Владимир Зеленский однажды предсказал, что «хищники» в правящих кругах России однажды убьют Путина.
Несомненно, украинский президент не стал бы лить слез, если бы Путина постигла участь Юлия Цезаря, которого объявили диктатором и зарезали в мартовские иды члены римского сената. Однако Зеленский не привел никаких доказательств в поддержку своего прогноза. Его главная цель, по-видимому, состояла в том, чтобы активизировать военные усилия Украины, посеяв семя подозрения в и так параноидальной почве Кремля.
Тем не менее многие западные правительства и специалисты по России задумываются над вопросом, кто в конечном итоге может заменить Путина и какую политику может проводить новый режим. Путин подтвердил, что в следующем году в России состоятся президентские выборы, в которых ему гарантирована победа. Еще один шестилетний срок продлит его правление до 30 лет, что дольше, чем правление Иосифа Сталина в 1924–1953 годах.
Но все-таки Путину исполнилось 70 лет. Вопрос о преемнике все актуальнее. Чтобы понять, как может выглядеть постпутинская Россия, рассмотрим Сербию после правления Слободана Милошевича.
Милошевич потерял власть в 2000 году после разжигания войн в бывшей Югославии — как это сделал Путин в бывших советских республиках, таких как Грузия и Украина.
Риторика Милошевича и Путина общая: распад многонационального государства, в котором главенствовала одна национальность — сербы в Югославии и русские в СССР; статус этнических сербов и русских меньшинств в новых независимых государствах; решимость контролировать одну конкретную территорию — Косово в случае Сербии и Крым в случае России, — которые олицетворяли национальную идентичность и историческую гордость.
Милошевич умер в 2006 году, когда его судили по обвинению в военных преступлениях. В прошлом месяце Международный уголовный суд выдал ордер на арест Путина в связи с насильственным вывозом детей из Украины.
Сербия после Милошевича перестала быть воинственным и гипернационалистическим государством. Но она сохранила разногласия с Западом, особенно по поводу Косово и внешней политики, включающей теплые отношения с Россией и Китаем. Общественная жизнь при Александре Вучиче, который с 2014 года занимал пост премьер-министра, а ныне президента, отмечена концентрацией власти и влияния на СМИ в его Сербской прогрессивной партии.
Аналогичные условия могут возникнуть и в постпутинской России. Похоже, что ни один будущий кремлевский лидер не откажется от притязаний на Крым, каким бы ни был исход войны в Украине.
Гораздо более крупная держава, чем Сербия, Россия, безусловно, не будет подстраивать свою внешнюю политику под нужды Запада. Правящая группа позаботится о том, чтобы общенациональные выборы всегда сохраняли ее власть, даже если голосование станет не столько ритуалом, как при Путине, сколько тщательно организованным соревнованием, как при Борисе Ельцине, его предшественнике.
Как и в Сербии, поворот к либеральной демократии западного образца в ближайшем будущем в России невозможен.
Единственным премьер-министром Сербии после Милошевича, который принимал эти ценности, был Зоран Джинджич. Он был убит в 2003 году. Редким видным политиком, который в целом заступался за них в путинской России, был Борис Немцов. Он был застрелен возле Кремля в 2015 году.
Фактически одной из особенностей сербской политики после Милошевича было существование ультранационалистической оппозиции. Она держит правящую элиту настороже, делая официальное признание независимости Косово почти немыслимым — даже если Вучич и захочет пойти по этому пути, что сомнительно. Вучич начал свою политическую карьеру под крылом Воислава Шешеля, крайнего националиста, выступающего за Великую Сербию, осужденного международным судом в 2018 году за преступления военного времени.
В российской политике также присутствует ультранационалистическая тенденция, когда-то слишком неуправляемая на вкус Путина, но теперь заявившая о себе громче из-за войны на Украине.
В той мере, в какой некоторые влиятельные военные круги и службы безопасности симпатизируют националистам, они и сыграют роль в определении тона будущей российской политики.
Мы можем только догадываться, кто станет преемником Путина. Однако, судя по опыту Сербии, даже конец путинского авторитаризма и война в Украине не принесут России ни подлинной демократии, ни ровных отношений с Западом.
Перевод публикации Financial Times.
