В статье саркастически анализировались оживший телеканал «Дождь», Конгресс свободной России и другие известные инициативы. Все это выглядело еще более скандально на фоне часто звучащего в оппозиционных социальных сетях призыва к солидарности, под которой подразумевается воздержание от любой ранящей оппонента критики, – а ранит сегодня буквально все.
Поскольку я не сторонница такой солидарности, то есть считаю, что тот, кто действительно хочет делать общее дело и участвовать в общественном диалоге, не должен руководствоваться личными эмоциями в восприятии информации, мне эта статья кажется достойной бесстрастного анализа и обдумывания. Что ценного в ней есть, кроме крика «заткнитесь»? Что-то есть.
Цитирую и расшифровываю.
Во-первых
«Хорошие русские» стремятся помочь Украине, предпочитая гуманитарку, а не донаты для ВСУ.
Как? Я вот лично однажды донатила на бронежилеты! Но должна признать, что, если посмотреть несколько глубже… в самый тяжелый момент войны и у меня преобладают пацифистские настроения. Правильно ли это? Чего мы хотим? Устроит ли нас мир любой ценой – или надо, чтобы агрессор потерпел поражение и перестал быть таковым? Тяжелый долг воевать лежит на Украине, а нас это не привлекает.
Большинство по-настоящему солидарно с Украиной не в борьбе, а в «эмпатии».
Во-вторых
Кредо «Дождя» – «мы будем все вместе строить прекрасную Россию будущего» – почему-то не нравится «Граням».
Странно, мы все мечтаем об этом, тут все должны быть согласны. Единственное, что могло так рассердить авторов, если я не ошибаюсь, – все тот же вопрос, что делать с ужасной Россией прошлого и настоящего? Можно ли уже работать на будущее, не разделавшись с ней?
Россия настоящего, как все понимают, это не только лично Путин: это, как и написано в статье, «гламурно-чекистский режим». Почему чекистский – понятно, а почему гламурный? Да потому что чекисты – ничто без олигархов, финансовой базы режима, его ресурсной экономики, и одновременно кормильцев, то есть тех, кто держал на хороших зарплатах средний класс и образованный слой. Без чиновников и олигархов не было бы этого гламура.
Так что же вытесненная за рубеж оппозиция собирается делать с олигархической Россией? Оппозиция об этом ни разу, мне кажется, не сказала вслух (а если да, буду признательна за ссылку).
То есть:
В-третьих
«Чем плотнее они [«хорошие русские»] были встроены в гламурно-чекистскую систему, тем охотнее раздают друг другу индульгенции».
Как были друзьями олигархов, так и остались (согласно «Граням», опровергните, кто считает по-другому), ведь и среди олигархов, и среди бывших чиновников есть «хорошие» – вытесненные за пределы России. Да и с некоторыми оставшимися в России олигархами есть что-то вроде солидарности. Поэтому «Грани» пишут о своих оппонентах, что они «не скажут дурного слова о своих вчерашних спонсорах и покровителях, даже если их фамилии Абрамович и Кириенко».
В-четвертых
С точки зрения «Граней», российская оппозиция склонна к диалогу с не самой либеральной «Россией настоящего»: «Дождь» будет очень стараться строить с ними диалог, потому что мы не черно-белые, и нужно давать шанс любому человеку.
Это – позиция, и я не хочу сказать, что в ней нет ничего хорошего. Я не знаю, что принесет больше пользы, и не хочу отрицать ее не подумавши. Хотя есть зрители, на которых и выступление на «Дожде» Федора Лукьянова сразу произвело шокирующее впечатление.
Еще раз – я не судья. Но статья «Граней» меня очень просветила. Она помогла мне понять, что есть два видения того, к чему нужно стремиться, – и это хорошо. По мне так для политической жизни две партии лучше, чем аморфная «община».
Одни более встроены в систему современной России, хотят наладить диалог с ее населением, хотят свергнуть Путина, остановить войну и вернуться к довоенной жизни, снабдив ее демократическими рычагами управления.
Другие хотят ставить вопрос так, что нужно демонтировать само экономическое и политическое устройство, внешним проявлением которого стала агрессивная война. Для этого, скорее всего, нужна сила, которая сейчас ассоциируется с Украиной и поддерживающими ее странами.
Ни одна их этих позиций не реальна. Чья выглядит более утопической – в этом и вопрос.