Российская экономика пережила первый шок от санкций и теперь налаживает импорт товаров, которые пропали с российского рынка или продажа которых запрещена западными санкциями. Сделать это удается лишь частично, попутно происходит примитивизация экономики.
«Жизнь будет проще и станет меньше денег, — сказал Financial Times находящийся под санкциями олигарх. — Людям придется обходиться меньшим. Станет больше бумаги в колбасе. Так будет лет 10–15, если Путин не умрет. Фундаментально ничего не изменится».
Газета поговорила с несколькими людьми, которые после введения санкций и ухода западных компаний активно занялись поиском способов вернуть исчезнувшие товары в Россию. «Конечно, это контрабанда чистой воды, — сказал FT человек по имени Станислав, который в августе привез в Стамбул пять чемоданов с аппаратурой, закупленной в Австрии у компании, ушедшей из России после начала войны в Украине. — Все было обставлено так, будто я купил это для себя».
Он и в прошлом занимался подобными поставками, но дело было не очень выгодное. До санкций можно было привезти что-то в футляре из-под контрабаса, но никто не хотел это покупать, потому что не было официальной гарантии. «Теперь я импортирую и то, и это, как и все остальные», — говорит Станислав.
В основном он делает покупки через открытые в Европе подставные компании, потом товары везут трейлерами в такие страны, как Казахстан или Армения, входящие в таможенный союз с Россией. «Любой бренд, который покинул Россию, неважно что — пылесосы, одежда, алкоголь, — все это в любом случае импортируется», — говорит другой живущий в Европе россиянин, занимающийся такими поставками.
Но сбои происходят регулярно. Например, последние поставки клинкерного кирпича, используемого для отделки фасадов, были в июне. Никто не знает, как его теперь ввозить, говорит россиянин. Некоторые строительные компании, по его словам, наполовину отделали здание, а что делать со второй половиной — непонятно.
После того как ЕС в начале декабря предложил считать обход санкций уголовным преступлением, у Станислава тоже начались проблемы: один груз застрял на казахстанской таможне. «Но лазейка нашлась, а затем, благодаря связям и небольшой взятке, мы нашли способ товар доставить», — говорит он, но признает, что работать с каждым днем становится все сложнее.
Кирилл из Москвы занялся серым импортом мебели через казахстанские фирмы, имеющие устойчивые связи с западными брендами. Такая фирма делает более крупный, чем обычно, заказ, и полученный излишек затем вывозится в Россию.
Но некоторые товары, в частности микрочипы и серверы, таким образом закупать сложно, говорит топ-менеджер российской технологической компании. «Некоторые американские компании прекратили поставки в Армению, — сказал он FT. — Они говорят: „Раньше у вас была одна лицензия в год, а теперь вы просите 100? Идите на фиг“».
Другие стараются убедиться, что покупатель находится не в России, рассказал топ-менеджер другой российской технологической компании: «Хотите доставить 10 серверов в Гюмри? Созваниваетесь в зуме с менеджером [компании-продавца], чтобы показать, что вы в Армении и у вас в офисе люди».
Поток микросхем в Россию идет через небольшие компании из «дружественных стран», пишет Reuters в совместном расследовании с лондонским Королевским объединенным институтом оборонных исследований. По их данным, с апреля по ноябрь их импорт составил $2,6 млрд, из этой суммы на товары, произведенные западными брендами вроде Intel и AMD, приходится минимум $777 млн. Поставки обеспечили небольшие компании из Турции, Китая, Гонконга и других стран, которые не присоединились к санкциям.
По словам близкого к Кремлю миллиардера, потенциальная прибыль от контрабанды так высока, что товары класса премиум все равно будут поставляться. Летом он купил два автомобиля Maybach вместо Mercedes, который хотел, но не мог достать. Если первый Maybach сломается, второй будет разобран на запчасти, говорит миллиардер.
По словам другого олигарха, тяжело будет первые два-три-четыре года, затем экономика приспособится. В пример он приводит Иран: «Они все делают сами. У них собственные цепочки поставок, а если чего-то нет, находят это на черном рынке. Мы сейчас учимся и в конце концов будем такими же».
