Я из тех, кто давно выключил телевизор, еще до Крыма, точнее — после рокировочки. Настолько давно, что узнала, какие каналы (кроме пяти старинных) поселились в моем телевизоре, совершенно случайно: во время уборки упал на пол запылившийся пульт, телевизор включился — и внутри обнаружился «Спас».
Помню свое глубочайшее изумление, больше с тех пор «Спаса» не видела. Что, однако, не мешает мне иметь достаточно полное представление о том, чем и как он спасает россиян. Обо всех соловьевых-киселевых-скабеевых-симоньян я достаточно оперативно узнаю от тех друзей, кто не придерживается стратегии целебного неведения и, подозреваю, чтобы не разорваться от негодования и не захлебнуться отвращением, регулярно пишут в соцсетях о подвигах российсских пропагандистов.
Дворник в Гааге
Иногда, не скрою, это бывает в некотором смысле забавно. То Соловьев, тряся брылями, внезапно сам себя выпорет как испражнящегося мелкими брильянтами «на даче на озере Комо» и сам же изумленно замолкнет. То сервильные эксперты в каком-то остервенелом шоу вдруг взбунтуются и не захотят топить за немедленную ядерную войну. То ястребиные блогеры начнут неожиданно критиковать высшее руководство, провоцируя паническую атаку у ведущего.
Любопытно и отслеживать механизмы работы этой пропагандистской машины, про которые все давно и широко известно, но явленные в обнаженном, так сказать, виде, они впечатляют даже меня, профессионально закаленного человека. Запомнилось, как с разницей часов в десять Симоньян и Скабеева обкатывали на своей пастве свежайшую методичку, спущенную им с творческих этажей администрации президента, и страстно разъясняли россиянам новый смысл братоубийственной войны: граждане России должны теперь сплотиться совсем, поскольку война у нее уже не с Украиной и даже в общем-то не с НАТО, а с каким-то Гаагским судом, куда — в случае, упаси господь, военного поражения страны — кровожадно затащат (и будут карать) абсолютно каждого россиянина, вплоть до простого честного дворника.
Наидревнейшая
В общем над пропагандистами в приличном обществе принято глумиться, в крайнем случае (приступ наивности) — изумляться или ужасаться им. О природе пропаганды практически все известно давным-давно, конкретные формы ее бытования в разные времена в разных странах отличаются друг от друга разве разной степенью беззастенчивости или безнаказанности, упоротости или отчаянья ее операторов. Ложь как основной принцип работы с населением в принципе не нова, а в России давно стала фоновым явлением. Пропаганда — одно из самых банальных зол нового времени, домашний бес практически.
Бельгийская историк Анна Морелли, специализирующаяся на исследовании войн и конфликтов ХХ века, сформулировала (в книге Principes élémentaires de propagande de guerre: Utilisables en cas de guerre, chaude ou tiède…) десять основных постулатов любой военной пропаганды:
- Мы не хотим войны, мы только защищаемся.
- Наш противник несет полную ответственность за эту войну.
- Лидер нашего противника изначально зол и похож на дьявола.
- Мы защищаем благородное дело, а не свои особые интересы.
- Враг целенаправленно совершает зверства; если мы совершаем ошибки, то это происходит без умысла.
- Враг использует запрещенное оружие.
- Наши потери малы, потери противника значительны.
- Наше дело поддерживают признанные интеллектуалы и художники.
- Наше дело свято.
- Тот, кто ставит под сомнение нашу пропаганду, помогает врагу и является предателем.
Работа Морелли вполне признана и широко используется разными scholars, хотя ее много критиковали — в основном за то, что по ее теории пропагандой, строго говоря, надо считать все, кроме пацифизма. Однако сами сформулированные ею признаки (они же принципы) военной пропаганды, кажется, не оспаривал никто. Применение их более чем наглядно для любого, они были верны в отношении Первой мировой, колониальных и постколониальных войн прошлого века, Второй мировой, Вьетнама, Югославии, Ирака и проч. Так же верны они в отношении российской пропаганды сегодняшних событий, независимо от того, как они называются самими пропагандистами — СВО, восстановлением справедливости, борьбой с Иблисом, походом света против тьмы или еще как.
Радикальный апргрейд наидревнейшей
Но России незаметно удалось изобрести принципиально новаторский поход к старому делу пропаганды, найти доселе не применявшуюся интонацию, сказать слово настолько новое, что трудно на самом деле описать, квалифицировать и предугадать последствия его произнесения вслух.
До сих пор даже самая оголтелая пропаганда все же не приглашала своих клиентов радоваться страданиям гражданского населения в зоне военного конфликта. Напротив, пропаганда, понимая или используя в своих интересах инерцию биологически присущей человеку эмпатии, либо объявляла неизбежные для варварского явления под названием «война» жертвы среди мирных жителей результатом действий противника (или, что реже, признавала своей трагической ошибкой), либо замалчивала и скрывала, либо радикально отказывала жертвам в статусе «мирного населения» (как, например, во время войны во Вьетнаме). То есть всегда исходила из нехитрой посылки: бедствия мирных жителей на территории конфликта — зло и несчатье, непривлекательно это.
Похоже, в России теперь не так. Вот короткое видео канала «Россия-24», посмотрите его. Для тех, кто не хочет: там исключительно миловидная ведущая в сугубо саркастическом ключе рассказывает о злоключениях украинцев, лишившихся электричества в результате массированных ракетных обстрелов Россией объектов гражданской инфраструктуры Украины. «Мужчина бреется у банкомата», — внутренний хохот, назидательная интонация. «Так и волос можо лишиться (милочка)», — обращается она к киевлянке, сушащей голову над газовыми конфорками. «Это уже получается не генератор, а какой-то смертегенератор», — давится ведущая смехом от удачной шутки, комментируя информацию об украинке, чуть не насмерть угоревшей при использовании генератора в подвале, — «нельзя в подвале такое использовать (дурилка)».
Если смотреть видео без звука, никто ни при каких обстоятельствах не сможет догадаться, о чем в нем идет речь. Лицо ведущей возбуждено, она мило играет бровями, глаза ее прелестны, улыбка искрящаяся (реакция доступной мне, то есть маргинальной, публики в соцсетях — «есть ли у нее мать?», «есть ли у нее сердце?», «понимает ли она, что говорит?», «как же она придет домой и будет обнимать мужа и детей»? — все это, конечно, слезы и сопли: мать и сердце есть, понимает, нормально придет домой).
Шутки и их малютки
Я думала, что сломалась на этой безымянной красоточке. Но оказалось, что нет, то есть не окончательно. Потому что через пару дней я опять немного сломалась. Депутат Нилов, Олег Анатольевич, бодрый справедливоросс шестидесяти лет, принял участие в благотворительной акции «Елка желаний». На елке висели открытки в виде шариков с пожеланиями на Новый год от детей-сирот, детей военных и детей с ограниченными возможностями здоровья из Луганской и Донецкой народных республик, Запорожской и Херсонской областей.
Нилов подошел к елке, снял с нее шарик и прочитал желание: «Мальчик Вова из Киева мечтает о ракетах. Вова, ты получишь ракеты, жди…» «Это шутка, конечно», — добавил он — видимо потому, что даже в его голове, похоже, возникла крошечная, но заминка. Депутаты, кстати, мягко осудили коллегу, сам он теперь не подходит к телефону, но РИА успело выцарапать из него комментарий, дали человечку шанс. Нилов проявил относительную ловкость: мол, под мальчиком Вовой он имел в виду, ясное дело, Владимира Зеленского, который там в Киеве и есть главный мальчиш-плохиш. Ну что ж, Олег, садись, троечку в четверти натянем.
Абсурд vs тупость
Однако ресурсы слома кажутся теперь неисчерпаемыми. В подъезде московского многоквартирного дома образцового содержания в тот же день, когда глупый депутат шутил, один из главных летописцев нашей эпохи фотограф Юрий Феклистов обнаружил плакат следующего содержания:
«Великая Отечественная война длилась 1418 дней, а за отрицание фактов о ней ты можешь получить целых 1825 дней».
Феклистов недоуменно задал в воздух вопрос, к чему этот плакат с колючей проволокой и почему по заказу правительства Москвы ему «тыкают»?
Интеллигентная (то есть опять же маргинальная) публика отреагировала отчасти тоже недоуменно, но многие сразу же предположили, что на самом деле плакат подбросили в Юрин подъезд партизаны, хитроумно замаскировавшиеся гербом московской мэрии, благо технически такое может сделать и ребенок. «Это диверсия)) сравнительный подсчет дней взрывает все это изнутри и демонстрирует абсурд», — пишет один из комментаторов. Я, кстати, тоже склонялась к такой версии, но понимала, что какая-то она слишком симпатичная и нелепая одновременно — и похожа скорей на отрицание-вытеснение.
Я сходила по куар-коду на плакате, и он привел меня на сайт «Экстремизму — нет». Я изучила его. И теперь не знаю, как выйти из замешательства. Чем дальше я читала простой перечень дел об экстремизме, по которым уже были осуждены россияне на бескрайних просторах родины, тем больше я понимала, что сайт — диверсионный. И одновременно осознавала, что нет, не диверсионный, что очевидно имеется в виду устрашить и предупредить преступные экстремистские замыслы слабоумных.
Но ведь это так не работает, повторяла я себе. Сам русский язык категорически против, союз «а» в данном случае отчетливо выступает в своей противительной роли, что подчеркивается не только абсурдностью сопоставления цифр, но и словом «целых»: за твои (неверные) мысли о войне ты можешь получить 1825 дней заключения за колючей проволокой, что на целых 403 дня больше, чем длительность самой войны. Какую реакцию может вызвать эта конструкция у обывателя, неторопливо выходящего из собственного подъезда? Какую, кроме той, которой как раз давно добиваются разнообразные многочисленные враги родины?
****
Я по-прежнему в замешательстве. Я не могу и/или не хочу верить, что сегодня родиной перейден какой-то совсем уже роковой рубеж. Что напрочь сломался язык, что соотечественникам теперь официально предложено смеяться над погубленными их страной жизнями женщин, детей и не оставляющих попыток бриться мужчин, и что соотечественники будут таки смеяться. Что шутки про ракеты для мальчика Вовы из Киева выйдут из тени, перестанут быть уместными только в известных садистских стишках. Что москвичи будут отныне считать нормальным помещение за колючую проволоку тех, кто не согласен с сочинениями Мединского. Но я заранее готова признать себя идиоткой.
«Звездочки, косточки, ленточки в ряд — // Трамвай переехал отряд октябрят. // Долго трамвай их кости молол, // Нет, не вступить им теперь в комсомол!» — в каждое отделение ГИБДД, в общем.
