно. Только заканчивается это все кормлением персонажей типа Пригожина или выделением денег налогоплательщиков на обучение подростков управлению беспилотниками. Это, если говорить о долгосрочном временном горизонте, суицидальная практика, но для режимов такого типа критически важно бросать все средства на решение текущих задач, на не на выстраивание ответственной стратегии. Ответственной в том числе по отношению к самим себе – большая волна не только поднимает, но и топит все лодки: в случае жесточайшего финансово-бюджетного кризиса, элитам, пока чувствующим себя неплохо, проблем не избежать. Возможно, это не вопрос ближайшего года, но в средне- и долгосрочной перспективе, проводя такую расточительную политику, можно обескровить и бюджет, и экономику как таковую.
Истощение бюджета – не только экономическая, но и политическая и даже психологическая проблема. Основа основ путинской системы – удержание населения в зависимости от государства. Разумеется, бюджет и чрезмерное присутствие государства в экономике, которое в том числе является держателем наиболее привлекательных рабочих мест (включая полицию, ФСБ, армию, правоохранительную систему, надзорные ведомства), являются инструментами сохранения такой зависимости. Экономическая зависимость порождает и политическую подчиненность, послушное и/или апатичное поведение. Война в еще большей степени увеличила эту зависимость, но она держится на значительном масштабе и регулярности выплат за соучастие в военных и репрессивных инициативах Путина. Бюджетная политика военного времени может привести к разрушению основ бюджетной системы – все станет секретным, оборонным, военно-промышленным и полностью неподотчетным никому. Это будет означать размывание государственной ткани, деградацию государственных институтов, которые и сейчас-то, если говорить, например, о парламенте, по большей части имитационные или, как силовые и надзорные ведомства, исключительно репрессивные.
Стратегия «после нас хоть потоп» тоже имеет временные ограничения. «После нас» может наступить раньше, чем планирует путинское petrostate, теряющее нефтегазовые доходы, а инструментов удержания «потопа», как показал не слишком убедительный менеджмент противодействия мятежу, практически нет. Кроме все тех же денег.
А их становится все меньше.
