Замерзнет ли Европа из-за газовой войны России? – Нет, абсолютно исключено
Последний из опубликованных энергетических балансов Евросоюза составлен по данным 2020 года. Поэтому при использовании этих данных необходимо учитывать весьма вероятное некоторое увеличение доли возобновляемых источников энергии. Для упрощения анализа мы объединили структуру источников энергии при производстве электричества со структурой источников энергии при производстве тепла, сократив, естественно, ту небольшую (0,04%) часть электричества, которая используется при выработке тепла.
Доля России в импорте природного газа Евросоюзом составляет примерно 47%. Это значит, что в пределе Европе нужно заместить менее 11% всех источников производства электричества и тепла (мы предполагаем, что российский газ в одинаковых пропорциях используется как для производства тепла и электричества, так и для иных целей). Возможность сделать это в среднесрочной перспективе не вызывает сомнений, это будет сделано, прежде всего, за счет роста доли возобновляемых источников энергии, временного частичного возврата к углю, переключения на других поставщиков газа, в том числе сжиженного газа. В ближайшую зиму, видимо, дополнительными инструментами решения этой проблемы станут меры по стимулированию экономии электроэнергии и незначительному сокращению потребления тепла, перераспределению природного газа между его потреблением в промышленности и в домашних хозяйствах.
Расчеты по Германии показывают, что именно за счет реструктуризации источников производства электроэнергии достигается наибольшее сокращение спроса на газ — предполагается, что на эти цели будет тратиться газа на 45% меньше, чем в предыдущий осенне-зимний сезон. Ведущие немецкие корпорации уже разработали программы резкого сокращения потребления газа — за счет изменения структуры продукции в пользу менее газоемких продуктов и переноса производства газоемких продуктов в страны без дефицита газа (например, в США, как химическая компания BASF); замены газа на мазут (производитель стекла Wiegand Glas и пивоварня Veltins); замены газа на нефть и уголь (химическая компания H& R); покупка газоемкого сырья за пределами Европы вместо его производства на месте (производитель стали Arcelor-Mittal). Автомобилестроители видят возможности по сокращению потребления газа от 20% (Audi) до 50% (Mercedes-Benz).
Снизится ли экономическая активность в Европе в результате этого? — Да, несомненно. Темпы снижения оценены и признаны приемлемым ущербом; уже действуют меры для снижения ущерба
Проблемы с выработкой электричества и тепла не очень сильно влияют на экономическую активность, в отличие от проблем со структурой энергопотребления в целом. Кроме производства тепла и электроэнергии, природный газ в европейской экономике используется также в качестве сырья в промышленности. Его доля как топлива в транспорте пренебрежимо мала (за вычетом энергозатрат на функционирование трубопроводов — в 9 раз меньше доли возобновляемых источников). В целом вся структура конечного потребления энергии в Евросоюзе (включающая потребление тепла и электричества, на выработку которых тратятся и все остальные источники) выглядит следующим образом:
В структуре конечного потребления энергии в Евросоюзе доля природного газа 22%, соответственно, доля российского газа в этой структуре 10,3%. Его полное замещение, учитывая усилия крупнейших европейских корпораций по замещению газа в своих технологических процессах, даже несколько проще, чем в структуре производства тепла и электричества. К аналогичным выводам пришла группа сотрудников МВФ: их расчеты, сделанные из предположения о 70-процентном сокращении поступления в Европу российского газа, привели к выводу о 7-процентном дефиците в балансе конечного потребления природного газа в Европе. Но в работе сотрудников МВФ есть еще один ценный аспект: этот дефицит приходится в основном на 6 стран (Германия, Австрия и Италия будут испытывать дефицит в 15%, а Чехия, Словакия и Венгрия — в 40%), в то время как все остальные страны Европы, включая Великобританию, дефицита газа испытывать не будут. Поэтому прогнозные расчеты и намечаемые меры реагирования в качестве базового сценария предполагают сохранение единого энергетического рынка Европы.
Сокращение (или даже прекращение) поставок российского газа в Европу окажет заметное воздействие на экономическую активность. По оценкам экспертов МВФ, в сценарии сохранения единого европейского рынка в результате этого снижение выпуска может составить по Европе от 0,4% до 1,3% ВВП, но при реализации программы мер, ограничивающих последствия шока, потери в экономической активности будут близки к нижней границе данного диапазона. Fitch оценивает влияние прекращения поставок российского газа на снижение европейского ВВП в 2023 году в размере 1,5–2%.
В относительно более тяжелой ситуации находится Германия, на примере которой мы видим, какой ущерб наносит несменяемость политических руководителей даже в условиях развитой демократии. Fitch оценивает возможное снижение ВВП Германии из-за газовой войны в 3%. Сотрудники МВФ оценивают диапазон потерь в 0,3–1,2% ВВП для сценария сохранения единого европейского энергорынка и в 1,9–2,8% ВВП для сценария его фрагментирования. Большая группа ученых, представляющих университеты Германии и других развитых стран, в марте на основе мультисекторной модели Baqaee-Farhi оценила негативное влияние российского газового эмбарго на германский ВВП в размере 0,2–0,3% (в пересчете на потери каждого гражданина Германии, 80–120 евро), назвав данные оценки наиболее вероятным вариантом. Вместе с тем в качестве наихудшего сценария, предполагающего полное отсутствие заменителей российского газа, они оценили диапазон возможного падения ВВП Германии от 0,5% до 3%. В августовской версии своей записки они признают такой экономический ущерб приемлемым: «Нет угрозы массовой нищеты или народных восстаний в случае прекращения импорта российского газа. Экономика столкнется с производственными потерями такого масштаба, с которыми Германия уже справлялась в прошлом, когда ей приходилось сталкиваться с экономическими потрясениями».
Безусловно, уход России с газового рынка Евросоюза болезненен для обеих сторон. Но шок для России будет несопоставимо большим по сравнению с теми проблемами, которые будет испытывать Европа.
Следует ли в странах Европы ожидать мощных антиправительственных выступлений, способных снести правительства? — Нет, это крайне маловероятно, нет соответствующих экономических причин.
Для того, чтобы оценить влияние ожидаемых экономических потерь на социальную стабильность Европы, необходимо учитывать три важнейших момента, кардинально отличающих экономики Европы и России. Эти аспекты упускают те, кто верит, что «Европа замерзнет и придет на поклон».
Во-первых, рыночность и конкурентность европейской экономики в целом и энергетического сектора в частности, которые позволяют существенно сокращать шоки при переходе от оптовых рынков к розничным. Благотворное влияние рыночности проявляется в том, что рост цен на энергию автоматически приводит к сокращению ее потребления, постепенно приводя к соответствию спрос и предложение. Конкурентность позволяет наиболее крупным и устойчивым поставщикам электроэнергии держать цены неизменными на розничном рынке даже при кратном их росте на оптовом рынке, отбирая долю рынка у менее крупных конкурентов. Во многих странах Европы домохозяйства до сих пор не ощутили ужаса роста цен на энергию.
Во-вторых, социальный характер европейской экономики особенно ярко проявляется в ходе нынешнего энергокризиса. Безусловно, он сейчас сильнее проявляется в секторе потребления нефтепродуктов (различные формы субсидирования государством цен на бензин; запуск бесплатных пригородных электричек в качестве альтернативы перемещениям на автомобиле между работой в городе и жильем в пригороде и т. д.), но и в других сегментах розничного энергорынка реализуются меры по торможению роста цен — например, за счет снижения части налогов.
В-третьих, принципиально иная организация энергорынка в Европе:
- ее качественной основой (а в ближайшем будущем — и количественной) являются возобновляемые источники энергии, а газ все более становится инструментом балансировки спроса и предложения энергии. Такая балансировка необходима из-за высокой волатильности производства электроэнергии из возобновляемых источников. Солнце ушло за облака, ветер стих, реки обмелели — растет спрос на газ. Вышло солнце, или усилился ветер, или пошли дожди, наполняющие реки — спрос на газ падает;
- домохозяйства выступают не только потребителями, но и продавцами электроэнергии. Оборудованные солнечными батареями, ветрогенераторами, а в последнее время — и гидрогенераторами домохозяйства во все более значительной части становятся энергодостаточными, а некоторые и энергоизбыточными. Многие европейские электросети позволяют домохозяйствам как получать, так и поставлять электроэнергию. Естественно, в нынешних условиях роста цен на энергию многие домохозяйства увеличивают свои мощности по производству электричества, сокращая его дефицит.
И еще одна, внеэкономическая особенность Европы будет препятствовать протестам против роста цен, — господство христианской этики в европейском обществе. В отличие от поверхностной религиозности (концентрации на формах и обрядах, но не на христианском учении) православных россиян, переходящей иногда в язычество, и сейчас дополнительно разрушаемой антихристианским поведением иерархов РПЦ, в Европе следование Божьим заповедям — фундаментальный элемент национальной культуры и норм поведения. Несмотря на то, что значительная часть европейцев позиционирует себя в качестве атеистов либо агностиков, подавляющее большинство из них разделяют сформулированные христианством нормы и ограничения. Поэтому даже в случае заметного снижения жизненного уровня в результате сокращения поставок российского газа большинство европейцев будут рассматривать такое снижение, как тяготы, которые нужно нести для недопущения нарушения Божьих заповедей.
