Не знает покоя патриотическая мысль, она без устали генерирует всё новые идеи: нельзя отставать от единомышленников в соцсоревновании запретительных идей. Чем больше ты предлагаешь запретить, тем больше ты любишь Россию.
Это соревнование за право быть ведущим партсобрания, хотя тут опытный спикер Госдумы Вячеслав Володин своего не отдаст. Он вообще на днях выдвинул план конфисковывать имущество у «негодяев, которые уехали и льют грязь на страну».
Лидерство однозначно за Володиным, но за второе-третье места можно побороться.
Вот депутат Дмитрий Гусев предложил, например, в титрах указывать факт «предательства» актеров. Услышав это, выскочил вперед Гусева петербургский депутат Сергей Соловьев, о котором вообще-то практически ничего не слышно, но тут и он выхватил свои пять минут славы: а давайте, говорит, лучше вообще вырезать из фильмов эпизоды с участием «актеров-предателей». После общественного обсуждения, естественно. Видимо, чтобы самому, если что, не отвечать, если идея не зайдет.
Елена Драпеко включилась в мозговой штурм со своим ценным предложением: из уже отснятых фильмов вырезать ничего не нужно, но нужно таких актеров не приглашать впредь в фильмы, снятые за госсчет.
Отрезать от любого финансирования в стране — это уже глава комитета Госдумы по культуре Елена Ямпольская спешит со своим вкладом в дискуссию. Нет, не просто отрезать, а создать публичный список, стоп-лист тех, кто не должен появляться на федеральных площадках и участвовать в проектах, финансируемых государством, развивает идею коллега Ямпольской Екатерина Стенякина. «Люди должны знать тех, кто предал страну, — говорит. — Это не цензура, а логичная реакция на отвратительное, на мой взгляд, поведение».
Конечно, не цензура. Цензура, она ведь только в стародавние времена была, при царе да при коммунистах. Пережиток прошлого. Российская Конституция буквально говорит: «Цензура запрещается», но «логичная реакция» же не запрещается. А уж бюджет профессиональные патриоты всегда считали только своим, как будто с оппозиционеров в стране налоги не взимаются.
Сергей Соловьев вслед за Стенякиной поясняет: не нужно сравнивать с СССР, потому что в СССР была идеология, а сейчас мы говорим не об идеологии, а о предателях. Тут тончайшая разница, чтобы почувствовать которую нужно не один год провести в депутатском кресле и научиться просачиваться сквозь любой закон.
Как сказал один умный человек, по Конституции только государственную идеологию устанавливать не полагается. А национальную-то отчего же нельзя?
Необязательно, впрочем, дожидаться «списков Стенякиной» (как бы ей, должно быть, хотелось, чтобы так он и был прозван). Актера Дмитрия Назарова, например, за резкую критику в адрес спецоперации уволили из МХТ им. Чехова вместе с женой Ольгой Васильевой. В руководстве театра сказали, что после разговора с худруком Константином Хабенским.
Сам Хабенский, надо сказать, по этому поводу мнения не обозначал. Его высказывания всегда были крайне осторожны: ситуация, дескать, тяжелая, психологически сложная ситуация, непростая, поэтому давайте обойдемся без комментариев и займемся спектаклями. По нашим временам, между прочим, и это уже немало. Но все-таки в этом году у МХТ 125-летний юбилей, сам президент подписал указ о праздновании, то есть уровень тут государственный, и такие, как Назаров, на этом празднике явно лишние (а ну как сам президент заедет с поздравлениями?).
За несколько дней до увольнения «дело МХТ» персонально разобрали в эфире «Соловьев Live»: а отчего это, мол, господин Хабенский не только держит в труппе Дмитрия Назарова, но и, посмотрите, на гастроли в Луганск не ездит? Вероятно, сигнал был понят верно.
Удивительно, на первый взгляд, что многократно критикуя, возмущаясь и высмеивая «новую этику» и cancel culture Запада, попрекая Запад атмосферой комсомольских собраний и даже, более того, отталкиваясь от неприятия этих практик при составлении собственных традиционных ценностей, российские власти и лоялисты приходят к той же самой «культуре отмены». Они хотят ее и не могут без нее обойтись. Отменять, правда, хотят по другим основаниям, но суть от этого не меняется. Перед нами всё то же желание вычеркнуть из общественной жизни всё, что нарушает определенный внедряемый канон.
Хотя как раз у нас опыт такого вычеркивания обширен: и опальных политических деятелей вырезали с официальных фотографий, и зарубежные фильмы кромсали нещадно, вымарывая сцены эротики и гомосексуальных отношений в особенности, религии или чрезмерного, по мнению цензоров, насилия. Да и отечественного производства книги и киноленты могли «отменить» на полку, если автор вдруг оказывался «предателем», или снять фамилию уехавшего на Запад актера из титров или вырезать эпизоды в связи с изменением политического климата: Сталин распоряжался удалить Троцкого из фильма «Ленин в октябре», а потом так же удаляли из фильмов упоминания о самом Сталине.
В эпоху интернета такие меры окажутся, скорее всего, бессмысленными: даже если что-то вырезать, оригинальная версия никуда не исчезнет и будет доступна. Кроме того, в России пока отсутствует тот идеологический аппарат, который имелся в СССР. Но попытка принудительно подверстать окружающее пространство под нужды момента — просто рефлекс всякой власти, претендующей на идейную исключительность и оттого боящейся малейшего сквозняка.
Материал впервые был опубликован в издании «Новый проспект».
