В классификации дружественный огонь отличается от случайного огня, преднамеренного обстрела собственных войск по дисциплинарным соображениям и прочих несчастных случаев, потери от которого иногда называют сопутствующим ущербом.
Возможно, такого описания на теперь всем понятном языке было бы достаточно для описания происходящего в треугольнике «ФБК — Венедиктов — Эхо».
Однако формат статьи требует чуть большего объема.
Желание Фонда борьбы с коррупцией (ФБК) вернуться в повестку дня не могло не поставить вопрос, что представляет собой бренд ФБК без Алексея Навального. Самой очевидной аналогией выглядит ЛДПР при Леониде Слуцком или анекдот про фальшивые елочные игрушки, которые выглядят как настоящие, но радости не приносят.
Конечно, в этом, как и в любой аналогии, есть упрощение. По внешним признакам, ФБК несет не уроненное после ареста Навального знамя, создает различные медийные форматы, поддерживают (на пару с фсиновским буллингом) присутствие в повестке самого Алексея Навального.
Более того, концептуально периодические атаки на «своих» не противоречат историческому опыту Навального, который еще на старте своей публичной карьеры провозглашал решающую битву между добром и нейтралитетом.
Однако сложно говорить, что ФБК — как и другие проекты Навального вроде профсоюза медиков или «Доброй машины правды» — имеют субъектность без своего создателя. В активе у Навального была способность быть интересным не только сторонникам, но и скептикам, а некоторые из его выступлений вызывали отклики у лоялистов. У этого есть целый ряд причин — собственная харизма, способность избегать избыточной концентрации пафоса и серьезности, генерирование метафор и мемов, современность в подаче материалов.
Его соратники по ФБК пока не давали особых поводов себя в этом заподозрить. Это говорится не в обиду им. Объективно сам Навальный (как и Жириновский с Явлинским) никогда не стремился держать рядом с собой на первых ролях соизмеримых с собой по яркости и политическим качествам фигур — так что ничего удивительного в этом нет.
Другое дело, что акцент на коррупции как первой (или третьей, после дураков и дорог?) беде России и раньше выглядел преувеличением. В конце концов в мире существует немало симпатичных, но коррумпированных стран. А после 2022 года тема коррупции и вовсе стала выглядеть малосущественной мелочью на фоне остального, обрушив тезис, будто первые лица руководствуются исключительно коммерческой выгодой.
Вполне вероятно, что на самого Навального тень от казуса с «разоблачениями» ФБК не упадет. В его текущем публичном позиционировании (не считая ФБК) нет особых ошибок. Достижений тоже нет — но сейчас не до достижений. Правда, резонанс от других недавних материалов ФБК, выглядивших политически более резонансными и чувствительными, «венедиктов-гейт» несколько снизит.
В остальном же при наличии главной линии разлома по вопросам войны и мира кейс с «разоблачением» Алексея Венедиктова прозвучал не слишком органично, вызвав критику даже со стороны части спикеров, обычно не сочувствующих лавирующим между властью и оппозицией публичным людям.
Не то чтобы линия защиты Венедиктова была во всем убедительной. Например, абсолютизация ценности журнала «Мой район» выглядит небесспорной. Идея журнала и правда была хороша — но ни библиографической редкостью, ни сверхценным источником для идентичности жителей отдельных территорий Москвы он не стал. Однако право Венедиктова решать свои задачи, идя на очевидные и приемлемые для него репутационные риски, оспаривать довольно сложно — тем более что и сам Навальный при необходимости соглашался иногда брать подарки вроде подписей муниципальных депутатов на выборах мэра 2013 года. А факт нечуждости Венедиктову столичной мэрии трудно назвать сенсацией — он скорее напоминает по резонансные обыски у оппозиционеров в 2012 году, в ходе которых у Навального нашли компьютер, у Удальцова книги, а у Собчак деньги.
Было ли происходящее атакой на московского мэра Сергея Собянина? Внешне это не исключено, но и не обязательно — особой сопутствующей артподготовки в телеграмах не наблюдалось. Главной жертвой оказались не ФБК, Венедиктов и даже Собянин, а Петр Авен с Михаилом Фридманом, которые, казалось бы, на роль антигероев никакими своими действиями не напрашивались.
И это, возможно, худшее из всего происходящего. А если вспомнить недавние выпады в адрес владельцев «Альфы» со стороны Марии Певчих, может и вовсе оказаться, что два противостоящих игрока невольно делали одно общее дело.
Мотивы же ФБК в данном кейсе остаются, мягко говоря, непрозрачными. Из двух версий (заказ против Собянина или кого-то еще или искренняя увлеченность внутривидовой борьбой) обе определенно хуже.
