В Зеленограде полицейский Сергей Гусятников 57 раз ударил ножом свою жену за то, что она хотела с ним развестись. Потом уехал на работу, оставив маленького ребенка с мертвой матерью. Его осудили на 10 лет. А теперь просто сравните: журналистке из Барнаула Марии Пономаренко дали шесть лет колонии за пост об авиаударе по драмтеатру в Мариуполе.
В Ростове-на-Дону слесарь Александр Петренко сжег свою гражданскую жену, мать троих детей. Потом объяснил: хотел ее проучить, потому что она поздно пришла домой. Облил какой-то спиртосодержащей жидкостью и якобы случайно уронил рядом зажженную сигарету. Суд в это поверил и приговорил Петренко к ограничению свободы всего на один год.
В Омске 36-летний муж восемь часов убивал жену, соседи слышали его крики: «Иди вымой свою поганую кровь!». Полицейские приехали по вызову соседей, позвонили в дверь, им никто не открыл, и они уехали. На допросе муж заявил, что убил жену, потому что та вовремя не накормила их 3-летнего сына. Эта история произошла в январе 2022 года, приговора еще нет.
Ворота в домашний ад
Таких историй тысячи в РФ — стоит только ввести в поисковике «убил, избил супругу». Мужчины нападают на женщин с кочергами, топорами, тесаками, бензопилами. Я не утрирую и не приукрашиваю, это из реальных уголовных дел. Чудовищные по жестокости случаи возможны еще и потому, что в России и законодатели, и правоохранители снисходительно смотрят на домашнее насилие. По их мнению, проблема сильно раздута, а те, кто считают иначе, — расшатывают скрепы и покушаются на основы российского уклада.
Интересно, что же за уклад это такой?
Каков истинный масштаб проблемы домашнего насилия? Мы не знаем. Потому что официальные данные неполные и часто устаревшие. В МВД России учитывают только уголовные дела, но не административные правонарушения или жалобы жертв домашнего насилия. То есть не учитывают то, что по каким-то причинам не переросло в уголовное производство — часто из-за халатности самих же правоохранителей. А многие женщин просто не доходят до полиции: люди годами живут, утаивая кошмар, который происходит у них дома. По статистике лишь около 5% женщин, столкнувшихся с насилием впервые, обращаются за помощью. И то они обращаются чаще всего к родственникам и друзьям. Естественно, все эти случаи не попадают в официальные сводки. Еще меньше известно о насилии в отношении детей и пожилых родственников. Кому они могут пожаловаться?
Кошмарные цифры
Но даже те заниженные цифры, которые у нас есть, ужасают. С 2021 года Генпрокуратура ежемесячно публикует данные о количестве преступлений, совершенных в отношении членов семьи или секс-партнеров. Раньше эта статистика была недоступна. Так вот, по данным Генпрокуратуры, каждое пятое убийство и каждое третье изнасилование в России происходит внутри семьи.
У правозащитников и исследователей проблемы цифры еще кошмарнее. В два ковидных года 71% убитых женщин погибли не от преступников в темных подворотнях, а от рук близких — партнеров и родственников!
Команда Консорциума женских неправительственных объединений проанализировала опубликованные приговоры с 2011 по 2019 годы и выяснила, что за это время от рук партнеров или родственников погибли больше 12 тыс. женщин. Для сравнения: за 10 лет Афганской войны погибли 14,5 тыс. советских военнослужащих!
А еще эти данные правозащитники сравнили с международными, их публикует ООН. И оказалось, что Россия — мировой лидер по партнерскому насилию. В России партнеры совершают 53% убийств, а, например, в странах Африки в среднем наполовину — 38%! В Европе этот показатель составляет еще меньше — 29%. То есть это у нас дом — самое опасное для женщины место, а загнивает Европа.
Причины, конечно, не в том, что российские мужчины какие-то особенные, склонные к насилию. (Хотя стоит сделать оговорку, что участие в войне в Украине не пойдут на пользу психике мужчин.) Насилие было и есть абсолютно в разных странах. Но разница — в реакции на него общества и государства. И с первым, и со вторым у нас проблемы.
Сами виноваты
Пару лет назад 60% российских женщин и почти 70% мужчин заявляли, что женщины сами провоцируют мужчин на насилие своим поведением или внешним видом. В другом опросе 14% мужчин признались, что все мужчины имеют право применять физическую силу в целях воспитания своих жен. И примерно половина россиян считают, что публичная жалоба на насилие со стороны мужа разрушает традиционные ценности, такие как семья, любовь и верность. Как метко говорят правозащитники, сор из избы в России выносить нельзя, а труп — можно.
Государство охотно поддерживает такие взгляды. Патриархальная власть не заинтересована в ограничении домашнего насилия, принуждение — это основа управления в России на всех уровнях. Неудивительно, что феминизм и защиту любых меньшинств государство воспринимает как посягательство на свою власть.
По данным отчета Всемирного банка, в плане законодательства о бытовом насилии Россия находится примерно на одном уровне с Либерией, Габном, Ираном, Йеменом и ОАЭ. У нас нет закона о домашнем насилии, домогательствах на рабочем месте, нет уголовной статьи о сексуальном насилии на работе. Россию за это критикуют международные институты, в том числе и ЕСПЧ. (Правда, Россия в нем больше не участвует.)
Что в ответ делает Россия? Правильно — ничего. В 2017 году у нас была принята Национальная стратегия действий в интересах женщин. Для ее реализации, а заодно для улучшения законодательства в области домашнего насилия создали Координационный совет. Он провел лишь несколько заседаний. Изменилось ли что-то за время действия прежней стратегии? Нет.
За последние 20 лет в России были разработаны более 40 законопроектов о домашнем насилии. И ни один из них не был принят.
«Разумное использование физических наказаний»
Мы выбрали совсем другую дорогу, и вот как мы по ней шагали. В 2016 году по предложению Верховного суда в России отменили уголовную ответственность за побои. Это стало административным правонарушением. Правда, депутаты добавили в статью 116 УК РФ новую формулировку о побоях в отношении близких лиц. И за это была оставлена уголовная ответственность. Максимальное наказание по этой статье — два года лишения свободы. Предполагалось, что это как раз и позволит бороться с домашним насилием.
Поправка к закону очень не понравилась некоторым родительским организациям и Русской православной церкви. «Закон о запрете воспитания» — так они окрестили эту поправку. В Патриаршей комиссии по вопросам семьи, защиты материнства и детства даже заявили, что из-за этого закона уголовное преследование может грозить — дальше цитата — «добросовестным родителям за любое, даже умеренное и разумное использование физических наказаний в воспитании детей». Вы только вдумайтесь: разумное использование физических наказаний! О насилии в отношении женщин в РПЦ даже не подумали — ну или тоже отнесли их в категорию легитимно воспитуемых? Такие у нас традиционные ценности.
В 2017 году выражение «близкие лица» вообще убрали из закона, а статью «Побои» удалили из Уголовного кодекса. Указ об этом подписал Владимир Путин. С тех пор агрессору грозит только штраф от 5 тыс. до 30 тыс. рублей, а уголовная ответственность наступает лишь в случае неоднократного повторения насилия.
Разрушение государственности
Казалось, ситуация может измениться в 2019 году. Тогда правозащитники добились разработки нового закона против домашнего насилия. Он не был революционным и прогрессивным, но в нем впервые появились важные положения — они давно применяются на Западе для защиты людей, пострадавших от семейного насилия. Например, защитные предписания, когда агрессор не может подойти к жертве, а также общаться с ней по телефону или писать в интернете. Проект закона позволял по решению суда временно выселить автора насилия из общего жилья и заставить его пройти специальную психологическую программу исправления. Кроме того, агрессора можно было поставить на учет. Об уголовной ответственности в документе по-прежнему ничего не говорилось.
Законопроект вывесили на обсуждение на официальном сайте Совета федерации. И началось. Набежали противники закона, которые оставили кучу очень похожих комментариев. И о том, что новый закон противоречит традиционным ценностям. И о том, что он приведет к западной распущенности и катастрофическому вымиранию населения как в Европе, что тоже неправда. И о том, что проблема домашнего насилия в России вообще очень преувеличена. Особенно воинствующие предлагали привлечь авторов законопроекта к ответственности. Как вы думаете за что? За попытку разрушения российской государственности!
По информации источников издания «Верстка», высокопоставленные представители РПЦ, в том числе патриарх Кирилл и митрополит Псковский Тихон Шевкунов (его называют духовником Путина), обращались к президенту РФ с просьбой снять документ с обсуждения. И он это сделал. На пресс-конференции в 2019 году президент страны, в которой каждый день от домашнего насилия в среднем погибает три женщины, сказал, что отношение к законопроекту у него смешанное. И добавил, что в законодательстве уже есть нормы, которые могли бы защитить от домашнего насилия.
Согласитесь: полное, катастрофическое для первого лица, непонимание ситуации.
Неработающие инструменты
Да, в Уголовном кодексе есть статья 117 — «Истязания». Но для ее применения надо доказать, что насилие было систематическим. А жертвы домашнего насилия неохотно обращаются в правоохранительные органы. И даже в тех случаях, когда они это делают, полицейские зачастую недооценивают опасность домашнего насилия и не рассматривают жалобы должным образом. Например, отказываются возбуждать уголовные дела.
Вот история жителя Чувашии Александра Ануфриева. Он задушил веревкой жену, вывез тело в сумке на такси в лес и закопал. До этой трагедии он уже пытался душить свою супругу, и она даже обращалась в полицию. Но там отказались завести дело. Ануфриев получил 15 лет колонии строгого режима. А полицейским — ничего за это не было.
Идем дальше. Есть статья 119 УК РФ — «угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью». Однако для того, чтобы возбудить уголовное дело, полиция должна установить, что угроза была «реальной». Например, агрессор должен показать оружие или совершить какое-то опасное для жертвы действие. Но даже если обстоятельства чудесным образом сложатся именно так — это еще не гарантия того, что дело будет возбуждено.
Так было с Валерией Володиной из Ульяновска. Ее бывший партнер годами издевался над ней, жестоко избивал, угрожал, преследовал. Когда девушка сбежала от него в Москву, он нашел ее и там. В полиции ей несколько раз отказывали в возбуждении уголовного дела. А когда мужчина повредил тормоза на ее автомобиле, правоохранители оценили это как причинение ущерба имуществу. Валерия Володина была вынуждена уехать из страны. Справедливости она добилась только в Европейском суде по правам человека. ЕСПЧ постановил, что российское государство оказалось не способно защитить ее и других женщин от домашнего насилия и присудил выплатить Валерии Володиной 20 тысяч евро в качестве компенсации морального вреда. Валерия живет за границей, возвращаться боится. Ее бывший партнер никакого наказания за многолетние издевательства не понес.
Есть еще статья 5.61 КоАП РФ, которая наказывает за оскорбления человека. Но штраф по этой статье очень небольшой — до 3 тысяч рублей. Вряд ли таким можно напугать и остановить агрессора. К тому же вербальная агрессия, например угрозы — забрать детей, выложить интимные фотографии в интернет, забрать деньги — вообще не влечет за собой никаких санкций с точки зрения законодательства.
И, наконец, в российском законе вообще нет юридических определений преследования или домогательств, с которыми часто сталкиваются женщины. Особенно когда пытаются расстаться со своим партером.
«Труп опишем, не переживайте»
Раз на государственном уровне проблемы не видят, то постепенно перестают работать и те инстанции, которые должны разбираться с домашним насилием. Участковые не всегда понимают, что это вообще такое и как им следует работать с агрессорами и жертвами. Далеко не всегда полицейские, приехав на вызов, пытаются хоть как-то помочь.
На всю страну прогремела история из Орла. Андрей Бочков угрожал своей гражданской жене, и та вызвала полицию. Участковая Наталья Башкатова сообщила супругам, что полиция вообще-то на такие вызовы обычно не приезжает и добавила, что «если вас убьют, то мы обязательно выедем, труп опишем, не переживайте». Через полчаса после этого разговора Бочков до смерти забил свою жену ногами. Его приговорили к 13 годам колонии строгого режима. Наталья Башкатова, которая в 2014 году стала «лучшим участковым» города, получила за «халатность» два года колонии-поселения.
И даже если дело доходит до суда, легче не становится. По закону женщина должна сама собирать все необходимые документы, присутствовать на каждом судебном заседании, потому что любой пропуск рассматривается как отказ от обвинения. На судебном процессе, который может тянуться очень долго, женщины вынуждены много раз пересказывать мельчайшие подробности эпизодов домашнего насилия. Как отмечают правозащитники, судьи постоянно напоминают сторонам о праве на примирение, чтобы быстрее освободиться от таких дел. И даже если все получится, агрессор чаще всего получает небольшой штраф – от 5 тыс. до 30 тысяч рублей. И эти деньги зачастую идут еще и из общего бюджета.
Женщина сама расплачивается за то, что ее избили.
Очень часто во время судебного процесса жертвы продолжают жить вместе с агрессорами. Временные приюты, где можно получить жилье, юридическую и психологическую помощь, есть не в каждом регионе, и мест в них катастрофически не хватает. Часто эти приюты открывают НКО или НПО, многие из которых уже признаны иноагентами. Например, центр «Насилию.нет». Его директор Анна Ривина, тоже иноагент, считает, что их включили в список иностранных агентов как раз из-за их борьбы за введение закона о домашнем насилии. То есть в логике власти — за покушение на основы и устои.
Убийственные ценности
Не надеясь получить защиту в полиции и суде, некоторые жертвы пытаются защитить себя сами. И насилие выходит на новый уровень. Правозащитники проанализировали уголовные дела, в которых женщины были осуждены за умышленное убийство. И оказалось, что примерно в 80% этих дел имело место домашнее насилие.
Похожая ситуация с уголовными делами в отношении женщин, которых осудили за убийство при превышении пределов необходимой обороны. В 83% этих дел женщины так же защищались от своих партнеров.
Этот бесконечный круг насилия можно остановить. Но для этого надо понять, что избиения и оскорбления в семье — это не «традиционные» ценности, а преступление, за которое обязательно будет наказание. Сколько еще сотен и тысяч женщин должны погибнуть, чтобы наша страна начала это осознавать?
И нужны ли в таком случае нам эти основы и устои, делающие настолько несчастной нашу страну?
Продолжение следует.
