Мысль о том, что было бы лучше для всех, если бы России не было, не нова.
Надо признать, эта идея никогда не была мейнстримной, а география ее распространения среди серьезных политиков ограничивалась в основном странами, имеющими общую границу с Россией, а потому на протяжении десятилетий, если не столетий, живущих под угрозой ее агрессии.
Так было раньше, но в последнее время эта идея вышла за пределы своей привычной ниши и находит новых сторонников в академических, дипломатических и политических кругах Запада. Примером является недавняя статья Януша Бугайского с говорящим названием «Преимущества грядущего распада России».
На будущее России, мне кажется, можно смотреть тремя способами: чтобы лучше понять настоящее; чтобы сформулировать желаемое, или использовать дискуссии о будущем как инструмент, помогающий ставить цели и планировать политические действия.
Сейчас меня интересует только последнее. Со стратегической и прагматической точки зрения, какие приоритеты в отношении будущего России наиболее логичны для Запада?
Казалось бы, для США как лидера западного мира выгодно желать стабилизации ситуации в России, которая предотвратит возможное формирование антизападного альянса во главе с Китаем.
Влияние Запада на текущую ситуацию в России ограниченно, а прямое вмешательство практически невозможно. Но это может радикально измениться в момент падения режима, что кажется практически неизбежным; это всего лишь вопрос времени. Вот тогда роль Запада, а шире — иностранного влияния на судьбу России, может оказаться действительно очень большой — как это было в начале 1990-х. И очень важно будет понять, насколько рационально Запад будет использовать свои возможности.
Одно из решений, которое Запад должен будет принять для себя, состоит в том, поддерживать ли силы, которые будут выступать за сохранение России в пределах ее международно признанных границ (возможно, с поправками, для некоторых территорий, таких как республики Северного Кавказа) или поддержать тех, кто будет выступать за создание на территории России нескольких независимых государств.
Второй сценарий имеет немало сторонников не только в Украине, но и в большинстве стран, непосредственно граничащих с Россией, опасающихся стать очередными жертвами агрессии, — и даже среди российской демократической оппозиции. Ответы на многие другие вопросы, касающиеся будущего России, зависят от этого принципиального выбора, и многим кажется, что мир был бы намного безопаснее и лучше, если бы Россия повторила судьбу СССР. Я категорически не согласен с этим мнением.
Даже если предположить, что такой план осуществится мирно, он вряд ли облегчит жизнь человечеству в целом — и западному миру в частности.
С распадом России восток страны будет практически обречен стать сателлитом Китая, его сырьевым и военным придатком, нарушающим баланс в Средней Азии. Никакие усилия Запада не смогут предотвратить такой поворот событий, и Китай начнет продвигаться в сторону Европы, — как минимум до Урала.
Те, кто считает Китай более демократичной и менее опасной диктатурой, чем путинская Россия, могут сильно разочароваться, поскольку значительная часть Евразии, скорее всего, окажется под властью тоталитарного деспотизма, а Запад встретится лицом к лицу с гораздо более сильным Китаем практически на пороге своего дома.
Само предположение о том, что распад такой сложной политико-культурной сущности, как Россия, может быть осуществлен мирным и упорядоченным образом, кажется наивным. Если действительно учесть большое этническое и религиозное разнообразие России, масштабы всех накопившихся проблем и количество вооруженных лиц с боевым опытом, которое будет в стране к тому времени, когда этот вопрос станет актуальным, станет ясно, что раздел России по беспроблемному чехословацкому образцу практически невозможен.
Это означает, что в случае, если Россия действительно будет разделена, мы с большой долей вероятности увидим группу псевдогосударственных образований, вцепившихся друг другу в глотки, каждое из которых будет пытаться приватизировать ядерное оружие и другие арсеналы в пределах их владений.
Даже многие из установленных границ между бывшими союзными республиками СССР за последние 30 лет стали «горячими», а границы внутри России носят административный характер и, следовательно, куда менее четкие.
В то же время вопрос о ядерном разоружении, похоже, не обсуждается. Такой ход событий вряд ли сделает мир безопаснее.
Наконец, поскольку пагубность распада России сразу станет очевидной для всех, возникнет новая потребность в насильственном объединении территории России, и это будет осуществлено следующим диктатором. Он запустит в России новый тоталитарный цикл с неизбежным перерождением в милитаризм и враждебность по отношению к Западу. Только на этот раз это будет еще более опасная и менее легитимная версия «путинизма». Мир очень быстро окажется на пороге новой войны, только в еще более сложных условиях.
Тезис о том, что без России миру было бы лучше, кажется сомнительным — однако без путинской России мир, без сомнения, станет лучше.
По этой причине мое видение будущей России — это единое государство, более или менее в границах, обозначенных после распада СССР — конечно, это не исключает прагматичного решения проблем территорий, которые не хотят быть частью этой новой конфигурации. Я признаю, что сохранение России потребует глубоких реформ, чтобы предотвратить ее превращение в новое милитаристское государство, цепляющееся за подконтрольные ему территории с помощью грубой силы.
Наше преимущество перед предыдущими поколениями в том, что мы можем опираться на уникальный исторический опыт посткоммунистического демократического проекта — опыт крайне печальный, к сожалению. Но мы уже знаем, что пока Россия остается неделимой унитарной империей с единым центром управления в Москве, никакие демократические обещания или заверения новой единоличной системы не смогут предотвратить сползание страны к тоталитарной диктатуре.
И отсюда мы можем вывести главный параметр, который должен определять будущее России: она должна быть децентрализованной, то есть единой, но делимой.
По сути, единственное, во что можно превратить Россию, — это в настоящую федерацию. Такого на практике никогда не было — ни при царях, ни при Советах, ни после них и уж тем более не при Путине.
Это непростая задача и, увы, готовых решений не существует. Но превратить Россию в стабильное, миролюбивое и в какой-то мере демократическое государство невозможно без местного самоуправления.
При этом мы должны смириться с тем, что тип политического и социального управления на разных территориях окажется разнообразным. Если мы на это согласимся, то нам придется признать и необходимость превращения России из президентской республики в парламентскую, ибо только парламентская республика сможет обеспечить представительство политических интересов разных групп.
Федерализация, сильное местное самоуправление и парламентская республика — три стратегические цели будущей России, и их достижение могло бы стать гарантией от очередного скатывания к тоталитаризму.
Понимание Западом важности этих целей помогло бы российскому демократическому движению в самый сложный и хрупкий переходный период между концом Путина и восстановлением России на новых конституционных основах.
Материал впервые был опубликован в издании Politico.
