Я смотрю на фотографию и первая мысль: «Ах, какие красивые бороды отпустили два монаха! Как эти православные бороды ухожены, расчесаны! Наверняка хозяева гордятся их длиной и пышностью!»
Бронежилеты у них тоже совершенно православные, на них прямо по центру нашивка: щит с православным крестом посередине, вверху слова «Сим победиши» (отсылка к мистическому видению императора Константина Великого — крест как знамение победы над врагом), а внизу аббревиатура пасхального приветствия «ХВ» (впрочем, есть еще два других значения: химические войска и более свежее, более неприличное, и более подходящее — «х*й войне»).
Насилие от имени Церкви
В этих бронежилетах, в касках и подрясниках оптинские монахи выглядят нелепо, как клоуны на маскараде. Но смешного в этом мало. Фотография, сделанная на память, при публикации становится историческим документом. И это не простой документ, а свидетельство совершённого предательства. Откровенного и публичного.
Казалось бы, православные священники, опытные монастырские духовники, должны руководствоваться Священным Писанием, в котором довольно ясно указана воля Божия: «Не убий!» (Быт. 20, 13), «блаженны миротворцы» (Мф. 5, 9), «блаженны алчущие и жаждущие правды» (Мф. 5, 6), но при всем желании невозможно представить, что священникам, твердо держащимся Евангелия, дадут возможность проповедовать солдатам в зоне боевых действий. Приспособить Евангелие к оправданию войны можно только в том случае, если просеять его через мелкое сито национализма.
Конечно, разговор, в какой мере христианство оправдывает насилие и убийство, всегда будет большим и сложным, так как насилия в Церкви и от имени Церкви в истории было немало. Церковь как минимум никогда не запрещала и отдельным людям, и народам, и странам защищать себя, однако оправдания для захватнической или несправедливой войны в Священном Писании не найти даже при большом желании.
Помимо подписи под фотографией в телеграм-канале опубликована короткая патриотическая молитва, более напоминающая лозунги советской поры: «Молитвами святых старцев оптинских да помилует Господь Россию!» Прочитав ее, у меня сложилось впечатление, что это только первая часть молитвы, вторая в этом контексте должна звучать как-то так: «А Украина пусть горит огнем, равно как и весь коллективный Запад». Или так: «А до Украины нам никакого дела нет, знать не хотим про ее жертвы».
Монахи-ракетчики
Увидев фотографию монахов в первый раз, я написал, что это яркое свидетельство о нынешней Оптине. Она превратилась в симулякр. Ничего общего с Оптиной пустынью второй половины XIX — начала XX веков, которая вошла в историю Церкви благодаря знаменитым оптинским старца, она не имеет. Да, геолокация, территория, стены и купола более-менее как прежде. Молитвы совершаются по православному чину. Паломники приезжают. Монастырские духовники их исповедуют и наставляют в жизни. Но содержание у всего этого другое — нехристианское. Детали — да, православные, но заповеди «слегка» отредактированы, ибо ложный патриотизм безусловно важнее Священного Писания.
В одном из комментариев мне написали, мол, не слишком ли я скор на суд? Можно ли по 3-4 монахам судить обо всем монастыре? Может быть, это какая-то случайность, какая-то ошибка, личный грех вот этих самых монахов и не более того?
Безусловно, личный грех есть, и, судя по улыбкам монахов на фотографии, это нераскаянный грех. Но не следует забывать, что монахи не своевольничали, не убежали сами, как мальчишки, в Донецк. Они поехали по благословению своего наместника, а наместник у них теперь в епископском сане. Его вся братия очень любит и духовный собор монастыря не выступил против преступного решения епископа. И не слышно никакого несогласия со стороны братии. Все согласны, что «духовная миссия» российских военных на территории соседнего государства — это дело правильное и богоугодное. Его надо поддерживать и поездками на фронт, и молитвами.
Известно, что не в первый раз оптинские монахи побывали на передовой. Как минимум однажды, в марте этого года они там уже побывали. И известны имена трех монахов — Силуан, Давид и Александр. В тот раз они служили литургию для бойцов противотанкового дивизиона, мобилизованных из Калужской области. Про отца Силуана сказано, что «он постоянно навещает бойцов Козельской ракетной дивизии РВСН».
Символ веры РПЦ
Где проходит та граница, пересекая которую монахи, и шире — любой христианин, — совершает предательство Христа? Думаю, граница проходит не там, где пренебрегают заповедями, а там, где явно и публично оправдывают их нарушение.
Дегуманизация врага и превращение наших соседей, друзей, единоверцев в «укронацистов» — это центральный тезис государственной пропаганды. Теперь это и часть «символа веры РПЦ», содержание церковной проповеди. Дегуманизация легко прекращается превращается в демонизацию. И только такой символ веры позволяет монахам оправляться на «духовную миссию» в зону СВО и с удовольствием «окормлять» оккупационные войска.
Подозреваю, что не у всех российских солдат сожженная советь. Непременно должны быть солдаты и офицеры, которых совесть обличает за личное, непосредственное участие в войне. Встретив священника, такой военный непременно расскажет ему о своей боли, о нравственных сомнениях. В чем же тогда будет задача духовника? Казалось бы, помочь человеку увидеть то расстояние, те преграды, которые отделяют его от Бога, и, в конечном итоге, от собственного призвания, от радости, для которой Господь сотворил человека. Без слов о правде, о справедливости, о духовной трезвости эту задачу не решить.
Но если бы так говорили оптинские монахи с солдатами, то дважды или трижды их бы точно не пустили в «в зону СВО». И это значит, что они действуют «как надо», усыпляя свою совесть и помогая другим усыпить свою. Говоря церковным языком, они делают не Божье дело, а дьявольскую работу.
Осмысление этого предательства будет долгим, мучительным и, вероятно, далеко не всегда успешными.
Но в любом случае каски и бронежилеты от суда Божия не спасут.
