По словам Небензи, “к преследованию инакомыслящих и лидеров оппозиции добавилось и стремление уничтожить единственную каноническую церковь на Украине – Украинскую православную церковь”.
На деле уничтожением Украинской православной церкви методично занимается Россия при поддержке Московской патриархии. Такая “защита” может привести только к ухудшению и без того непростого положения УПЦ – и патриарх Кирилл, и российские чиновники делают это намеренно, играя спектакль о гонениях и пытаясь доказать, что в Украине нарушают права человека и дискриминируют по религиозному признаку. Это значит, конечно, что Россия справедливо воюет за угнетаемых.
«Перестаньте стрелять»
Дискредитируя УПЦ своим заступничеством, они добиваются всё более жесткого отношения к ней со стороны украинских властей и недоверия общества. Епископат, духовенство и верующие УПЦ оказываются в тяжелой и политической, и нравственной ситуации: если агрессор отстаивает их интересы, используя как предлог для вторжения, то они получаются выгодоприобретателями войны и одновременно заложниками.
Отдел внешних церковных связей УПЦ сразу опубликовал обращение, которое начинается с того, что об инициативе Небензи там узнали “из СМИ”: “Украинская православная церковь на данный момент не обращалась ни к одному государству с просьбой о содействии в защите своих прав, а тем более к государству, которое совершило вероломное вооруженное нападение на нашу страну”. Предстоятель УПЦ митрополит Онуфрий в тот же день обратился к руководству РФ: “Ради Христа перестаньте стрелять в наших людей, мы хотим жить, мы не хотим умирать. Бог нам подарил жизнь, не надо забирать ее у нас. Тот, кто забирает чужую жизнь, тому такой же мерой будет отмерено от Бога”.
Во время войны УПЦ вышла из всех структур РПЦ, в конце мая объявила о своей полной независимости, приняла новый Устав, митрополит Онуфрий отказался от членства в Синоде РПЦ. Но этого оказалось мало: свою каноническую легитимность УПЦ по-прежнему возводит к грамоте, выданной патриархом Алексием на основании решений Поместного собора 1990-го года, где написано, что Украинская православная церковь – часть Русской. Кроме того, все постсоветские годы УПЦ строила свою идентичность, противопоставляя себя разным “раскольникам”, потому что в Украине было несколько юрисдикций, не признанных другими православными церквями, а также Греко-католическая церковь. Но теперь УПЦ самой приходится балансировать на грани раскола: главный конкурент – Православная церковь Украины (ПЦУ) имеет твёрдое основание своей законности в виде томоса об автокефалии от Вселенского патриарха. А Украинской православной церкви теперь не у кого просить о правильно оформленной независимости: у Москвы ничего просить нельзя, да она и не даст, а с точки зрения Константинополя, в Украине уже есть другая церковь.
Альтернативная реальность
РПЦ устраивает Украинской церкви то, что психологи назвали бы газлайтингом: полностью игнорируя её потребности и заявления, лишает её субъектности, строя всю свою риторику по отношению к своей бывшей части на тезисе “её заставили”. В МП “не заметили”, что Собор УПЦ принял решение о полной независимости, что митрополит Онуфрий неоднократно громко заявлял о полном разрыве связей с РПЦ.
В Москве альтернативная реальность. На последнем заседании Синода РПЦ МП о ситуации с Украинской православной церковью было сказано, что “растущее давление на Украинскую православную церковь сопровождается разнузданной антицерковной кампанией в средствах массовой информации, которая ведется [...] в духе антирелигиозных кампаний советского прошлого”, и принято решение обратиться в международные организации, чтобы защитить права верующих, что и было проделано Василием Небензей. Конечно, это вызывает в Украине понятные опасения, что вся игра в независимость согласована с Московской патриархией для сохранения УПЦ и влияния через неё на украинскую политику и общество.
Опасения подогреваются уголовными делами и арестами священников и епископов УПЦ за сотрудничество с оккупантами и пособничество России, обысками в монастырях и епархиальных управлениях (что-то существенное было найдено только на тех территориях, которые были под российской оккупацией, – сухпайки российской армии и даже оружие, а так в основном только русские книжки по православной конспирологии, российские и советские паспорта и рубли). Эти аресты, санкции Украины в отношении нескольких архиереев и указ о лишении гражданства тринадцати священнослужителей, так же, как прекращение прав УПЦ на аренду нескольких храмов в Киево-Печерской лавре, стали для РФ “доказательной базой” ущемления прав верующих в Украине.
Не вся церковь!
Сама же УПЦ, принимая уголовные дела за коллаборационизм, в самом деле обеспокоена тем, что в Верховную раду внесен законопроект, по которому любая религиозная организация, аффилированная с центрами влияния в стране-агрессоре, будет запрещена. По идее это может позволить властям точечно запрещать отдельные приходы, епархии или учебные заведения – именно они, а не целая церковь по украинскому законодательству считаются религиозными организациями. Но не исключено, что законы будут меняться и дальше. Пока не похоже, чтобы украинские власти были настроены полностью аннулировать самую крупную православную юрисдикцию в стране, вызвав недовольство в обществе и дав к тому же такой жирный козырь российской пропаганде.
Тогда как поддержка независимой УПЦ ослабит РПЦ и уменьшит её политический вес.
Но на жёсткую ликвидацию пророссийских очагов в епархиях и монастырях, судя по всему, дан карт-бланш. Миряне УПЦ собирают подписи на сайте правительства под петицией в защиту своей церкви. Они пишут, что, будучи украинскими патриотами (а многие служат в ВСУ, волонтёрят, донатят украинской армии), полностью поддерживают необходимость расследования случаев коллаборационизма и законного наказания в случае доказанного пособничества, но считают “невозможным возлагать преступления отдельных граждан на всю разветвленную институцию, которой является Украинская Православная Церковь”.
Фальшивки
Заседание Совбеза ООН прошло 17 января. Как обычно, это была площадка для выражения позиций, за которым не следует конкретных решений. Кроме Василия Небензи, интересы РФ представлял митрополит Волоколамский Антоний – председатель Отдела внешних церковных связей Московского патриархата. Причём он выступал как бы от имени УПЦ, которая его на это никак не уполномочивала. Постпред Украины в ООН Сергей Кислица выразил недоумение, “что иностранный гражданин и член иностранной религиозной организации приглашен проинформировать Совет о религиозной ситуации в другой стране”. В основном члены Совбеза говорили об ударе по Днепру, впрямую обвиняя российского представителя в “циничной стратегии” дезинформации для оправдания войны на фоне продолжающейся катастрофы. А представитель Албании Ферит Ходжа вообще предъявил России претензии, что она всё время созывает заседания по выдуманным поводам, отнимая у членов Совбеза время – сначала по её инициативе они собирались, чтобы обсудить патогенных комаров и несуществующие биолаборатории в Украине, “на сей раз это религия”.
Выступление митрополита Антония и Василия Небензи в ООН выглядит логичным продолжением так называемого “рождественского перемирия” (которое было таким же фейковым, как и внезапная озабоченность РФ религиозными свободами). Взаимодействие российской власти с РПЦ становится более интенсивным, религиозный фактор всё чаще используется для прикрытия политических решений. Патриарх, вероятно, планирует, как въедет в Киев на российских БТР, ему будут устилать путь пальмовыми ветвями, с собой он привезёт сбежавших в Россию украинских епископов, чтобы восстановить “каноническую иерархию” и провозгласить единство православия, устоявшего перед лицом гонений от безбожной власти и коллективного Запада. Таким ему видится сюжет жития святителя Кирилла, патриарха Московского.
