Попытки власти снизить зависимость от собственной свиты, отмежеваться и, таким образом, символически отстроиться от наиболее одиозных проявлений самой же властью поощряемой ультратпатриотической пропаганды, – более чем примечательны. Важна не личность автора скандальных реплик, а смысл произошедшего, хотя желание обсуждать именно личность, а не сам смысл события более чем понятно.
Порочный круг
Фактически власть в России, уничтожив конкуренцию в самых разных сферах (от политической и экономической до информационной), в превратилась в заложницу собственных структур, сотрудников и сторонников. И большой вопрос, кто в результате уничтожения конкуренции от кого больше зависит: те, кто работает на власть, или сама власть от собственной свиты.
Начинается всегда просто: чиновник, живой человек, конечно, стремится работать с теми, кто максимально услужлив и подконтролен. Кто не спорит, не подвергает сомнению высочайшие указания, а выполняет полученные приказы. Комфортно и удобно, чтобы исполнители были зависимы, а еще лучше – полностью подконтрольны. А вот дальше начинаются проблемы, число которых растет прямо пропорционально устроенной в той или иной сфере монополии.
Проблема в том, что чиновник – такой же потребитель собственной пропаганды, как и обыватель. Никаких «секретных медиа с правдивой информацией» не существует. Получается порочный круг: в согласии с «генеральной линией» размещается политическая заказуха, роль которой растет прямо пропорционально уничтожению иных информационных и аналитических площадок. Затем на базе анализа собственной же заказухи и влияния ее на общественные настроения строится аналитика про якобы общественный запрос и общественные настроения, «медийное присутствие» и т. д. Высчитываются рейтинги – частота упоминаемости, влиятельность и т. д., и это выдается как база для принятия уже следующих политических решений. Васть как заказчик изначально формирует искаженную информационную картину, потом на базе этой искаженной картины сама себя убеждает в собственной правоте («люди хотят, вот мы и делаем»), принимает ошибочные решения, получает новую искаженную информацию и далее по цепочке.
Аналитики на полном серьезе анализируют ими же заказанные публикации! На их базе строятся мифические прогнозы. Получается своеобразный аутотренинг. Власть смотрит в зеркало СМИ и словно героиня старого фильма говорит сама себе «Я – самая обаятельная и привлекательная…». В такой системе любое, самое закономерное ЧП и внешнеполитическая катастрофа – всегда неожиданность, от протестов против монетизации, пенсионной реформы и «оранжевых революций» до коммунальных аварий и проблем специальной военной операции.
Но в какой-то момент приходит понимание, что это «королевство кривых зеркал», и возникает потребность переложить на кого-нибудь ответственность, поменять часть свиты. Увы, проблемы это не решает: даже замена части свиты не отменяет фундаментальной причины информационных искажений. Монополия-то остается, поэтому зависимости власти от одних собственных подчиненных просто становится зависимостью от других таких же подчиненных. Вырваться из порочного круга можно только если уйти от авторитарной модели управления, но на это власть пойти уже никак не может, так как обоснованно полагает, что это будет началом конца.
Аномальная половина
Примерно тоже самое происходит с политикой и выборами. Большинство знает о крайней дифференциации политической ситуации в российских регионах. Есть группа регионов, ядро которой – национальные регионоы Северного Кавказа и Поволжья с жестко авторитарными политическими режимами, в которых власти всегда объявляют о якобы сверхвысокой явке (часто 80-90%) и столь же высоком проценте голосующих за партию власти. К этому ядру примыкает еще несколько регионов с массовыми электоральными девиациями (Кузбасс, Ямало-Ненецкий округ и др.). Эксперты называют данные регионы «электорально аномальными» или «электоральными султанатами». Их роль в результатах партии власти в России была всегда высока, а в 2000-е гг. еще больше выросла по причине снижения явки в регионах с более высоким уровнем политической конкуренции. С 2016 года выборы Госдумы перенесены с декабря на сентябрь, как и ранее региональные, что создало дополнительные проблемы с электоральной мобилизацией независимых избирателей. В результате выборы Госдумы 18.09.2016 и 19.09.2021 показали самую сильную дифференциацию регионов РФ по явке со времен распада Советского Союза.
Формально доля аномальных регионов в числе населения не такая высокая, но за счет низкой явки в большинстве конкурентных регионов становится доминирующей. Так по итогам выборов-2021 в список наиболее аномальных входит 22 региона. В них проживает 25,12% избирателей РФ (27,4 млн.), но среди проголосовавших доля составила до 34,1% и доля среди всех поданных голосов за партию власти, «Единую Россию», – 47%. Если добавить в этот список «полуаномальные» Крым и Воронежскую область, доля вырастает до 28,18%, 37,33% и 50,70% соответственно.
Более половины голосов!
Почему это так важно? Потому что мандаты делятся не только между партийными списками, но затем внутри партийных списков между регионами в зависимости уже от абсолютного числа голосов, то есть от явки. Аномальное голосование дало «аномальным» регионам в 2016-2021 годах примерно плюс 25 мандатов сверх своей квоты в числе депутатов Госдумы – в сравнении с фантастической ситуация, когда явка была примерно одинаковой и распределение мандатов – справедливым. Большинство «аномальных» регионов – не просто дотационные, но и депрессивные, и значит, вроде как сильно зависимы от федерального центра. Одновременно с политической точки зрения именно они наиболее патриархальны и консервативны.
Но возникает вопрос: при такой избирательной системе кто от кого больше зависит? Депрессивные регионы от центра экономически – или сам центр от них политически? Ведь без них не будет ни общероссийского доминирования «Единой России», ни управляемого парламента. Кто чей заложник?
Что-то похожее происходит и с экономикой: монополизация ключевых отраслей делает ситуацию в стране полностью зависимой от нескольких корпораций, их интересов и их эффективности. Если в них начинаются проблемы, заменить их услуги и продукцию оказывается просто некому.
Разумные представители системы вроде бы все понимают, но сделать уже ничего не могут. Те, кто строил это политическое и экономическое здание, не могут найти из него выхода.
